* * *
- Как сбежал? Вы здесь что, совсем охренели?!
Народный комиссар внутренних дел СССР Николай Иванович Ежов был вне себя от ярости. Он лично в сопровождении трех лучших своих сотрудников прилетел в это забытое Богом место в устье реки Чибью, чтобы взять тепленьким неуловимого путешественника во времени, чтобы лично убедиться, как тот будет расстрелян, и со спокойной душой вернуться в Москву. Но и тут он его провел! Вчера, подумать только, ВЧЕРА он еще был здесь, а сегодня где-то за десятки или сотни километров. И где его искать, в какой стороне - оставалось только гадать.
Из Одессы добираться пришлось на перекладных, причем маршрут был строго засекречен. Перед тем, как вылететь
Из Одессы беспосадочный перелет в Сыктывкар, благо что объем баков позволял летать на такие расстояния. В Сыктывкаре их дозаправили, а к колесам шасси прикрепили лыжи. Как выяснилось, в конечной точке маршрута нормального аэродрома с бетонной полосой не имелось, самолеты садились на расчищенное заснеженное поле в полукилометре от лагеря. Что ж, не привыкать. Перед вылетом из Сыктывкара майор Тощев предложил позвонить Морозу, предупредить о прилете самого наркома, но Ежов решил, что пусть их появление станет сюрпризом. Иногда полезно посмотреть, чем живут администрация и заключенные, когда не успевают подготовиться к приему важных гостей. Да и слух о появлении наркома в затерянном в тайге лагере может дойти до Сорокина, а тот возьмет и учудит что-нибудь…. Что-нибудь нехорошее.
Долетели, сели. Казалось, все уже, они у цели, осталось взять голубчика живьем и нафаршировать свинцом, похоронив вместе с его тайной. О которой, хочется верить, он не проболтался. Да и если бы проболтался - кто бы ему поверил? Он бы и сам не поверил, не имей в руках вещественные доказательства. Такие предметы и из такого материала, по заключениям специалистов, явно не могли быть изготовлены в наше время. Да и очень уж складно рассказывал этот хронопутешесвтенник. Хотя умалишенные нередко такое рассказывают - заслушаешься. Он сам был этому свидетелем. Но этот Сорокин не был похож на психа. А значит, были основания ему верить, невзирая на уверения ученых, что перемещения во времени возможны лишь в теории, ни никак не на практике. Ежов лично пообщался с Капицей, который еще несколько лет назад по личному указанию Сталина был насильно оставлен в СССР после нескольких лет работы в Англии. Конечно, разговор шел лишь о том, возможны ли путешествия во времени, о Сорокине Николай Иванович благоразумно умолчал, иначе и его бы могли принять за больного на голову. И саму тему беседы пришлось замаскировать, пригласив Петра Леонидовича как бы для разговора по душам, мол, все ли вас устраивает, может быть, нужно чем-нибудь помочь? И словно между делом зашел разговор о книге Герберта Уэллса и возможности реального путешествия во времени. Капица настаивал, что такое возможно лишь в теории и в фантазии писателей вроде Уэллса. Однако Ежов сделал для себя вывод, что исключения из правил все же случаются. Теперь он сбирался устранить это исключение, но судьба в очередной раз показала ему кукиш. А он очень, очень не любил, когда с ним выкидывали подобные фортели. И когда красномордый после ночного путешествия на обжигающем ледяном ветру Мороз, через раз заикаясь, выложил историю побега заключенного, нарком принялся рвать и метать.
Как так могло случиться, что дважды подряд этот треклятый Сорокин уходит из-под носа? С Одессы его отправили этапом за несколько дней до появления там наркома, теперь вот здесь одного дня не хватило. Не надо было задерживаться в Одессе, решая местечковые дела, да еще начальник местного НКВД устроил ему трехдневную поездку на загородную дачу с бабами… Если бы не эта поездка с блядями, он бы успел взять Сорокина тепленьким. Что ж этому засланцу из будущего так везет?!
Угомонился он минут через пятнадцать. К тому времени Мороз и его заместитель Лагин были настолько деморализованы, что, потребуй от них Ежов пустить самим себе пулю в лоб - выполнили бы беспрекословно. Но Николай Иванович решил пока до крайностей не доводить, эти двое еще могли ему пригодиться.
- Какие меры предприняты к поиску осужденного? - спросил он, немного успокоившись.
- Послали конную погоню по свежим следам во главе с товарищем Лагиным, но начался снегопад, и пришлось повернуть обратно, - дрожащим голосом отрапортовал Мороз.
- И на этом все, успокоились? - звякнул металл в голосе гостя.
- У нас есть еще одни аэросани, но этот… этот паразит перерезал какой-то шланг, а сразу это обнаружить не удалось. Проехали пару километров - и аэросани заглохли. Пока механик-водитель нашел причину и починил - началась пурга, время было упущено.
