Сначала Бен с интересом глазел вокруг, но вскоре это занятие ему прискучило. Архитектура чёрного буфера удивляла своей сумбурностью. Сорокаэтажные небоскрёбы со шпилями и фигурными карнизами преспокойно соседствовали с ветхими пятиэтажками в стиле миникор. Однако формы быстро утомляли однообразием повторяемости. Кроме того, на всем лежала печать запустения. Несколько раз им попадались нелюбопытные, нахохлившиеся прохожие, спешившие при виде незнакомцев свернуть куда-нибудь от греха подальше, но в целом казалось, что кварталы необитаемы уже много лет. Только запах, свежие отбросы и мусор говорили об обратном.
Шагая по растрескавшейся коросте асфальта, Бенджамиль пытался представить себе людей, обитающих за облупленными неприглядными фасадами, и каждый раз выходило что-то злое и визгливое, с голым розовым хвостом, такое, что невольно становилось стыдно за свои мысли.
Лимкин шёл, нервно поглядывая по сторонам, и говорил, говорил, говорил… Бенджамиль изо всех сил старался следить за ходом беседы, но это не всегда удавалось.
- А!? - встрепенулся Бен, выныривая из путаницы своих мыслей. - О чём вы, Слэй?
- Как о чём? О детях, мистер Мэй. В том смысле, что дети - единственный смысл жизни человеческой. Или вы другого мнения?
- Вы лучше называйте меня Бенджамилем или Беном, - в очередной раз попросил Бен. - Не нужно постоянно говорить "мистер Мэй".
- Хорошо, мистер Мэй, - отозвался Лимкин. - Вот у вас, к примеру, дети есть?
- У меня? - рассеянно переспросил Бен. - У меня пока нет.
- А у меня есть. - Лимкин гордо приосанился. - У меня вообще-то четверо. Двое парней и две девочки. Старшему, Рахибу, уже четырнадцать!
- Но ведь корпорация не одобряет многодетных браков, - неуверенно сказал Бен.
- Я, конечно, знаю, - Лимкин понизил голос и придвинулся поближе, - что перенаселение и всё такое, но я не корпи. И потом, у меня на этот счет есть свои соображения.
- Неужели? - изумился Бен.
- Зря вы смеётесь, мистер Мэй! - Лимкин слегка обиделся. - В каждой семье должно быть по одному ребёнку, максимум по два, арифметика простая, это я знаю. А у нас с Замилей четверо и пятый намечается. Но это оттого, что всё вранье: и перенаселение, и демографические санкции.
Бен развёл руками:
- Но нас действительно уйма.
- Это в чёртовом гигаполисе нас уйма, - проворчал Лимкин. - А на Земле - не так уж и много. Только не об этом речь! - Бледные щеки маленького светлоглазого человека покраснели. - Я хорошо понимаю, что плодиться без меры нельзя. Так и не плодиться нельзя. Я спрашиваю: какой выход? А мне отвечают: самый простой! Сей без счета, но не забывай саженцы прореживать.
- В каком смысле прореживать? - От изумления Бенджамиль даже остановился.
- Способов хватает, мистер Мэй. Вы Дарвина читали? - Лимкин воздел к небу палец. - Сильный съел слабого, съел слабого - стал сильнее.
- А вы думаете, что достаточно сильны? - резонно спросил Бен.
- Я? - Лимкин хихикнул, бледнея. - Куда уж мне. Разве что дети… Моему Рахибу всего четырнадцать, а он уже год как в банде. Значит, чего-то да стоит. Трэчеры кого попало к себе не берут.
- Вот и убьют его где-нибудь! - сердито сказал Бен и тут же спохватился. - Я совсем не то хотел сказать. В том смысле, что я этого вам не желаю, но…
- Чего уж там. Разве я сам не знаю? В нашем секторе за прошлый месяц пять вооружённых стычек. Сам видел: он лежит, а во лбу дырка, а лет ему не больше, чем моему Рахибу. - Лимкин громко всхлипнул. - Стопу в мальчишку стрельнуть, что сморкнуться. И из банды просто так не уйдёшь, свои же палками забьют. Они там все повязаны, даже говорят по-особенному.
По щекам Слэя Лимкина потянулись две мокрые дорожки.
- Вы извините меня, мистер Мэй, - пробормотал он еле слышно. - Не обращайте внимания.
- Я немного говорю на трэче, - сам не зная зачем, признался Бен.
- А знаете, что такое "халай"? - спросил Лимкин, успокаиваясь.
- Привет или здорово, - сказал Бен.
- А-а-а, - потянул Лимкин и добавил уже другим тоном: - Внимательней, мистер Мэй, переходим радиальную.
Они взяли влево, совсем прижавшись к стене дома. Лимкин осторожно огляделся.
- Вроде чисто, - сказал он, делая приглашающий жест.
Они уже почти перешли на противоположный тротуар, когда Бенджамиль ухватил Слэя Лимкина за рукав.
- Постойте-ка, - воскликнул он, изумлённо осматриваясь кругом. - Мы здесь уже проходили. Да нет, точно! Вон и светофор без красного стекла!
- Бог с вами, мистер Мэй, - укоризненно сказал Лимкин. - Здесь все перекрёстки друг на друга похожи. И половина светофоров без стекол.
Не успел Бен сконфузиться, как Лимкин прошептал: "Стопы!" - и толкнул его вперёд. Они добежали до соседнего дома и нырнули в подъезд.
