Дальше Богдан понял не все. Даже, пожалуй, почти ничего не понял. Некоторое время нихонец и Баг медленно ходили какими-то странными кругами, буравя друг друга внимательными взглядами; их руки и ноги совершали осторожные, согласованные движения, красивые какой-то особой бесстрастной и цепкой красотой; время от времени вперед плавно выдвигались кисти рук с причудливо сложенными пальцами, вес тела тягуче переносился с одной ноги на другую, иногда пятки совершали таинственные, какие-то обособленные движения, будто желая продавить дерево пола насквозь, - этому не было конца.
Потом нихонец с короткими воплями "а-та!", "а-та!", "а-та!" вдруг бросился на Бага, сопровождая каждый вопль ударом кулака; но там, где пролетали кулаки, Бага уже не оказывалось. Он каким-то чудом пропустил Люлю мимо, да к тому же непонятно как успел зацепить его левую руку: Люлю стремглав совершил вокруг Бага крутой поворот - непонятно, своей волей или нет, а за это время Баг завладел его рукой основательно; дальше же последовало нечто уж совсем неуловимое взгляду, в результате чего нихонский князь перевернулся в воздухе и полетел спиной в пол. Богдан внутренне сжался, представляя силу удара о дерево плашмя со всего размаху… но Люлю взмахнул ногами, как геликоптер пропеллером, мячиком отскочил от пола и опять оказался на ногах. В воздухе повисло его "эйтс-с-с-с-с…". После чего очень довольные противники снова поклонились друг другу и подошли к стойке с оружием; стало еще интереснее.
Конечно, Богдан уже имел пару случаев убедиться в том, что его друг Багатур Лобо неплохо владеет мечом; честно говоря, с точки зрения Богдана, человека столь же далекого от мечей, сколь Ханбалык далек от Александрии, Баг владел мечом просто виртуозно - на языке у минфа порой почему-то вертелось "Гендель меча". Но зрелище двух противников, равно хорошо управляющихся с любым встречающимся на стойках "Зала" оружием, оказалось поистине очищающим мысли. В нем не было ничего от скучных, конца-краю не имеющих спортивных соревнований, показы коих по телевидению Богдан нипочем не смотрел; напротив, это был чарующий стальной балет, отточенный танец двух грозных бойцов, ни один из которых не мог одолеть другого и потому в тщетной попытке добиться преобладания то и дело хватался за новое оружие, надеясь, что соперник не так хорош с ним, как с предыдущим. Иногда противники сшибались в центре, звеня клинками, но чаще противуборство ограничивалось немногими предшествующими схватке движениями и одним-двумя пробными ударами; после этого Люлю и Багу, видимо, все становилось ясно, и они шли менять свои боевые снасти, частенько - весьма жуткие с виду.
Так было перепробовано все, и нихонец снова взялся за прямой меч; Баг согласно кивнул.
Богдан смотрел как зачарованный. Мысли очищались.
Люлю встал в низкую стойку - на широко расставленных ногах и держа меч двумя руками лезвием вверх слева от груди. Баг сначала стоял просто - расставив нешироко ноги и опустив левую руку с мечом к полу, но, увидев стойку Люлю, мгновенно перебросил меч в правую: узкая полоса стали, сверкнув на летящем в окна полуденном солнце, описала что-то вроде восьмерки; оружие скрылось за спиной Бага, а левая рука вытянулась в сторону Люлю.
Вдруг Люлю посмотрел прямо на Богдана и улыбнулся: тот и сам не заметил, как встал и теперь совершенно машинально пытался скопировать стойку нихонца.
- А что, господин Лобо, - спросил Люлю, все так же стоя на полусогнутых ногах, - ваш коллега, я вижу, тоже не чужд фехтования? А, господин Оуянцев?
- Нет, что вы! Я чужд, чужд! - Богдан пришел в себя и даже покраснел. - Я совершенно не умею… Когда я учился, нам преподавали, но… с тех пор я все забыл.
- Да что вы? - искренне изумился нихонец, выпрямляясь. - Вот уж никогда не поверю! Неужели это правда?! Может быть, вам случалось когда-нибудь научиться, а потом разучиться плавать? Господин Лобо, как же это так - отчего милейший господин Оуянцев до сих пор не владеет мечом в должной мере?
- И правда, еч, - Баг улыбнулся, - что ты скромничаешь? Давай-ка, выходи к нам, выходи.
Богдан неуверенно оглянулся на Дэдлиба; Сэмивэл продемонстрировал, как широко он умеет улыбаться, и показал Богдану большой палец: иди, мол!
"Пропал!" - обреченно понял Богдан, когда Люлю и Баг, не найдя, видимо, изъянов в подготовке друг друга, с нерастраченной рьяностью взялись за него: установили в правильную стойку - "не так широко ноги, еч", вставили в руки меч, причем Люлю долго растолковывал Богдану, как правильно обхватывать рукоять меча: "а этот пальчик сюда-а-а-а", и предложили нанести несколько ударов по воображаемому противнику.
Богдан и нанес.
От души.
Очки, правда, чуть не слетели с носа после третьего взмаха.
"По-моему, просто отлично", - оценил он себя, но на лицах мучителей отражались какие угодно чувства, кроме одобрения.
