Глава XIV
Я находился в старой березовой роще, ветер чуть слышно шумел в высоких, мощных кронах, а напротив меня, прислонившись к стволу одной из берез, стояла Варя. На ней было простенькое платье в горошек с отложным воротником по современной моде, с тонким пояском на талии, на ногах - легкие сандалии. Варя молчала и улыбалась мне, а легкий ветерок трепал ее выбивающиеся из-под красной косынки волосы.
- Здравствуй, Варя, - тихо сказал я.
- Здравствуй, Ефим, - так же тихо ответила она, продолжая улыбаться.
- Ты знаешь мое настоящее имя?
- Конечно, ты же сам мне его сказал.
- Правда? Хм, что-то не припомню… А что ты здесь делаешь, и где мы, вообще?
- Это место называется Безвременье. Здесь ты можешь чувствовать себя в полной безопасности.
В глубине души я понимал, что все это сон, но очень хотелось верить, что эта роща и Варя напротив меня - самая настоящая реальность.
- А где находится это место?
- Я же сказала - это Безвременье. Оно находится между прошедшей секундой и еще не наступившей, оно в прошлом и будущем одновременно, но и в прошлом, и в будущем его нет. Здесь не властвуют законы привычного нам мира.
Блин, кто из нас двоих в свое время обчитался Пелевина и обсмотерлся "Твин Пикс"? А может, это ближе к "Алисе в Зазеркалье"? Понятно, что это всего лишь продукт моего воспаленного воображения, результат стресса и переутомления. Но какой, однако, реалистичный сон!
Где-то вдалеке начала свой отсчет кукушка. Один, два, три…
- Ты еще долго будешь жить, - вывел меня из задумчивости голос Вари. - Судьба уготовила тебе много испытаний, но ты их все преодолеешь и выйдешь победителем.
- А ты… Что судьба уготовила тебе? Встретимся ли мы когда-нибудь?
Варя грустно улыбнулась, глядя на меня так, как когда-то моя мама глядела на меня маленького, спросившего однажды, почему люди умирают.
- Мне нужно идти, Он зовет меня, - сказала она, продолжая стоять у березы.
- Я хочу с тобой.
- Тебе туда нельзя, твое время еще не пришло.
- Но… Постой!
Ее образ начал медленно таять, я рванулся вперед, но каждый шаг давался с огромным трудом. Я что-то кричал, по моему лицу градом катились слезы, а ее истонченный силуэт тем временем окончательно растаял в воздухе, остался только легкий аромат сирени, запомнившийся с нашей первой встречи…
Просыпаться совершенно не хотелось, но усилием воли я выдернул себя из липкой паутины сна, кое-как разлепив веки. Приснится же… К чему вообще этот сон? И, что самое странное, моих обонятельных рецепторов касался чуть уловимый запах сирени. Здесь, в тайге, посреди зимы сирень? Бред, да и только!
Подышал на окоченевшие пальцы и поскреб ногтями заиндевевшее стекло маленького оконца, через которое едва пробивался слабый утренний свет. По ощущениям, часов восемь. Снег и впрямь прекратился, засыпав стоявшие между деревьями аэросани до дна кабины. Да и на кабине наверняка образовалась приличных размеров снежная подушка. Если вдруг надумают поднимать из-за одного сбежавшего зека авиацию, то с воздуха обнаружить транспортное средство будет крайне затруднительно, тем более в лесу.
Распахнув дверку, прежде чем спрыгнуть вниз, я огляделся. Ни движения, волков нет, только потрескивают на морозе деревья. Действительно, температура заметно упала. Жуть как не хотелось никуда идти, но нужно. Это хорошо, что до меня еще погоня не добралась. Однако перед дальней дорогой нужно перекусить, хотя есть почему-то хотелось меньше, чем несколько часов назад, когда я отходил ко сну. Впрочем, эффект известный, спросонок ни есть, ни пить особо и не хочется, а вот перед сном - самый жор.
Жаль, что нет фляги со спиртом, так бы вон в баклажке развел со снегом… Кстати, можно и чайку вскипятить, снега вокруг навалом, и заварка имеется, даже сахарок. Вряд ли маленький костерок меня демаскирует, а уж как разводить бездымные костры - в этом деле я был дока.
Разводил в сторонке от занесенных снегом аэросаней, под большой раскидистой елью, утоптав снег. Удалось разжечь с первой спички, благо неподалеку обнаружил сухостой, а пара капель вытрясенных из канистры бензина способствовали розжигу. Уф, хорошо-то как! Маленький - а греет, и дыма нет. Подержал над пламенем ладони, почувствовав, как кровь бодрее начинает циркулировать по сосудам, и занялся приготовлением чая.
В кабине нашлась относительно чистая баклажка без следов мазута и прочих ГСМ. Вполне возможно, что ее и использовали под воду. В крайнем случае, я мог соорудить стакан и из куска коры, но до этого, к счастью, все же не дошло.
Первый снег в жестяной банке растаял, воды подкинул еще. Затем, когда воды набралось почти до краев и она бодро забулькала, высыпал в нее пару щепоток заварки, а вдогонку кинул кусок сахара, размешав жидкость прихваченной из столовой ложкой. Относительно стерильности снега я даже не волновался, в этих девственных лесах он точно экологически чистый.
