- Это было бы излишней растратой пуль, - сказал на это я. - При условии, что одной ракеты хватит на одного старого "Биг папу", а при удачном попадании, можно повредить ещё нескольких, выгодней накрывать их ракетными залпами.
- Мы ведь делали практически то же, - пожал плечами Ютаро.
- Нет-нет, - сказала ему Наэ. - Я давала залпы бессистемно и не прицельно, ракеты поражали всех "Биг папасов" без разбору. Надо попробовать именно концентрированный огонь, вывести из строя старых мехов и атаковать всеми силами мехов новой модели.
- Попробуем эту тактику, - согласился Ютаро. - Отдых закончен. По доспехам.
Когда надо мной закрылась крышка тренировочного доспеха, я вдруг почувствовал себя как будто внутри настоящего доспеха духа. Я снова упёрся в пол многопудовыми ногами, руки мои оканчивались стволами ДШК и ШВАК, готовыми выплюнуть свинцовую смерть, под толстой бронёй билось живое сердце-мотор. В этой эйфории я совершенно позабыл слова Накадзо и Рюхэя. Да с таким контролем меня никто и зацепить не сможет!
С таким настроением я ворвался в бой. Наэ чётко дала несколько залпов по старым "Биг папасам" - ракеты сметали их несколько штук каждый раз. Тяжёлые ракеты проделывали в их рядах широкие просеки. Мехи новой модели страдали меньше, но и им досталось очень хорошо. Так что, когда они добрались до нас на расстояние уверенного попадания их устаревших пулемётов, мы вывели из строя две трети, и повредили почти всех оставшихся. Однако и этого числа хватило, чтобы перебить нас. И большая часть "Биг папасов" были новой модели.
- Наэ-кун, Сатоми-кун, - скомандовал Ютаро, - добивайте старых "Биг папасов". Руднев-сан, прикрывайте нас. Марина-кун, Готон-сан, Асахико-кун, вперёд! Атакуем с флангов!
Они двинули свои доспехи на врага, охватывая его с флангов. Я встал так, чтобы не перекрывать линию огня Сатоми и Наэ, поднял руку с авиапушкой и принялся, тщательно прицеливаясь, стрелять по новым "Биг папасам". Они лупили в ответ из пулемётов, но огонь они сосредоточили на атакующих их доспехах. Потому я чувствовал себя совершенно безнаказанным, и это в сочетании с эйфорией от ощущения почти полного единения с доспехом не просто пилотом, едва ли не самим доспехом, дало весьма негативный результат. Я успел вывести из строя два новых "Биг папаса" и повредить ещё один, прежде чем враг подошёл достаточно близко. Часть "Биг папасов" отражали атаки с флангов, остальные вплотную занялись нашей троицей. Я сумел каким-то чудом уклониться от первых очередей, хлестнувших по нам свинцом, выстрелил в ответ из ДШК, добив сильно повреждённого "Биг папу" старой модели. Но тут меня зажали в клещи длинными очередями с двух сторон. Я дёрнул свой доспех назад, пытаясь уйти от них, но было поздно. Даже с новым уровнем контроля над доспехом я не успел этого сделать. Пули вонзились в броню "Коммуниста", а мне показалось, что прямо мне в грудь. Я захлебнулся надсадным кашлем, в горле заклокотало, как будто кровь пошла, глаза застил багровый туман. Тут же тренировочный доспех открылся, и я буквально вывалился из него, скрючившись на полу, выкашливая из себя какую-то мокроту пополам с кровью.
Ко мне подбежала Кавори, которая была младшим билетёром театра. В руках она держала натуральный докторский чемоданчик. Она перевернула меня на спину, влила в рот какую-то микстуру. От неё я начал кашлять ещё сильней, но кашель быстро прекратился. Уже через пару минут я сумел подняться на ноги. Заботливая Кавори подала мне несколько бумажных салфеток - вытереть лицо. К нам подошёл Накадзо.
- Теперь вы убедились, Руднев-сан, - сказал он, - насколько опасно слияние с доспехом. Почему вы не доложили о нём?
- Эйфория, - начал оправдываться я, - гигантом себя почувствовал. Героем из легенд.
- Это часто бывает, - кивнул Накадзо. - Я намерено не стал прерывать боя, хотя приборы зарегистрировали вашу эйфорию. В следующий раз, надеюсь, вы обязательно доложите мне о вхождении в это состояние.
- Так точно, - ответил я. - Разрешите вернуться в строй?
- Нет, - отмахнулся Накадзо. - Даже с учётом вашего выхода из боя, отряду удалось одолеть врага. А вам сегодня, Руднев-сан, нельзя больше садиться за рычаги доспеха духа. Это может пагубно сказаться на вашем здоровье. Вы, видимо, забыли или выбросили из головы мои слова относительно судьбы первого отряда.
- Прошу прощения, - мрачно ответил я.
- Результаты вашего слияния с доспехом очень велики, - сказал Накадзо, - приборы просто зашкаливало. Потому вам придётся проводить вдвое больше времени с Рюхэем-сан.
- Вас понял, - кивнул я.
- Вот и отлично, - кивнул Накадзо в ответ. - На сегодня для вас тренировки заканчиваются. Ступайте отдыхать, Руднев-сан.