- Товарищ народный комиссар, - вступил в разговор Лагин. - Беглецу топлива хватило бы максимум на два часа езды. А вокруг на сотни километров непроходимая тайга, так что рано или поздно ему пришлось бы бросить аэросани и идти пешком. Тем более что с этими местами он незнаком, да и волков в округе тьма-тьмущая. Более чем уверен, что этот Кузнецов не выживет.
- Мы задействуем авиацию, - торопливо добавил Мороз. - Вызовем из центра. Пусть полетают, уж брошенные аэросани всяко обнаружат. А пешком оттуда он далеко и впрямь не уйдет. Это охотники могут сутками по зимнему лесу бродить, а этот, хоть и с ружьем, человек не местный, к тайге не приучен. Не волки сожрут, которых в округе видимо-невидимо - так мороз прикончит.
- Один Мороз уже пытался его прикончить, если не наврал, - с ехидцей в голосе произнес Ежов. - Скажите спасибо, что он вас из вашего же пистолета не пристрелил, а вот я бы такого горе-начальника жалеть не стал.
Яков Моисеевич вспомнил про свой утерянный наган, и ему слегка взгрустнулось. Оружие было именное, с гравировкой: "20 лет органам ВЧК-ОГПУ". Хорошо если удастся найти окоченевший труп беглеца и вернуть наган законному владельцу.
- В общем, так, - хлопнул по столу ладонью Ежов. - Даю вам на все про все двое суток. Не найдете его живым или мертвым - пеняйте на себя. Разжалую к чертовой матери. Ты, Мороз, уже был зеком, тебе не привыкать. И это еще в лучшем случае, за такие ошибки вас обоих и к стенке поставить можно.
Мороз с Лагиным в этот момент почувствовали себя не очень хорошо, но постарались изобразить готовность сделать все возможное, чтобы найти этого проклятого беглеца.
- Все это время буду жить здесь, мои люди тоже. Самолет вызовите, но и мой можно задействовать в поиске. Авиабензин есть?
- Есть, целая цистерна Б-70, как раз для аэросаней храним.
- Вот и заправите, отправите на поиски кого-нибудь глазастого, да и сами, если есть желание, слетайте. Если аэросани обнаружите - не садиться, даже если будет площадка, возвращайтесь за мной. Хочу лично взять эту гадину. Все понятно?
- Так точно! - хором гавкнули Мороз и Лагин.
- Лагин, вы свободны, а вы, товарищ Мороз, задержитесь.
Дождавшись, когда за Лагиным закроется дверь, Ежов негромко поинтересовался у хозяина кабинета, резко перейдя на "ты":
- Слушай, Мороз, у тебя же наверняка найдется выпить?
- Как не быть, имеется, правда, самогон, но первейшей очистки, как слеза.
- Давай.
Через пять минут на столе стояла бутыль самогона, и впрямь кристально чистого, а также нехитрая, но аппетитная закуска в виде тонких ломтиков сала с розоватыми прожилками, порезанных кружочками соленых огурчиков, аккуратных, небольших помидоров так же осенней засолки, нарезанных кольцами пары луковиц и полкраюхи хлеба. Начальник Ухтпечлага давно уже слышал о пристрастии наркома к "зеленому змию", и эта просьба удивила его только в первый момент. При этом сам он выпивал крайне редко, только когда припирала необходимость, вот и сейчас, судя по всему, было не отмазаться. Но все же себе он старался наливать меньше, нежели гостю, впрочем, тот и не противился.
- Давай выпьем, Мороз, за здоровье товарища Сталина, - сказал короткий тост Ежов, одним махом опрокидывая в себя граненый стакан.
Занюхал коркой хлеба, бросил в рот ломтик сала, а тем временем Яков Моисеевич вновь наполнил его стакан. Следующий тост был за то, что бы ни одна контрреволюционная гадина не ушла от справедливого возмездия.
Третий стакан был опрокинут уже без тоста. К тому времени щеки Ежова порозовели, глаза заблестели, и он даже рассказал анекдот, который сам Мороз не рискнул бы рассказать даже Лагину… Хотя Лагину именно что не следовало бы. Тот хоть под товарища и рядится, а все одно донесет - недорого возьмет. Анекдот был про Рабиновича, у которого следователь спрашивал, в каком положении он имеет свою Сару. Этот анекдот Мороз уже слышал, правда, человек, который его рассказал, через месяц был обвинен в неправильном происхождении и больше о нем никто ничего не слышал.
- Разрешите вопрос, товарищ народный комиссар? - не удержался Яков Моисеевич, воспользовавшись моментом.
"Где-то я подобный вопрос уже слышал", - подумал нарком, вспоминая разговор с одесским следователем.
- Спрашивай, - благосклонно разрешил он.
- А почему вас так заинтересовала персона этого Кузнецова?
- Преступник он очень опасный, матерый троцкист, на товарища Сталина покушение готовил. А когда замысел не удался, чтобы отвести глаза и избежать ответственности, совершил уголовно-наказуемое деяние. Думал, затеряется в лагерях, и мы его не найдем. Но у советского правосудия длинные руки.
"И ежовые рукавицы", - добавил про себя Мороз.