- Уинстон, ты хоть видел, что здесь сейчас произошло? - изумлённо спросил Котелок. - Гэлли псих. Мало ли какую чушь он нёс! Ты что, думаешь, Томас - это переодетый гривер, или как?
Правила правилами, а с Томаса хватит. Больше он не намерен молчать ни секунды.
- Можно мне теперь говорить? - громким от возмущения и обиды голосом спросил он. - Противно слушать, как вы, парни, рассуждаете тут обо мне, будто я пустое место!
Ньют кивнул.
- Давай. Всё равно всё грёбаное собрание насмарку, хуже не будет.
Томас собрался с мыслями, подыскивая правильные слова. Это было совсем не просто: его душили недоумение, гнев и раздражение, мешая чёткой работе ума.
- Понятия не имею, почему Гэлли так меня невзлюбил. Да мне и до лампочки. По-моему, у него не все дома. Что же касается того, кто я в действительности такой, то вы все знаете ровно столько же, сколько и я. Но насколько я понимаю, мы здесь собрались из-за того, что я сделал в Лабиринте, а вовсе не затем, чтобы выслушивать чьи-то идиотские бредни о том, какой я нехороший.
Послышался смешок, и Томас замолчал, надеясь, что ему удалось донести суть до слушателей.
Ньют удовлетворённо кивнул.
- Лады. Давайте подведём итоги, а что делать с Гэлли - решим потом.
- Мы не можем голосовать - присутствуют не все члены Совета, - возразил Уинстон. - Ну разве что они очень сильно больны, как Алби, например.
- Ради всего святого, Уинстон! - взмолился Ньют. - Давай скажем, что Гэлли сегодня тоже разболелся, и продолжаем без него. Томас, давай, высказывайся в свою защиту, а потом мы решим, как с тобой поступить.
Томас обнаружил, что его руки, лежащие на коленях, стиснуты в кулаки. Он разжал их и вытер вспотевшие ладони о штаны. Потом заговорил, не успевая обдумывать слова:
- Я ничего плохого не сделал. Просто увидел двух парней в отчаянном положении - они старались добраться до Приюта, но у них не было шанса. Стоять, смотреть и ничего не делать только потому, что какое-то дурацкое правило это запрещает... ну, это казалось мне трусостью, эгоизмом и... да просто глупо! Если вы хотите упрятать меня в тюрьму за спасение чьей-то жизни, то вперёд и с песней. В следующий раз, обещаю, буду стоять, тыкать в них пальцем и смеяться, а потом пойду как миленький наворачивать обед.
Томас вовсе не пытался шутить. Его вообще поражало всё это разбирательство.
- Вот моё предложение, - сказал Ньют. - Ты нарушил наше чёртово Правило Номер Один, так что в качестве наказания отсидишь один день в Кутузке. Я также предлагаю избрать тебя в Бегуны - со вступлением в действие сразу же после окончания собрания. За одну ночь ты доказал свою пригодность к этой работе полнее, чем другие кандидаты - за много недель. А что касается того, чтобы тебе стать Стражем - забей на фиг. - Он перевёл взгляд на Минхо. - Хотя бы насчёт этого Гэлли был прав - только дурак мог такое предложить.
Слова Ньюта задели Томаса, хотя, конечно, заместитель вожака был прав. Томас воззрился на Минхо - что тот ответит?
Страж, судя по всему, не удивился решению Ньюта, но всё же ринулся в бой:
- Это ещё почему? Да он самый лучший из нас, клянусь! А кто лучший - тот и Страж.
- Отлично, - отчеканил Ньют. - Если это правда, то мы можем сделать перестановки позже. Скажем, через месяц. Посмотрим, как он себя проявит.
Минхо пожал плечами.
- Замётано.
Томас тихо выдохнул и расслабился. Ему по-прежнему хотелось стать Бегуном - странное желание, если принять во внимание всё, что случилось с ним в Лабиринте. Но вот так сразу оказаться Стражем - нет, идея, конечно, смехотворная.
Ньют обвёл присутствующих взглядом.
- О-кей, у нас несколько различных предложений, так что давайте обсудим...
- Да ладно! - вмешался Котелок. - Давай голосовать! Я за твоё!
- Я тоже, - отозвался Минхо.
К ещё большему облегчению Томаса все остальные - почти все - присоединились к этим двоим. Сердце Томаса наполнилось гордостью. Единственным, проголосовавшим против, оказался Уинстон.
Ньют уставился на него.
- Твой голос не играет роли, но очень бы хотелось узнать, что происходит у тебя в башке?
Уинстон пристально посмотрел на Томаса, потом перевёл глаза на Ньюта.
- Как по мне, так и ладно, но в словах Гэлли что-то есть, не стоило бы так от них отмахиваться. Я не думаю, что он просто ляпает языком, что попало. Ведь правда - с тех пор, как здесь появился Томас, всё идёт через пень-колоду.
- Справедливо, - согласился Ньют. - Пусть каждый из нас поразмыслит над этим, а если что толковое надумается - соберём Сбор и обсудим. Лады?
Уинстон кивнул.
Томас, снова почувствовавший себя невидимкой, застонал:
- Парни, я просто балдею: вы тут толкуете обо мне, как будто здесь и духу моего нет!
