Окостеневшее тело дикой никак не реагировало на новые инъекции. Первая судорога закончилась. Сведённые мышцы были напряжены, как при столбняке. Дикая лежала на камнях неподвижно. Страшное перекошенное лицо, зажмуренные глаза, оскаленный рот. Слёзы, сопли. Пена изо рта… Это уже не имитация. Это - по-настоящему.
- Нравится, я тебя спрашиваю?! - брызгал слюной Гвоздь.
Позабыв обо всём, даже о том, что боеприпасы следует экономить, он снова положил палец на спусковой крючок ампуломета.
- Хватит!
Борис кинулся к нему, вырвал у Гвоздя автомат, отбросил оружие в сторону.
Это не помогло.
Обезумевший хэдхантер принялся пинать одеревеневшее тело. Гвоздь лупил девчонку ногами яростно и остервенело, что было сил. По голове, по животу, по груди, по бокам. Дикая не вскрикивала и не вздрагивала. Только покачивалась да перекатывалась под ударами всем телом, словно деревянная колода или мороженая туша. На живого человека она сейчас походила мало.
Борис выматерился. Как-то сразу забылись и бутылки с зажигательной смесью, и то, как он сам выцеливал эту чернявую из ампуломета. На войне оно как на войне, конечно. А на охоте - как на охоте. И дикие - всего лишь будущие тресы. А тресы вроде как и не совсем уже люди. Но всё же такое избиение беспомощной, трижды уже подстреленной, скрюченной от боли и паралича девчонки… Как-то оно…
- Хватит, я сказал! - рявкнул Борис.
- Хватит?! - Гвоздь медленно повернулся к нему.
Лицо его было страшным. Глаза налились кровью.
На обожжённой щеке взбухали волдыри. Казалось, он только сейчас заметил Бориса. А того, что именно Борис спас его от верной смерти, похоже, и не понял вовсе.
Гвоздь ощерился:
- Нет, не хватит, салага! Я только начал! Да я эту тварь прямо здесь, прямо сейчас!.. Вовсе дырки!.. Суку эту!
Вот ведь хрень! Борис смотрел и не верил собственным глазам. Похоже, Гвоздь в самом деле собирался осуществить задуманное. Прямо здесь и прямо сейчас. И именно что во все…
Склонившись над дикой, он принялся срывать с неё одежду. Содрал куртку. Потом - майку, с мясом вырывая зазубренные иглы шприц-ампул, пришпиливших ткань к телу.
Начал стягивать потёртые рваные джинсы. Это было непросто - с согнутых, сжатых и напряжённых ног. Но Гвоздь очень старался.
Девчонка была худая и жилистая. Сведённое судорогой лицо сейчас казалось уродливым и отталкивающим. Чёрные волосы по плечи. Молодое, упругое тело. Смуглая кожа. Маленькие, но остренькие, выпирающие, как бывает у тинок-подростков, грудки, казалось, можно закрыть рюмашкой. Над левой грудью, где кровоточила рана от выдранного шприца, багровел затянувшийся рубец. Кто-то словно вырезал из-под ключицы узкую полоску кожи. На шее виднелся ещё более страшный след. Широкий шрам, оставшийся, судя по всему, после сильного ожога. На руках - тоже странные бледные пятна. Будто дикая по локоть окунула руки в едкий раствор и продержала их там дольше, чем следовало.
Жизнь у этой девчонки была явно не сахар. И Гвоздь намеревался добавить свою долю соли и перца.
Гвоздь пыхтел и тяжело дышал. Он уже не просто злился, он был возбуждён до крайней степени. Стащил ниже колен джинсы со сведённых параличом ног девчонки. Потянулся к трусам.
Извращенец, мать его! Борис поморщился. Поиметь вот так парализованную дикую - это ж, наверное, всё равно что совершить акт некрофилии. Что за кайф трахаться с неподвижным твёрдым бревном? И вообще…
Вообще, происходящее нравилось ему всё меньше. Определённо, это ему не нравилось совсем. Всё шло не так, как следовало бы. И в конце концов, какого хрена?! Ведь это он, Борис, первым подстрелил чернявую. Значит, она - его добыча. Его законный трес-балл. Так что Гвоздя здесь ни с какого боку не стояло.
И в конце концов, Ухо ведь запретил калечить диких? Запретил.
- Гвоздь, прекрати! - Борис поднял автомат.
Демонстративно тронул пальцем курок ампуломета.
Конечно, стрелять в Гвоздя он не станет, но, может быть, хотя бы вид оружия утихомирит взбесившегося охотника.
- Прекрати, говорю!
Он ткнул стволом в шею Гвоздя, над воротом бронежилета.
"Интересно, а если всё же выстрелить из подствольника вот так, в упор, можно ли убить человека? - пронеслось в голове. - Способна ли шприц-ампула перебить позвонки? Нет, вряд ли: конструкция инъекционного дротика не позволит игле проникнуть слишком глубоко. И убойной силы пневматического подствольника вряд ли хватит, чтобы ломать кости. Ампуломет создавался не для того, чтобы убивать и калечить. У него другое предназначение".