Я дождался окончания тренировочного сражения. Доложил Ютаро о том, что не могу больше принимать участия в тренировке и по приказу Накадзо-тайса отправляюсь на отдых.
- Мы продолжим отрабатывать предложенную вами тактику, - сказал юноша.
Я попрощался со всеми и отправился наверх, в театр.
Глава 2
Ноябрь 9 года эпохи Сёва (1935 г.) Токио
Утро следующего дня началось для меня несколько неожиданно. Буддист Рюхэй явился ко мне в полпятого утра и разбудил негромким, но настойчивым стуком в дверь. Я открыл ему, но монах входить отказался, а пригласил меня следовать за ним.
- Я живу не в театре, - сказал он. - Мой дом в Асакусе при храме Сэнсодзи. Там мы и начнём работу с вами. Она займёт достаточно продолжительное время. Я уже сообщил Накадзо-тайса о том, что на неделю или две вы будете полностью выключены из тренировок отряда.
Мы сели в полупустой по раннему утреннему времени трамвай и он покатил в Асакусу.
- В чём именно будет заключаться ваша работа со мной? - спросил я у монаха, чтобы не терять времени на объяснения в храме.
- Вам, Руднев-сан, - ответил Рюхэй, - надо научиться сохранять контроль над телом и духом. Отключаться от полного слияния с доспехом духа, но не до конца, тогда потеряется весь смысл кристалла.
- Сохранить такого рода баланс, - сказал я, - будет непросто.
- В вашем, Руднев-сан, случае особенно, - произнёс Рюхэй. - Степень вашего слияния с кристаллом близка к абсолютной, даже остаточных явлений его хватило на то, чтобы почувствовать тренировочный доспех своим телом. Это - большая редкость, грозящая вам большой опасностью. Но, думаю, вы степень её уже осознали.
- Да, я вполне осознал опасность, - кивнул я. - Я ведь вполне мог и не пережить вчерашнего тренировочного боя.
- Если бы в доспехе был установлен кристалл духа, - спокойно ответил Рюхэй, - то так бы и случилось.
И то ли от этих слов, то ли от спокойного тона монаха, меня по коже мороз продрал.
- Наша остановка, - кивнул Рюхэй, поднимаясь.
Я встал вместе с ним и вышел из трамвая. Мы прошли по длинной улице до большого храма, ворота которого охраняла пара жутких статуй, изображающих каких-то божеств или воинов. И на улице, и во дворе храма было достаточно много народу, несмотря на утро буднего дня. Мы прошли к небольшой боковой двери в храм, и Рюхэй проводил меня в маленькое помещение с небольшим ручьём, кустиком бамбука, растущим в углу, изречениями на стенах и внушительной стопкой ароматических палочек.
- Садитесь, где вам удобно, - сказал мне Рюхэй, направляясь к стопке палочек.
Я снял куртку, положил прямо на пол, вешалок тут не было, и сел рядом. Рюхэй порылся какое-то время в стопке палочек, установил выбранные в небольшие бронзовые подставки, которые расставил по залу, подстилая под каждую бумажную салфетку. Я усмехнулся такой предусмотрительности, и подумал, что Рюхэй, скорее всего, чисто подметёт помещение, чтобы убедиться, что никакого мусора нет. Этим японцы меня всегда поражали. Расставив их, он поджёг каждую - помещение начало наполняться сизым ароматным дымком.
- Садитесь, как вам удобно, - почти повторил свою предыдущую фразу Рюхэй, опускаясь на пол и садясь в позу лотоса.
Я видел, как опускался на пол в такой позе наш тренер Сан Саныч, когда начинал занятие по традиции с краткой лекции о дзюдо и мотивам применения его приёмов. Мы садились напротив него, стараясь принять ту же позу, но обычно получалось только сесть по-турецки. Вот и сейчас я сел также, сложив руки на коленях.
- Закройте глаза, Руднев-сан, - произнёс монах, - и прислушайтесь к себе. Сегодня мы будем будить спящую внутри вас силу.
Что значит "прислушаться к себе", я представлял слабо, равно как и вглядеться в себя. Однако я послушно прикрыл глаза и глубоко вдохнул ароматный дым. Не знаю, что это было, но я как будто погрузился в транс или это было наваждение. Я покачнулся и дёрнул рукой, чтобы не упасть. Пальцы же вместо деревянного пола зарылись в густую траву. Под слоем травы была жирная земля. От неожиданности я открыл глаза и увидел, что сижу посреди поля, где-то слева вдали виднеется полоска леса. Воздух холодный, как и положено в начале ноября, но небо чистое, без единого облачка, и ветра нет. Я поднялся на ноги, вытерев испачканную в земле ладонь о штаны.
- У вас очень сильная способность покидать тело, Руднев-сан, - произнёс Рюхэй.
Я обернулся к нему, хотя мог поклясться, что минуту назад, когда я осматривал окрестности, его тут не было.
- Это может оказаться опасным для пилота доспеха духа, - продолжал Рюхэй. - Мне придётся ещё раз скорректировать план нашей работы, Руднев-сан. Вы ведь не просто выпали из своего тела, но и вытащили меня за собой.
- Да, - согласился я, - за мной это водилось и раньше. Я всегда это списывал на то, что хорошо умею рассказывать или петь под гитару. Но после того, что случилось в кабинете Накадзо-тайса и встречи с Алисой Руа-тян, я уже ни в чём не уверен.