- Зачем нами "руководить"? Мы не дети. Кто будет это делать? Мудрецов и талантов во власти не бывает. Управляющий - это профессия, как врач или учитель. Они не честнее и не умнее остального населения.
- Тогда чем же ваше государство занимается?
- Общими для всех делами: защищает от стихийных бедствий, преступности, содержит безработных. Делает все, на что общих денег хватает. Ему только запрещено вмешиваться в частные дела.
- "Запрещено" - передразнил Тыщкмбриг. И подытожил: - Все у вас - через жопу, а безработица - есть!
Он вытащил папиросу и закурил. Когнитивный диссонанс зашкаливал. К счастью, как чистый прагматик, он считал, что перерезанный мотоцикл и два сбитых "Мессера" перевешивают любые слова, хотя бы на сегодня. Конечно, Михалыча необходимо изолировать от красноармейцев, но эта задача не представляла трудности: его и так сторонились, да и он не проявлял ни малейшего интереса к окружающим, похоже, не хотел новых связей с аборигенами. Михалыч сидел рядом, уставившись в пространство, щелкая пальцами и что-то шепча. Выглядело он нелепо. Тыщкмбриг реально испугался, что "попутчик" не в себе и надо его спасать:
- Слушай,
а почему ты - "Михалыч"? Это - отчество? Тогда как тебя зовут? - Тыщкмбриг начал легкую отвлекающую тему. Михалыч перестал щелкать пальцами, перевел глаза на комбрига, тряхнул головой и ответил:
- Отчество. А зовут меня - Кианг.
- Таких имен не бывает!
- Нормальное китайское имя. В честь прапрадеда.
- Понятно… А что это ты сейчас делал? - Тыщкмбриг пощелкал пальцами.
- Смотрел, что и где сейчас здесь происходит, где фронт, где наци, где ваши.
- Куда смотрел?
- Здесь - Михалыч похлопал себя по ранцу под гимнастеркой. - у меня хранится информация и энергия. Информация передается прямо в глаза, я вижу экран, как в вашем кино, а на нем - текст или, например, карта. Еще там - аккумулятор. От него работает костюм: защищает, подогревает, охлаждает. Вот это - Михалыч ткнул в шнуры на лодыжках и кистях - дополнительные мышцы. Здесь - он выставил указательные пальцы обеих рук - излучатели, все полмиллиона выстрелов.
- Как это работает?
- Не знаю, не специалист. У вас что-то похожее скоро начнет появляться. Бомбы: одна бомба - один город. Машины, которые считают в миллионы раз быстрее людей и хранят огромные библиотеки. Только все это сначала будет очень большое.
- На хрен нужно так быстро считать? - спросил Тыщкмбриг. Потом повторил: "Одна бомба - один город". - и встрепенулся: - Так, что, у тебя там - такая бомба?
- Нет. Бомбу можно только взорвать, а я могу энергию использовать по частям. Например, чтобы сбить самолет или защитить себя от пуль.
- Самолет - энергией, от пули - энергией. Идеализм в чистом виде. О чем тебя не спросишь - все через жопу. Хрен с ним. Давай-ка я тебе расклад нарисую.
Тыщкмбриг выкинул окурок и четко сформулировал:
- У меня была задача: выйти к своим и вывести людей. Теперь она - не главная. Главная - любой ценой вытащить тебя. Лучше - живым. Пока не дошли, я бы тебя заминировал, чтобы если к немцам - так только в виде дыма. И себя также, чтобы ты не скучал. Нас сейчас двадцать четыре человека. Думаю, найдем еще своих. Наши видели, как ты пальцем "Мессеры" снял. Там - Тыщкмбриг показал вверх - про тебя точно узнают. Если мы придем без тебя, с нас так спросят, что нас не останется.
Михалыч растеряно улыбнулся Тыщкмбригу и сказал, глядя в землю:
- Ну вот, я на крючке. Ты меня ущучил. Недооценил я вас с Семенычем.
Тыщкмбриг
ухмыльнулся:
- Не переживай. Ты же все равно - с нами, пусть и ненадолго. Выйдем к своим, ты повоюешь, нашим поможешь - и домой с чистой совестью!
- Кому - "нашим"?
- Б*я*ь, опять у него заморочки. "Нашим" - это нашим, Красной армии, Советскому государству.
Михалыч тяжело вздохнул, помолчал, и грустно посмотрел на Тыщкмбрига:
- Я - попутчик, а не свой. Придется мне отделить, мух от котлет, хотя тебе это будет не по вкусу. Твоей группе я помогаю, как умею. Например, сегодня - с мотоциклом и самолетами. Еще с навигацией и обстановкой. Раненым. Это - раз. Теперь - два. Наци воюют грязно. Колонна беженцев была им полезна: задерживала войска и транспорт, заставляла вас как-то заботиться о людях, едой снабжать, спасать. Это мешало вам воевать. А они всех убили. Женщин, детей. Себе во вред. Специально уничтожать штатских - так не воюют. Я хочу им помешать и хоть кого-то спасти. Самое неприятное - три. Победив, вы захватите часть Европы - и опять женщины и дети станут жертвами.
- Ты говори, да не заговаривайся, - окрысился Тыщкмбриг. - Красная армия с детьми не воюет!
- Будет. И женщин насиловать будет. Тысячами. Не забыл, откуда я?
- Врешь, сволочь, такого не может быть! П*з*и*ь, сука! Убью!
