Так и пришлось дальше бороздить сугробы естественным образом. А морозец уже начинал давать о себе знать. Деревья вокруг бодро потрескивали. Где-то в прошлом-будущем вычитал, что волокна живого дерева содержат воду, а вода в морозы замерзает и увеличивается по размеру. Так вот этой воде словно становится тесно и она, расширяясь в виде льда, разрывает волокна, издавая характерный звук.
Кстати, о воде… Несколько раз пересекал замерзшие русла речушек, пока наконец не добрался до вполне себе приличных размеров реки. Судя по карте, это была Вымь. То есть я оказался на полпути между лагерем и поселком Кослан. А там еще примерно день пути до границы с Северной областью. Я еще когда в прошлый раз на карту глянул, краешком сознания зацепился за это название, теперь же рассмотрел, что в Северную область входят Архангельск и Вологда. Выходит, соответствующие области еще утвердились в известных мне границах. Впрочем, сути дела это не меняло, мне все равно предстояло тащиться в сторону Архангельска.
Солнце клонилось к закату, когда я остановился на ночевку. Для начала следовало как-то обустроиться, чтобы не окоченеть на усиливающемся морозе. До захода солнца руками - хорошо хоть не голыми - выкопал в снегу у ствола крупной лиственницы что-то вроде берлоги. Затем с помощью ножа нарубил лапника, выстлав им дно своего лежбища. Сверху тоже прикроюсь лапником. Перед тем, как улечься, снова сварганил чайку и пожевать. Сидел у костерка, ел, а у самого глаза слипались. Мда, бери меня хоть голыми руками. Отужинав, наконец забрался в нору. А ничего так, терпимо, хотя и мороз снаружи градусов 25, пожалуй, есть. Тут же по ассоциации вспомнился Яков Мороз, которого я почти сутки назад оставил на снежной целине. Добрался ли он до лагеря? Сильно ли осерчал по мою душу? Наверное, сильно, прежде всего от унижения, и попадись я ему - три шкуры спустит. Так что лучше не попадаться.
Под эти мысли я и уснул. Наверное, так измотался за минувший день, что проспал до самого восхода, то есть где-то часов до восьми утра. Снова солнце, снова морозно, но уже почему-то нет того пессимизма, что накрыл меня вчерашним вечером. Подумалось даже, не сделать ли зарядку, но я отогнал от себя эту мысль. Сейчас топать по тайге еще целый день, потренируюсь. Достал из кармана фото Вари, глянул, подмигнул ей:
- Ну что, Варюха, живы пока еще. Даст Бог, свидемся с тобой когда-нибудь. Но если такое и случится - то очень нескоро.
Вот, если разобраться, кто она мне, эта девушка из порта? По существу малознакомый человек, которого я еще вряд ли когда-нибудь увижу, даже если повезет остаться в живых. А кто-то даже скажет, что именно из-за нее я угодил в переплет, решив защитить девичью честь от посягательств хулиганов. Но нет, Варя для меня превратилась в некий фетиш. Должна же быть у человека в болоте жизни какая-то вешка, цель, пусть и несбыточная, но которая внутренне поддерживает в нем жажду борьбы, которая являет собой смысл жизни. Варя для меня была тем самым смыслом жизни, поддерживавшем во мне желание жить и бороться.
Ладно, собрался - и снова в путь. С утра шагалось более-менее легко. Даже напевать начал себе под нос какую-то песню. Так, напевая, часа через два добрался до небольшой прогалины, на которой остановился передохнуть, и не успел скинуть с плеч опостылевшие вещмешок и винтовку, как услышал подозрительный гул. Причем гул вроде бы доносился сверху.
"Черт, самолет!" - промелькнуло в голове.
Я тут же бросился под защиту ближайшей ели, прильнув к ее стволу. А гул тем временем нарастал, уже можно было различить темный силуэт, приближавшийся с той стороны, откуда я шел. Твою ж мать, в такую солнечную погоду пропаханную мною борозду даже между деревьев должно быть видно с высоты нескольких километров, а тут метров пятьсот от силы, идут практически на бреющем.
От напряжения я даже слегка вспотел. А может, сказывались пройденные к этому моменту километры. Во всяком случае, радовало одно - сесть самолету в этих местах было затруднительно. Даже если найдут приличных размеров полянку - кто знает, что там под чуть ли не метровой высоты снегом? Одна крепкая коряга - и кранты шасси, к тому же на скорости немудрено вообще перевернуться. Да и взлететь потом из сугроба уже не получится. Но вот передать координаты они вполне могут тем, кто преследует меня верхами и на вторых аэросанях.
А с другой стороны, каким образом? Вряд ли у моих преследователей с собой рация. Сбросят с самолета записку? Еще маловероятнее. Но как-то они должны поддерживать связь, в конце концов! Как бы там ни было, мне ничего другого не остается, как продолжать путь, что я и сделал, едва самолет скрылся из виду.
Темнело быстро, часа через три ходу тайга погрузилась в сумрак и встал вопрос об очередной ночевке. Снова костерок, который мне удалось разжечь с первой спички, подслащенный чай, бутерброд с тушенкой… На пару дней запасов еще должно хватить, дальше будем думать.
