***
Родезия, Кейптаун, Фёрст-Флит-сквер,
спортивный городок
…Ocho! Nueve! Diez! Once! Doce! Фуф!
Спрыгнув с турника, делаю небольшой круг пешком вокруг тренажеров, чтобы отдышаться. Ну, не спортсмен я, не спортсмен. Тот же Ян у себя в усадьбе полтинник делал без видимых усилий. Спрыгнул с турника, не потому, что больше не мог, а потому, что надоело. Монстр, конечно, я так и в молодости не мог. Впрочем, мне же не понту ради, а здоровья для. Так, теперь на ноги три подхода…
Интересная штука – в целях поддержания мозговой активности, в каждом подходе веду счёт на другом языке. Как раз, удобно – делаю всего по три подхода, считаю на английском, африкаансе и испанском. А? Нет, африкаанс я раньше не знал, кроме пары расхожих фраз, уже здесь начал учить. Даже на курсы записался, хожу три раза в неделю. Зачем? Мм… Да просто так. Нейронную сеть развивать, хе-хе. Бизнес не сказать, чтоб требовал очень уж много усилий в своём текущем виде, а пахать как проклятый ради того, чтобы к старости стать миллионером – это не ко мне. Пьянствовать каждый вечер тоже не слишком привлекает, ходить по борделям – аналогично… Надо же чем-то заниматься. На стрельбище вот тоже трижды в неделю езжу – повышаю пряморукость. Почему именно африкаанс? Ну… почему бы нет? Он, в конце концов, один из двух официальных языков тут. Понятно, что в реале все говорят на английском, а бурское наречие разве что дома используют, да и то процентов десять населения, не больше. Но, как уже сказал – мне не для практических целей, а в качестве гимнастики ума…
Так вот, к чему я это всё. Поначалу попытался менять язык с каждым разом, а не с каждым подходом. Ну, "one", "twee", "tres" и так далее. Не получается. Мало того, что сбиваюсь, так ещё и результат получится хуже. Не двенадцать раз выходит подтянуться, а девять или десять, например. Чем это вызвано – не совсем понятно. Видимо, организм тратит слишком много ресурсов на обеспечение серого вещества добавочной энергией, и на мышцу́ уже не остаётся. Впрочем, даже с разделением по подходам, всё равно приходится постоянно сосредотачиваться, иначе сбиваюсь. А самое забавное, что сбиваюсь не на английский, который из трёх этих языков знаю лучше всего, а на испанский. Почему так – тайна сия велика есть.
Сажусь, просовываю ступни под короткую перекладину, и приступаю к упражнению.
One! Two! Three!..
Блин, надо, всё-таки, всерьёз озадачиться обзаведением семейством. Как-никак, середина четвёртого десятка уже. Пора. А то, в итоге, закончу как Майк – без нормальной семьи, зато с пьянками каждый вечер и двумя-тремя гаремами из негритянок.
Dieciséis! Diecisiete! Чёрт! Ну вот, я же говорил. Опять сбился.
***
Родезия, Кейптаун,
Улунди-стрит
Дикие, всё-таки, здесь люди. В магазинах нет гречки! Да-да, самой обыкновенной гречки. Большинство даже не подозревают о её существовании. Хотя, казалось бы, с их-то любовью к мясу во всех его разновидностях… Но нет – тыквенное пюре в родезийское понимание гарнира укладывается, а вот гречневая каша – никак. Нашёл в единственном месте на весь город. Где? Будете смеяться – в аптеке. Как питание для язвенников или кого-то там ещё в этом роде. Добрая пожилая продавщица ещё на меня с таким участием посмотрела, когда я купил сразу четыре килограмма (на всякий пожарный, вдруг больше не будет). Мол, такой молодой и (с виду) здоровый, а уже проблемы с желудком. Я не стал объяснять, что с желудком у меня всё нормально, просто гречку люблю. Может, потому и нормально, хе-хе.
Люблю я её во всяких и разных видах, один из которых – с молоком и солью. Нет, сахар там не нужен от слова совсем, а вот кусочек сливочного масла очень даже не помешает. Собственно, именно его я и кидал в миску с горячей кашей, когда в дверь постучали. Блин, кого это принесла нелёгкая?
Открываю. На площадке перед дверью стоят двое мужиков в штатском, с небольшими папками в руках. Ну, то есть, они-то во вполне себе гражданских брюках и рубашках, а кобура на поясе тут у двух прохожих из трёх, как минимум, но некоторый опыт общения с правоохранителями у меня есть (и даже кратковременное нахождение в их рядах, в славном городе Донецке, имело место быть), так что я-то отчётливо вижу – товарищи именно в штатском. И пришли они явно не пробовать экзотическое блюдо "bokwiet pap met melk en sout". Сказать, что меня нет дома? Мм… не, не поверят.