Когда ароматный чай был готов, вскрыл ножом консервную банку, и озадаченно хмыкнул. Ну а чего я хотел, на улице холодина, вот и тушенка превратилась в кусок льда. Твою ж мать! Ладно, сунем банку в огонь, пусть тает. А хлеб, который на морозе тоже превратился в кусок кирпича - за пазуху. Надеюсь, тепла моего тела хватит, чтобы довести буханку до нужно кондиции.
Чай, чтобы не остыл, поставил рядом с костерком, пусть поддерживается нужная температура. В общем, приступил к завтраку чуть позже запланированного. Но зато, как говорится, нагулял аппетит. Так что, когда я откромсал от буханки горбушку и густо размазал по ней свиную тушенку, от вида и запаха этого нехитрого блюда едва не захлебнулся слюнями.
Ел я неторопясь, смакуя каждый кусок бутерброда и каждый глоток чая. Жаль, кончено, что в столовой не нашлось сухарей, для дальнего путешествия они пришлись бы в самый раз. Знал бы, что придется так быстро линять - сделал бы где-нибудь в лагере заначку с сухарями. Хотя, честно сказать, и откладывать особо не из чего было, посылку - и ту по-братски разделил с зеками. А вот почему взял всего одну буханку… Вполне ведь мог еще парочку прихватить, лентяй.
Закончив с завтраком, я тщательно закидал костерок снегом, баклажку сунул в котомку, туда же отправилась и карта, а винтовка - за спину. Вроде бы ничего не забыл. Хотя…
Я произвел кое-какие манипуляции со снегоходом, на который ушло около пяти минут. Удовлетворенно хмыкнув, я оглядел плоды трудов своих. Теперь завести этот агрегат будет ой как непросто. Вот теперь можно и двигать.
Бросив последний взгляд на снегоход, я поправил вещмешок и, более не оглядываясь, двинулся вперед. Изредка бросал взгляд на компас, стараясь не сбиться с пути. Постепенно небо все более прояснялось, из-за деревьев показался край солнца. Похоже, денек будет морозным. Но пока холода не чувствовалось. Во-первых, спасали конфискованные у конвойного одежда и валенки, а во-вторых - преодоление сугробов высотой по колено требовало изрядных физических усилий, и минут через двадцать такого хода я даже вспотел. Захотелось снять шапку, но благоразумно не стал этого делать. Если простужусь - лечиться, кроме горячего чая, нечем. Спичек, кстати, в коробке осталось десятка два, опять же, не догадался экспроприировать у кашевара в столовой. Все-таки в суматошных сборах есть свои минусы. Хорошо еще, что я хоть как-то подготовился, не рванул на волю налегке, в чем был, и заглянул в эту самую столовую.
Периодически мой путь пересекали следы всяких зверушек. Какие-то помельче, принадлежащие, возможно, грызунам типа белок, какие покрупнее, вроде волчьих или лисьих. А одни были вообще похожи на рысьи. Хоть я и не был в той жизни заядлым охотником, мне и чеченской кампании хватило, где я вволю наохотился на бандитов, но кое-какие познания в этом плане у меня имелись. Медвежьих еще не встретилось, да и не хотелось бы пересечься с хозяином тайги. Бродящий по зимнему лесу медведь-шатун - явление опасное, такого одной пулей из трехлинейки вряд ли остановишь.
Первый привал я сделал, когда солнце почти выкарабкалось в апогей. Не в зенит, прямо над головой, конечно, чай не лето, но мне хватило опыта догадаться, что на часах примерно полдень.
Снова развел костерок по примеру утреннего, вскипятил чайку, сделал бутерброд… Заварки с сахаром при таких раскладах хватит на несколько дней, тушенки - дня на три, а вот хлеб подъестся к завтрашнему вечеру. Либо резать куски еще тоньше, чем в этот раз, тогда можно, как и тушенку, растянуть еще на лишние день-другой.
Отдохнув, собрался с силами и потащился дальше. После привала шагалось не в пример тяжелее, я едва переставлял ноги. Сколько я уже покрыл километров? Десять, пятнадцать, двадцать? В прежние времена я бы тоже мог сказать это с точностью до плюс-минус пары километров, но сейчас от усталости мой внутренний шагомер начал давать сбои. Да еще и после лагерный паек организм был изрядно истощен, не говоря уже о том, сколько энергии было выплеснуто за последние сутки, начиная с "битвы при Чибью" и заканчивая побегом.
Двигался просто на автомате, механически переставляя ноги. Так, в одном темпе, дышалось полегче, но и мир сузился до нескольких метров впереди и редкого взгляда на компас.
В какой-то момент меня озарила мысль - почему бы не соорудить снегоступы?! Я примерно представлял, как это делается, однако на практике все оказалось куда как сложнее. Не скажу, что у меня руки из одного места растут, но то, что получилось из веток - развалилось через сто метров. Тут-то я и пожалел, что не открутил лыжи с аэросаней. Хотя… Чем откручивать, если отвертки не было? Не ногтями же.