- Т-с-с! - прошипел Лимкин.
Мимо парадной проехала черно-желтая патрульная машина, неторопливо щупая прожектором грязные стены. "Смеркается", - тоскливо подумалось Мэю.
- Пронесло. - Лимкин перевёл дух. - Давайте-ка от греха подальше выбираться на ту сторону, эти подъезды должны быть сквозные.
- Далеко ещё до тубвея? - спросил Бенджамиль, когда они вышли в тёмный, уставленный мусорными баками двор.
- Не так чтобы, - уверенно сказал Лимкин. - Километров пять. - И, заметив, что Бен тревожно озирается, указал в просвет между домами: - Видите тот ряд высоток? Как раз за ним трасса. Отсюда её не видно.
Тяжёлые медлительные сумерки черным ядом разливались под подошвы ботинок, заполняя подворотни, и Бен даже не понял, в какой именно момент наступила ночь.
Улочка, на которую они свернули, походила на видение из кошмарного сна. В своей давешней жизни Бенджамиль даже представить себе не мог подобные трущобы. Пустые провалы окон, мусор и тишина. Мертвенный свет редких фонарей вселял в сердце тихую, безнадёжную жуть. Корпуса светильников из вечного стекла были разбиты, но люминофорные элементы ещё жили своей потаённой жизнью, вырабатывая полувековой ресурс. Спутники шли вдоль тротуара, словно плыли в мутной реке, то выныривая в тусклых световых кругах, то вновь погружаясь в ночной мрак. Даже Лимкин как-то притих. И от этого Бену всё больше и больше становилось не по себе.
- Далеко ещё? - спросил он, прочистив пересохшее горло.
- Уже рукой подать, - сказал Лимкин и невнятно хихикнул.
- Вы же говорили, километров пять, а мы уж вон сколько идём. - Бен зябко повёл плечами.
- Это по прямой пять, - объяснил Лимкин терпеливо. - А мы по кривой. - Он снова хихикнул. - Вы не беспокойтесь, мистер Мэй, совсем скоро вы будете в своём аутсайде кофеёк попивать, соевый. Я тоже кофеёк люблю. Вот раньше, когда работал на дерьмолитейной фабрике, всегда себе кофеёк брал. Я ведь, мистер Мэй, следил за упаковкой готовой продукции, должность ничего себе. Восемь недоумков подо мной ходили, а я им указывал. Почти что десятник. - Лимкин вздохнул. - Я в рабочие менеджеры метил, статус "квалифи" у меня считайте, что был. Я уже жилье в белом буфере подыскивал, а оттуда и до делового кольца недалеко. Верно, мистер Мэй? Только в корпорации по-другому решили: как родилась у нас с женой Ребекка, меня с фабрики сразу и выкинули. Говорят: демографические санкции! А без работы в хорошем районе не удержишься, пришлось нам с детишками вместо белого буфера сюда перебираться, на самую окраину. Теперь чем дальше, тем хуже.
Лимкин громко всхлипнул.
- Вы же говорили, что у вас нашли синдром Патча? - осторожно спросил Бен.
- Ишь вы какой памятливый! - сказал Лимкин, сразу успокаиваясь. - Синдром детям не помеха.
И опять до Бенджамиля долетел еле слышный смешок.
- Жутко здесь как-то, - признался Бен, нервно оглядываясь по сторонам.
- Что есть, то есть. - Лимкин хихикнул громче. - Только вы не бойтесь, мистер Мэй, со мной бояться нечего, в этих местах меня все боятся. Хотя если вам страшновато по ночи шататься, так можно ко мне домой зайти. Замиля будет рада и детишки тоже. Я тут совсем рядом живу.
- Вы же к приятелю шли, - проговорил Бен, холодея.
- Ага! Был у меня один приятель, - охотно согласился провожатый. - Его, как вас, звали Беном, только не Бенджамилем, а Бенедиктом. Он умер. Но раньше я с ним поссорился. Он оказался плохим человеком, не пришёл на похороны моего Рахиба. Как можно дружить с человеком, который не приходит хоронить твоего сына?
- Разве ваш сын мёртв? - Спина Бенджамиля покрылась холодным потом, он с ужасом глянул на своего спутника, и на миг ему показалось, что глаза Лимкина светятся во тьме ровным фосфорическим светом.
- С чего вы это взяли? - спросил маленький человек подозрительно.
- Я, наверное, ослышался, - пробормотал Бенджамиль. - Мне…
Но в этот момент они вошли в очередной круг света, и Лимкин неожиданно остановился.
- Что? - испуганно спросил Бен.
- Идите-идите, я сейчас догоню. - Лимкин криво улыбнулся. - Штиблет расстегнулся.
Не смея противоречить, Бенджамиль сделал десяток неуверенных шагов и оглянулся. Слэй Лимкин, присев на одно колено, копался с застёжкой своего ботинка. Бен прошёл ещё немного вперёд, борясь с нестерпимым желанием побежать сломя голову, и поравнялся с последним фонарём. Дальше была тьма и металлическая ограда.
- Здесь тупик! - хрипло крикнул Мэй, оборачиваясь.
- Я знаю, - негромко сказал Лимкин, бесшумно возникая на границе светового ореола.
Бенджамиль невольно отшатнулся и попятился назад.
- Куда же ты, белый корпи? - ласково поинтересовался маленький человек, хищно вытягивая жилистую шею. - Там тупик.