- В слепой крови, прокушена губа.
Ему б давно сказать - мол "не играю!",
Но… солнышко не светит самураю
За гранью полосатого столба.
Обрывками приставшая к спине,
Душа его по краешку прошита
Нервущимися нитями бушидо -
И этого достаточно. Вполне…
В ночи Гиперборея не видна…
Стрихнином растворяется в стакане
Печаль твоя, последний могиканин…
Так вырви же решётку из окна!
Из сердца заколдованных трясин,
Где мутная вода под подбородок,
Летучий dream болотного народа
К подножию рассвета донеси!
А в час, когда полночная звезда
Взойдёт на полог млечного алькова -
Налей себе чего-нибудь такого,
Чтоб не остановиться никогда…
- А потом ты уснёшь - и, быть может, увидишь ещё,
- неожиданно поддержал Славка, выпрямившись - Колька поощрительно кивнул ему, и они пели дальше вместе:
- Как медленно солнце встаёт, разгибая колени,
И Маленький Принц покидает свои укрепленья,
Горячим стволом согревая сырое плечо.Взойдёт над миром полная Луна -
Прекрасна, но - увы! - непостоянна…
Забудьте обещанья, донна Анна.
Не стойте у открытого окна. (1.)
1. Стихи Олега Медведева.
- Хорошо, - сказал Славка, замолчав. - Я её помню… Ты её пел на своём выпускном, а по радио из вашего интерната транслировали… - Колька кивнул с улыбкой. - Ну что, доразберём рисунки?
Колька бросил взгляд на часы и мысленно обругал себя.
- Я… мне… я сегодня вечером приглашён в один дом, - уклончиво сказал он. Подумал, что Славка может решить, что он, Колька, просто хочет избавиться от надоевшего гостя… вдобавок - услышал, насколько это не похоже на него самого, такие слова - и поправился: - Меня пригласили к Харзиным. На ужин. Мне хотелось бы посмотреть, всё ли у меня… в общем - готов ли я.
Славка не выразил никакого неудовольствия или хотя бы удивления. Только сожалеюще посмотрел на рисунки на столе и попросил Кольку - он бережно убирал гитару на место:
- Ты без меня не разбирай, ладно? Я хочу их до конца посмотреть.
- Обещаю, - ответил Колька.
У него было хорошо на душе.
3.
Выяснилась страшная вещь. Как обычно это бывает со страшными вещами - выяснилась она в последний момент.
Выяснилось, что костюм беспощадно мал.
То есть, не просто - мал, а совершенно. Последний раз Колька надевал его год назад, незадолго перед отъездом. И сам удивился тому, что так вырос и раздался в плечах. В сердцах он уже собирался вообще плюнуть на всё, но подумал об Элли… и подсел к телефону - выяснять, какой костюм и где можно найти.
Занятие оказалось неожиданно времяпожирающим. Но в результате за два часа до визита Колька оказался обладателем синей двубортной пары, сшитой в Минске из тонкой шерсти. Костюм стоил дорого, и он неожиданно понял, что всю последнюю неделю активно тратит деньги - а они из ниоткуда не появляются и надо пойти в банк и снять накопившуюся за год пенсию за отца и мать… а неизвестно, действительна ли ещё доверенность сестры. Впрочем - потом, это всё потом, а пока… Примерив костюм, он остался доволен, аккуратно повесил его на дверцу шкафа и прилёг читать книжку из серии "Солнечное Человечество" - о меркурианском Плоскогорье Огненных Змей, где вёл разведку один из немногих кумиров юноши - англосакс Дэвид Нортон. Для лучшего усвоения материала он пошарил в радиэфире и удачно нашёл одну из записей Линдерса (1.) - музыка этого композитора отлично ложилась на тему книги.
1. Джеффри Даган Линдерс (13 г. Серых Войн - 4. Г. Экспансии) - англосаксонский композитор, офицер космофлота, исследователь лун Сатурна и Юпитера.
Однако, сосредоточиться против обыкновения не получалось никак. Он думал то об Элли, то о Славке и отвлёкся от этих мыслей, лишь когда понял, что слабо понимает, что читает, а по радио вместо музыки сообщают об аварии на энергостанции недалеко от Медео.
Колька выругался. В аварию он не верил, какая там авария - на станции недавней постройки? Знаем мы эти аварии… Выключив радио, он прошёлся по комнате из угла в угол - и начал одеваться. В конце концов, это не его дело. Толпа народу при должностях есть, не хватало ещё ему нервы себе трепать из-за того, в чём он ну никак и ничем не может помочь!
Вскоре, даже насвистывая, он вышел на улицу и почти побежал к остановке трамвая - не на мотоцикле же ехать, в самом деле?
* * *
Ему открыла сама Элли. И почему-то, фыркнув, спрятала лицо в ладонях.