- Слышь, Томми, - отозвался Ньют, - мы только что сделали тебя Бегуном. Кончай ныть и пошёл вон отсюда. Минхо будет тебя тренировать, так что берись за дело.
Только сейчас до Томаса по-настоящему дошло, что он теперь Бегун, и сможет исследовать Лабиринт. Несмотря ни на что, он ощущал трепет радостного возбуждения; его наполняла уверенность, что больше они не попадутся в ловушку и ночь в Лабиринте станет первой и последней. Может, на этом его квота неудач исчерпана?
- А как насчёт наказания? - спросил он.
- Завтра, - ответил Ньют. - От подъёма до заката.
"Один день, - подумал Томас. - Ну, это куда ни шло".
Собрание объявили закрытым, и все Стражи, кроме Ньюта и Минхо, поспешили убраться из комнаты. Ньют не двинулся со стула - так и сидел, черкая в блокноте.
- Н-да, ну и заваруха, - пробормотал он.
Минхо подошёл к Томасу и шутливо ткнул его кулаком в плечо:
- А всё из-за вот этого шенка.
Томас двинул его в ответ.
- Стражем, да? Хочешь сделать меня Стражем? Да у тебя дыра в башке ещё больше, чем у Гэлли.
Минхо состроил хитрющую мину.
- Но ведь подействовало же, а? Целься выше, тогда попадёшь. Благодарности принимаются позже.
Томас не мог не улыбнуться, отдавая должное умной тактике Стража Бегунов. Но тут его внимание привлёк стук в дверь, и он повернулся посмотреть, кто там. На пороге стоял Чак, и вид у него был такой, будто за ним гнался по крайней мере десяток разъярённых гриверов. Улыбка сбежала с лица Томаса.
- Что случилось? - спросил Ньют, поднимаясь со стула. Тон, каким он задал свой вопрос, встревожил Томаса ещё больше.
Чак мялся, заламывая пальцы.
- Меня послали Медяки.
- А что случилось?
- Да Алби там мечется и сходит с ума. Говорит, что ему позарез нужно кое с кем побеседовать.
Ньют направился к двери, но Чак остановил его, подняв руку вверх.
- Э-э... Ему нужен не ты.
- Как это не я? Ты что мелешь?
Чак указал на Томаса.
- Он требует его.
ГЛАВА 27
Второй раз за этот день Томас потерял дар речи - так он был поражён.
- Ну ладно, пошли, - обратился Ньют к Томасу, хватая его за руку. - Чёрта с два я пущу тебя туда одного.
Томас поспешил за ним, и в сопровождении Чака они покинули комнату и направились по коридору к узкой винтовой лестнице - раньше Томас её не видел. Ньют поставил ногу на ступеньку, затем обратил холодный взор на Чака:
- Ты. Стоп.
И странное дело - Чак только кивнул и не стал возражать. Томас понял: Алби, наверно, в таком состоянии, что даже любопытному Чаку невмоготу на него смотреть. Ньют продолжил свой путь вверх по лестнице.
- Не горюй! - сказал Томас мальчику. - Они только что назначили меня Бегуном, так что теперь у тебя в приятелях скаковой жеребец.
Это он так пытался шутить - боялся признаться даже самому себе, что от перспективы увидеться с Алби его бросает в дрожь. Что, если тот, так же, как и Бен, набросится на него с непонятными обвинениями?
- Да уж, - шепнул Чак, уставившись, как заворожённый, на деревянные ступени лестницы.
Томас пожал плечами и пошёл наверх. Ладони у него опять вспотели, по виску, он чувствовал, тоже скатывались капли. Как же ему не хотелось идти туда!
Ньют, мрачный и сдержанный, ожидал его на верхней площадке. Они стояли в конце длинного тёмного коридора. С противоположной его стороны находилась та самая лестница, по которой Томас поднимался в свой первый день в Приюте - когда увидел больного Бена. При этом воспоминании у него засосало под ложечкой. Он надеялся, что мучения Алби теперь позади - уж больно ему не хотелось вновь стать свидетелем той же душераздирающей сцены: несчастный парень с зелёной, неестественной кожей, испещрённой выпуклыми венами, корчится на кровати... Но скорее всего, ничего хорошего его не ждёт, так что Томас постарался собраться с духом.
Они подошли ко второй двери справа, Ньют тихонько постучался, в ответ из комнаты донёсся приглушённый стон. Бывший Бегун отворил дверь - она издала тоненький скрип, вновь возродив в Томасе смутное детское впечатление - кинофильмы про дом с привидениями. Вот, опять - крошечные проблески прошлого. Он помнил фильмы, но лица актёров ускользали, как ускользали и воспоминания о тех, с кем он ходил в кино. Он помнил также о существовании кинотеатров, но представить, как конкретно выглядит хоть один из них, не мог. Разумно объяснить эту непонятицу он уже и не пытался. Даже самому себе.
Ньют вошёл в комнату и поманил Томаса за собой. Тот настроился на страшное зрелище, но когда поднял взор, то увидел лишь измождённого юношу, с закрытыми глазами лежащего в постели.