– Здравствуйте.
– Добрый день! Мистер Чернофф?
– Да. – Млять. Неужели копают-таки насчёт Умара? Больше недели уже прошло, я было успокоился. Зря, кстати, видеонакопитель менял – так и так уже бы всё стёр. Ну да знал бы прикуп, жил бы в Сочи… а Сочи я не люблю, мне тут больше нравится.
– Старший инспектор О’Лири, это инспектор Тейшейра. – синхронным движением извлекли из набрюшных сумочек жетоны, продемонстрировали и так же синхронно убрали, – Мы из Си-Ай-Ди. Нам нужно с вами поговорить.
Эхе-хе-х… CID – это серьёзно, считай, "по особо важным". И контрразведка, между прочим, тоже по их части. Интересно, в "Жакаранде" они уже были? Полагаю, что да, иначе как-то нелогично получается. А вот почему мне оттуда никто не позвонил? Нет, понятно, что эти двое дали такое указание, но, будь персонал русским, кто-то да маякнул бы. А тут, блин, все законопослушные, и полицию уважают, мать их…
– Я вас слушаю.
О"Лири располагающе улыбнулся. Вообще, забавно – дай мне кто-то их фамилии и изображения по-отдельности, я бы точно решил, что ирландец – это невысокий крепкий шатен с зеленоватыми глазами, а португалец – высокий, худой и кареглазый брюнет с орлиным профилем. Но, как не странно, дело обстоит строго наоборот, и дружелюбно улыбающийся брюнет носит классическую фамилию с Изумрудного острова. А вот акцент у него точно не ирландский, но вот какой именно – не пойму.
– Может быть, вы нас пригласите внутрь? Было бы удобнее, чем тут в дверях стоять.
Ну, это кому как, знаете ли. Я бы вот лучше в дверях вкратце пообщался, и завершил разговор.
– Могу я для начала узнать, в чём собственно дело?
– Просто хотим задать вам пару вопросов об одном из ваших посетителей, попавшим в поле зрения полиции.
– О ком конкретно?
На смуглом лице старшего инспектора проступила лёгкая укоризна. Мол, что же вы так, гражданин, в штыки воспринимаете родную полицию, не хотите в дом пригласить. Ну-ну. Как там говорится в одном из моих любимых фильмов: "Я тойдарианец, на меня эти фокусы не действуют".
Убедившись, что прорваться внутрь с наскока не получится, полицейский вновь дружелюбно улыбнулся (уже чуть более натянуто, как мне показалось) и извлёк из папки фотографию.
– Вы знаете этого человека?
Умар, ага. Фото, скорее всего, переснято с ID.
– Ну, "знаю" – сильно сказано. Он несколько раз приходил в моё заведение, поиграть. Зовут Омар, кажется, из Судана.
О"Лири одобрительно кивнул.
– Совершенно верно. У вас отличная память. Всех своих клиентов помните по именам и откуда они?
Ну, гражданин начальник, это уже совсем детская разводка. Впрочем, расслабляться не следует, я и так нарушаю одно очень важное правило – общаюсь с копами без адвоката. Делать так ни в коем случае не следует, не важно, о чём идёт речь и каким боком вы там. Но пока что рановато, думаю, не стоит вызывать у них излишние подозрения. Чёрт, вот так вот они всех и разводят, а потом сидит человек за решёткой и думает "какого хрена я вообще рот открывал?".
– Стараюсь. Это помогает в работе. Больше ничего о нём не знаю. Могу вам ещё чем-то помочь, господа?
Тоном стараюсь дать понять, что это риторический вопрос, и пора бы им откланяться. На инспектора, впрочем, ни малейшего впечатления это не производит.
– Да, ещё пара вопросов. Может быть, всё-таки пройдём внутрь? Жарко сегодня, – он вновь широко улыбнулся, – мы с напарником с удовольствием посидели бы пару минут под кондиционером, остыли.
– Я не пользуюсь кондиционером, увы. Простываю от него.
– Понятно… Скажите, а имя Таийиб Набтаб вам о чём-то говорит?
– Нет.
Инспектор несколько секунд ждёт, не спрошу ли я "а кто это?", но, разумеется, не дожидается.
– Это настоящее имя данного человека, "Умар" – прозвище, скорее.
Молча пожимаю плечами. О’Лири вновь ждёт несколько секунд, после чего, не дождавшись более ярко выраженной реакции, в очередной раз обаятельно улыбается. А вот его напарник, кстати, всё это время стоит со скучающей и не слишком-то дружелюбной физиономией. Будут в доброго и злого полицейского играть?