- Ты?! - Гвоздь наконец поднял глаза на Бориса. В первый миг хэдхантер ничего не понял. Или не поверил. - В меня?! Автоматом?!
Но уже в следующий…
- Ах ты, сука! - Оттолкнув направленный в него калаш, он шагнул к Борису. - Да я ж тебя сейчас положу рядом с ней. Да я ж тебя сейчас вместе с ней…
Руки Гвоздя вцепились в автомат Бориса Глаза хэда горели нездоровым огнём.
Первоначальное намерение просто попугать Гвоздя улетучивалось как дым. Борис уже почти готов был выстрелить. Хотя… К чему напрасно расходовать нелеталку? Буянов можно успокаивать и иначе.
- Да я!..
Борис вырвал автомат из пальцев Гвоздя.
- …тебя! Тоже…
Развернулся всем корпусом.
- …во все ды…
Нанёс быстрый и точный удар прикладом. Не очень сильный - чтобы не убить ненароком. Но достаточно ощутимый, чтобы сбить с ног.
- …Ы! - удивлённо икнул Гвоздь, заваливаясь на гладкий валун.
На обожжённой щеке лопнули волдыри. На скуле отпечатался след от приклада.
В нелепом полулежачем положении, опершись спиной о камень, Гвоздь потянулся к своему автомату.
- Не-а! - качнул головой Борис, стараясь быть очень, очень убедительным, - Я ведь больше бить не буду, Гвоздь. Стрелять буду.
Чем именно стрелять - это он уточнять не стал. В лицо Гвоздя смотрели и подствольный ампуломет, и автоматный ствол.
Гвоздь не дёргался. Гвоздь словно врос в камень. Дурак, а соображает, что нажать на курок - оно по-любому быстрее будет. Дотянуться до оружия у него не было никаких шансов.
- Ты че, думаешь, самый крутой, да? - неожиданно оскалился Гвоздь. Очень нехорошая вышла у него улыбочка, - Ну, мы с тобой ещё поговорим об этом, салага. Я на тебя ещё посмотрю. Потом… После рейда…
- О-о-отставить! - грянул за спиной знакомый голос.
Ухо!
Гвоздь мгновенно перестал улыбаться. Борис опустил автомат.
Сержант стоял неподалёку и смотрел хмуро. Тяжёлый взгляд скользил по хэдхантерам и полуголой избитой девчонке. На шее Уха висел калаш. Руки сержанта лежали на автомате. Автомат был направлен на Бориса и Гвоздя.
- Что за разборки? Кто боевыми стрелял? Почему в дикой три отметины от шприц-ампул? Кто её избил? Кто раздел? Кто шприцы выдрал? Гвоздь?
- Эта тварь меня чуть не замочила, на хрен! - Гвоздь наконец отлип от камня. Он говорил громко, взволнованно, брызжа слюной, - Прикинулась парализованной, сучка, вырвала автомат. Чуть башку не прострелила. Ну, я её и того… Поучить немного хотел, короче. А этот вот влез…
Гвоздь бросил неприязненный взгляд в сторону Бориса.
- И правильно сделал, что влез, - пробурчал Ухо, - Не хрен товар портить! Приказ забыл?
- Да она ж, сука…
- Что сука - не спорю, - перебил сержант, - Всё остальное - не твоя забота, Гвоздь. Ты своими баллами за порченный товар не расплатишься.
Гвоздь умолк и смотрел исподлобья.
Сержант склонился над дикой.
- Нормалёк, - оценивающе прикинул он, - Молодая. Здоровая вроде. Правда, покоцанная чего-то…
Ухо поморщился.
- Шрамы эти на сиське и на шее всё портят… И руки в пятнах каких-то. Ну да ладно. Всё равно за такую девчонку кучу бабла отвалят.
Он снова повернулся к Гвоздю:
- Так, говоришь, дикая у тебя автомат выхватила.
- Ага, - оживился и закивал Гвоздь, - выхватила, а потом…
- Значит, её подстрелил не ты, - перебил его Ухо.
Гвоздь прикусил язык, злобно засопел.
Ухо перевёл взгляд на Бориса.
- Ты девочку завалил?
- Ну я, - без особого энтузиазма ответил Борис.
- Выходит, твой первый трес, салага? Треска, вернее.
- Выходит, так, - Борис пожал плечами.
- Ну что ж. С зачином тебя, Берест. Хорошая добыча. За такую девку тебе аж целых два трес-балла полагается. Только я их аннулирую. Штраф за внутри-групповые разборки. Гвоздь, с тебя тоже - минус два трес-балла.
- Да ты че, Ухо! - возмутился было долговязый хэд.
- Молчать! - рыкнул сержант.
- Есть минус два балла, - сник Гвоздь.
- Вот так-то! Чтоб никому обидно не было. А теперь взяли её вдвоём - и потащили из камней. Сейчас тресовозка подъедет.
- Так, а это… - снова вскинулся Гвоздь. - А охота как же, а?
- Баста! Кончилась на сегодня охота, - ответил Ухо, - Переловили уже всех.
И добавил с досадой:
- Без нас переловили.