По моим прикидкам, я должен был находиться где-то на полпути между рекой Вымью и Косланом. Выходить к жилью я опасался, вряд ли среди местных обывателей я найду понимание. Даже форма бойца НКВД может вызвать подозрение. Мол, что он делает тут, в тайге, весь обросший, словно беглый каторжник? С другой стороны, если запасы продовольствия окончательно иссякнут - а это более чем вероятно - то мне все же придется заглянуть в поселок. Выглядела заманчивой идея забраться под покровом ночи к какому-нибудь местному боссу, экспроприировать еду и, возможно, что-то из одежды и медикаментов, а свидетеля завалить, чтобы не мог никому рассказать о моем визите. Но еще далеко не факт, что я выйду прямо к поселку, а не пройду стороной километров за 50-100. На таких огромных просторах и сотня верст выглядит каплей в море, а я не местный охотник, чтобы ориентироваться в тайге как в своей городской квартире.
Был бы дрон - запустил в небо и осмотрел окрестности. А так… А так я, пожалуй, через денек попробую взобраться на деревце повыше и на манер того же дрона, как делали наши предки, оглядеть окружающую местность на предмет наличия человеческого жилья.
Ночь я провел плохо, то и дело просыпался, снилось, что по моим следам идет лично Ежов, размахивая огромным маузером. Так что утро для меня началось рано. Скудный завтрак, а когда более-менее рассвело - двинулся в путь.
В отличие от второго дня побега, на этот раз я, наверное, вошел в ритм, и пусть медленно, но верно форсировал сугробы, стараясь по возможности избегать открытых мест. А после обеда погода начала портиться. Может, оно и неплохо в плане заметания следов, но ветер, как назло, дул навстречу, в лицо впивались тысячи маленьких иголок, и я похвалил себя, что не выбросил очки, в которых рассекал по тайге на аэросанях, сейчас они оказались весьма кстати. Еще бы борода побольше была, а то эта поросль не выдерживала никакой критики. Ну да ничего, к концу путешествия, если я до него доживу, мое лицо украсится вполне приличного вида бороденкой.
Из-за пурги скорость передвижения значительно снизилась, и на ночевку пришлось останавливаться раньше. А наутро я едва встал: в носу шмыгало, в горле першило, хорошо хоть температуры вроде бы пока не наблюдалось. Только этого не хватало! Ослабленный плохим питанием и отсутствием необходимых витаминов организм дал сбой, и не факт, что сам справится
Горячий чай немного взбодрил, и я потихоньку двинулся в путь. Сидеть и чего-то выжидать смысла не было. Может быть, двигаясь в высоком темпе и хорошо потея, я выгоню хворь? Правда, силы были не беспредельны, я до обеда два раза останавливался на отдых. Еще и кости начали поламывать. ОРЗ налицо. Жаль, нет под рукой антибиотиков, которые в это время, насколько я помнил, еще даже и не изобрели. Я бы не отказался и от аспирина, но и о нем оставалось только мечтать. Под вечер я едва переставлял ноги. Кое-как вырыл себе нору в снегу, бросил туда лапника и просто упал, не имея никакого желания разжигать костер, чтобы погреться и скипятить чаю, даже на бутерброд не было ни сил, ни желания.
Проснулся среди ночи оттого, что кто-то трогал мою обутую в валенок ногу. Чей-то темный силуэт склонился надо мной, я слышал лишь ровное сопение. Небо прояснилось, но не настолько, чтобы можно было определить, человек передо мной или загулявший среди зимы мишка. Медленно достал из кармана револьвер, взвел курок…
- Охолонись, парень, не дури.
Окающий голос принадлежал ориентировочно мужчине никак не младше сорока лет. И что-то мне подсказывало, что он не принадлежал к числу моих преследователей, хотя за его спиной я и разглядел что-то вроде высовывающегося из-за плеча ствола. И рядом явно нарисовался собачий силуэт. Вроде бы лайка. Однако на всякий случай убирать наган я не торопился.
- А вы кто? - просипел я и тут же зашелся в надсадном кашле.
- Охотник я местный, пушниной промышляю, сдаю в заготконтору. Фролом Кузьмичом кличут. А тебя как звать, бедолага?
Я промолчал. Называть свое настоящее имя или то, под которым я сидел в лагере, было бы неосмотрительно. Мало ли, что за человек этот Фрол Кузьмич. Может, они тут все подрядились отлавливать беглых и сдавать их за вознаграждение. Другое дело, что в голову не приходило никакой версии, как же мне себя достаточно правдоподобно идентифицировать.
- Ну, если не хочешь говорить - дело твое. Только выглядишь ты не ахти. Идти-то вообще можешь?
- Надеюсь, что да, перед ночевкой как-то еще передвигался.
- Ну, тогда попробуй встать, я тебе свои снегоступы отдам, на них всяко идти полегче. Тут у меня зимовье верстах в десяти, там и травки всякие имеются, от болезней разных. Ежели не совсем себя запустил, можно попробовать хворобу вывести. Так как, готов?
- Хорошо, я попробую.