- М-да, - задумчиво произнес Люлю, внимательно разглядывая смущенного Богдана, - у господина Оуянцева огромный потенциал, огромный!
- Но нераскрытый, - уточнил Баг, - пока не раскрытый потенциал.
- Что ж, - вздохнул нихонец, - будем раскрывать…
И они принялись раскрывать этот самый потенциал с таким усердием, что вскоре Богдан уже исходил по́том и даже вспомнил о Галицком.
Тут наставники и запнулись: зашел разговор о том, как нужно изгонять мысли и до какой степени это способствует правильному нанесению удара. Оба были согласны с тем, что мысли только мешают, но расходились в способе их изгнания.
Богдан увидел, что о нем на некоторое время забыли, тихонечко отошел в сторонку, прислонил к стенке сделавшийся отчаянно тяжелым меч и с облегчением сел на прежнее место, рядом с Дэдлибом.
Дэдлиб, меланхолически перемалывая челюстями жевательную резинку, пуще надвинул шляпу на лоб, так что кончик носа едва не коснулся полей, и заметил небрежно:
- Это все хорошо, конечно, но… - Он усмехнулся. - Господин Сю, вы знаете, любой самый громадный парень, дай вы ему со всей силы по коленной чашечке, падает наземь как подкошенный. - Богдан посмотрел на него с недоумением. - Точно, - широко улыбнулся Дэдлиб. - Поверьте моему опыту, господин Сю. Так и есть. Главное - успеть первым.
"Все же западные варвары какие-то очень кровожадные, - подумал Богдан. - Хотя это можно понять: им приходится существовать в условиях постоянного общественного неспокойствия… они это зовут здоровой конкуренцией. Так что умение первым дать в коленную чашечку легко может стать одним из основных условий выживания и успеха. А потому - и одной из основных добродетелей… Бедные…" - И Богдан посмотрел на Дэдлиба с участливым пониманием.
Но тот истолковал его взгляд по-своему.
- А еще лучше… - Он прицелился в Гуань Юя указательным пальцем. - Ба-бах! И готово.
Люлю и Баг меж тем, кажется, пришли к согласию и огляделись в поисках ученика.
- Нет-нет, - помотал головой Богдан со своей скамейки. - Достаточно. Я уже многое понял.
- Всегда буду рад видеть вас в моем зале, драгоценный преждерожденный, - внезапно прогудел над ухом Боло; Богдан даже вздрогнул. - Приходите в любое время.
…Богдан расставался с тренировочным халатом, испытывая смешанные чувства: с одной стороны, такая одежда была сугубо чужда его образу мыслей и вообще самой его жизни; с другой - сегодня в зале он, бестолково взмахивая мечом, испытал весьма особые, новые ощущения, с которыми не хотелось расставаться так же легко, как с халатом. Странно: хотелось их испытать сызнова… Тут было о чем поразмыслить. Гокэ уж удалились в душевую, в приоткрытую дверь слышались их веселые голоса и шум воды, а разоблаченный до полного естества Баг, с порога заметив, что Богдан застыл в задумчивости, понимающе хмыкнул и тоже скрылся в душе.
Распрощались на улице перед входом; день был в разгаре. Богдан, наблюдая, как его напарник и оба симпатичных гостя страны раскланиваются, сияя неподдельной приветливостью и отнюдь не церемонной, вполне искренней уважительностью, подумал, что подобные мучительные с виду мероприятия, видимо, полезны не только для закалки тела и развития его боевых способностей, и даже не только для очищения духа от неподобающей благородному мужу суетной нервности, но - странно подумать - для укрепления дружбы. Он готов был бы поклясться, что из тренировочного зала Баг и Люлю выходят, став куда ближе друг другу, нежели были пару часов назад.
И Богдана совершенно не удивило, что прощание завершилось разговором о следующей встрече.
- Ну что же, милейший господин Лобо, - заговорил нихонский князь Люлю, - мне думается, уж теперь-то мы точно можем наконец пропустить с вами по стаканчику, а? То есть не прямо сейчас, а вообще. В конце концов вы с Дэдлибом чуть не коллеги, и вам с ним тоже, я думаю, найдется о чем поговорить…
Богдан терпеливо стоял рядом, чувствуя, как возбуждение и какой-никакой, а все ж таки прилив сил, охватившие его в зале, уходят - и на смену им в мышцы болезненно вливается густой, вязкий свинец.
- Почту за честь, - сдержанно кивнул Баг.
- Как раз перед отъездом… - подал голос Дэдлиб, извлекая из портсигара длинную черную сигару. - Не желаете? - Богдан и Баг не желали. - Так вот, перед отъездом в эту вашу Ордусь у меня было одно весьма любопытное дельце. Не могу сказать, что я доволен результатом. Забавное, надо признаться, дельце. Вам будет любопытно услышать…
- Боюсь, в ближайшие дни нам будет некогда, - отвечал Баг. - Мы с напарником как раз сейчас ведем тоже вполне головоломное расследование…
- Как интересно! - сверкнув зубами, восхитился Люлю. - Оно не принадлежит к разряду государственных тайн?
- Да вот пока не знаю. - Баг честно развел руками.