- Что такое? - удивился Колька. Удивился и смутился необычно для себя. Он и так был напряжён до предела (идти в дом, где ты, не будучи даже просто знаком ни с кем толком, всех поднял ночью!), а уж такая реакция навела его на мысль, что Элли пошутила. Кстати, она сама была одета в широкие шорты-юбку, всё ту же майку и сандалии - и у Кольки появилось уже совершенно определённое подозрение…
- Кто там? Этот мальчик? - послышался из глубин дома женский голос - очень приятный, кстати. Полковника Харзина Кольке случалось видеть, его жену - нет, ни разу… но голос и правда производил хорошее впечатление… Элли втащила Кольку внутрь и, крикнув:
- Да, мам, это он! - снова подавилась смехом…
Всё ещё не вполне понимая, что к чему, Колька наклонил голову, здороваясь с появившимся под руку с женой полковником - женщина оказалась очень похожа на свою дочь, но просто-таки величественна, иного слова не подберёшь. Колька не удивился бы, окажись перед ним рука, протянутая для поцелуя. Но Харзина, мягко улыбнувшись, сказала лишь:
- Проходите, добро пожаловать, молодой человек. Стол уже накрыт.
- Ма-ла-дой-чи-ла-вех… - шепнула Элли, уносясь в столовую следом за матерью; обернувшись в дверях, она присела и, потупив глазки, приподняла одну штанину шортов, как подол бального платья. Колька смутился окончательно - и только теперь обратил внимание, что полковник - в домашнем халате. В его серых глазах подрагивали смешинки.
- Сочувствую, - сказал он наконец, протягивая руку. - Моя дочь сказала тебе, что на обед нужно явиться в костюме?
- Д-да, - кивнул Колька, пожимая машинально крепкую сухую ладонь. И почувствовал, что холодеет. - Вы хотите сказать, что…
- …она вся в свою мать. Когда мы познакомились двадцать лет назад в Африке, - ладонь Харзина легла на плечо юноши, - она дала мне адрес. Это оказался адрес полевой псарни. Я был несколько удивлён.
- Терпеть не могу костюмов, - признался Колька. - Потратил кучу времени на примерку…
- Терпеть не можешь? - полковник критически окинул его взглядом. - Очень может быть. Но я видел массу людей из окружения Императора, на которых заказные костюмы сидели куда хуже. Ну, пойдём, пойдём, я, если честно, голоден…
… - Значит, явка обязательна в костюмах? - тихо спросил Колька, усаживаясь напротив Элли. Та тихонько засмеялась, потом посерьёзнела и сказала:
- Ты меня прости. Я ничего плохого…
- Ерунда, - откликнулся Колька. - Мой старый костюм мне всё равно мал, оказывается.
- Да ты не думай, тебе идёт, - заверила Элли.
- Твой отец считает так же, - невозмутимо заключил юноша…
…Обед был явно не парадным, когда на столе что-то стоит для приличия, а основное - деловое общение. Помимо английского ростбифа и непременного к нему картофельного пюре и лёгкого куриного бульона - на столе стояла огромная миска с дымящимися белыми тестяными комочками, от которых пахло мясом. Вокруг этой миски выстроились боевым квадратом тарелки с томатным соусом, майонезом, уксусом и горчицей.
- Этих слизняков пугаться не надо, - предупредила Элли, расстилая на коленях салфетку. - Это папин шедевр.
- Элли, - её мать легонько постучала по краю тарелки плоской стороной ножа. - Но вы и правда можете есть это совершенно без опаски, - обнадёжила она слегка улыбающегося Кольку. - Это в самом деле готовил мой муж. Это…
- Пельмени, - улыбнулся уже открыто Колька. - Извините. Я их много раз ел.
- Наконец-то соратник, - удовлетворённо заметил полковник, перегрузивший себе на тарелку кусок ростбифа в полкило, не меньше. - С чем предпочитаешь?
- С горчицей. Я за Балхашем, на правом берегу, их часто ел.
- О? Там, кажется, совсем ещё дикие края, - заметила жена полковника. А Харзин с интересом спросил:
- Ты был в правобережных лесах?
- Да, приходилось. Я, в сущности, не так давно вернулся, - Колька умел есть и говорить одновременно, не давясь, не чавкая и не роняя кусков.
- Ну и что ты можешь сказать об отношении тамошних людей к Империи? - интерес полковника был совершенно явственным и искренним. Колька тут же ответил:
- В прибрежных поселениях - отличное. Дальше в леса - нарастает недоверие к вам. Вплоть до фантастических рассказов-страшилок об имперцах, которые на самом деле мутанты, мечтающие до конца уничтожить всех людей.
- Дикость какая-то, - покачала головой женщина. Колька вежливо возразил:
- Нет, они вовсе не дикари в обычном понимании этого слова. Кроме того, я заметил, что неприязнь к Империи практически везде разжигают люди достаточно образованные, а невежество и прочее - лишь питательная среда для них. Невежественные люди и в самом деле выдумывают сказку об имперцах-вампирах, и не больше. Первое же близкое знакомство с имперцем убеждает их, что он не больше вампир, чем они сами. А вот когда им потихоньку кто-то начинает рассказывать, что "имперцы все леса сведут, понастроят заводов и комбинатов, опять вода и воздух будут отравленные, а у себя дома они в чистоте станут жить" - и потом появляются ваши люди и начинают, например, за здорово живёшь рубить просеку под струнник - эта выдумка намного опасней.