Михалыч тоскливо посмотрел на Тыщкмбрига и продолжил:
- Вы победите и сами останетесь в тех странах, откуда прогоните наци. Вы не будете специально уничтожать женщин и детей. Вы просто заставите всех жить "правильно", по-вашему. А несогласных, вместе с женщинами и детьми, загоните в лагеря, где они будут умирать. В Германии, кто-то будет женщин и детей кормить, а кто-то - насиловать. Будут мстить и грабить, много грабить. Маршалы будут вывозить личные трофеи эшелонами. Потом, в конце века, вы отовсюду уйдете, и останется память об "оккупантах". Я не хочу этому помогать.
- Не верю! Врешь, сука! - рявкнул Тыщкмбриг. - Уничтожу!
- Может, и сумеешь, хотя мой шанс умереть здесь невелик.
- Ты - не попутчик, ты - враг. - Тыщкмбрига трясло от злости.
- Говорил, что не боишься своих мыслей, а теперь сам себя накручиваешь. Ты в тюрьме сидел. Догадываешься, сколько в стране заключенных. Знаешь про расказачивание, про тамбовских крестьян, про кулаков, про голод. Считать умеешь, значит прикинул, сколько крови пролила ваша власть, защищая саму себя. Если свое население ради власти уничтожают миллионами, то с чего чужое жалеть?! - он помолчал и добавил:
- Я для тебя враг потому, что надежду отнял. Ты надеялся, что эти миллионы жизней как-то оправдаются. Какой-нибудь коммунизм получится или хотя бы войны прекратятся. Оказалось - нет: вы и дальше пойдете по трупам - без всякой пользы и в никуда. Извини.
Тыщкмбриг молча поднялся и ушел. Спал он плохо. А
Утром,
когда Тыщкмбриг разглядывал карту, к нему подошел Михалыч. Сел рядом и кратко изложил ситуацию:
- Мы - здесь, фронт - там, наци - тут, тут и тут. Про патрули и мелкие соединения у меня сведений нет. Возможны сюрпризы.
Тыщкмбриг не сказал ни слова. Михалыч ушел. Днем его не видели: он шел в полукилометре перед группой, периодически ныряя с тропы налево и направо. День прошел спокойно. После полуденного привала, на тропе оказались два немецких ремня с подсумками и две винтовки Маузера. Группа не встретила ни чужих, ни своих. Следующий день тоже прошел без происшествий, но поздно вечером Михалыч притащил на бивуак еще четыре ремня с подсумками, две винтовки и два автомата МР-38. Коля позвал его к костру поесть. Они поболтали, потом Михалыч отошел в сторону и сел, прислонившись ранцем к березе. Так, полулежа, проспал до рассвета. На третий день, на пересечении с просекой, Тыщкмбрига ждала деревенская телега с лошадью. Вожжи были привязаны к ореховому кусту. В телеге нашелся большой мешок картошки, три небольших с мукой, два куска сала, завернутые в полотенце, и три черствых каравая. На передке лежали две трехлинейки, две пары старых сапог и два картуза. Михалыч караулил, лежа в сторонке.
- Куда ты их - спросил Тыщкмбриг садясь рядом и кивая на телегу.
- Отпустил. Босые быстро не побегут.
- Зачем? Они же предатели.
- "Зачем" надо спрашивать, когда убиваешь, а не убивать можно без причины.
- Значит, идешь с нами?
- Иду, куда я денусь. Когда перейдем на ту сторону, и у вас все утрясется, тогда решу, что дальше.
- А помогать - не хочешь?
- На самом деле, мне нечем вам помочь. - грустно усмехнулся Михалыч. Вы отступаете не из-за того, чего не хватает, а из-за того, чего слишком много.
- Чего это у нас слишком много?
- Вранья. Вы придумали сказку, и в эту сказку пытаетесь запихнуть реальность. В сказке не бывает правды и лжи. В сказке есть "правильно" и "неправильно": как должно и как не должно быть. А на самом есть то, что есть, и нет - чего нет. Правда и ложь, без всяких "должно". У вас за неправильную правду карают, а за правильную ложь - награждают.
- Так ты - не первый раз у нас? - удивился Тыщкмбриг.
- Первый. Убивать жизнь сказкой - идея не новая. Ваша сказка кровавее потому, что глупее других. - Михалыч зло сплюнул.
- А армия тут причем?
- Так и армия у вас - сказочная. Это же ваш анекдот: - "Почему замолчал пулемет??? - Патроны кончились!!! - Но ты же - коммунист!!!… И пулемет застрочил снова." - Мораль: быть коммунистом важнее, чем заботиться о патронах. В вашей армии мчатся сказочные танки, летают самые быстрые в мире самолеты. В ней не бывает отступлений и плена, техника не ломается и всего хватает. А главное - командиры всегда умнее подчиненных, все знают наперед и всегда дают самые правильные приказы. Человек, бегущий с завязанными глазами, обязательно упадет. Преданность не заменяет ум, квалификацию и опыт. Никакая радиосвязь не сделает правдивым лживый приказ или рапорт. Лучшее оружие бесполезно, пока какой-нибудь Семеныч страшнее врага. Пока атака на пулеметы - "массовый героизм красноармейцев", а не преступление их командиров. Пока правильно - умирать за Родину, а не убивать за нее. Ваша сказка - причина поражений. Тут я ничем не могу помочь.
- Ну, мы же все равно победим, сам говорил?