* * *
Чуфут-Кале, тот же день, 1215 - 1630
- …Как чего? - возмутился командир 102-ой воздушно-десантной дивизии генерал Грачев. - Там же пульт управления, система связи… Я не знаю, что еще! А он заперся и не хочет выходить. Это как понимать?
- Ну, и что мне - головой эту дверь прошибать? - сигарета в углу рта майора Ширяева поднялась градусов на тридцать. Майор чувствовал себя в своем праве - он был из спецназа КГБ и Грачеву не подчинялся.
- Слушай, майор, ты меня не зли! Прикажу - будешь и головой прошибать. Ты спецназ или кто?
- Спецназ, - подтвердил майор. - А не сапер. Дайте мне саперов, вскройте эту консервную банку - и мы с ребятами в два счета выковыряем вам вашего полковника, а так… Эту броню гранатой не возьмешь. Хотя, наверное, пробовали… - майор оглядел разрушения, царящие в ставке базы Чуфут-Кале. Разбитые компьютеры и телефоны, изуродованные столы… И целехонькая бронированная дверь в бункер.
- С ним есть какая-нибудь связь? - спросил Ширяев у безымянного штабного подполковника.
- По вот этому селектору.
Ширяев ткнул пальцем в кнопку, склонился над микрофоном.
- Господин полковник! Ваше благородие! С вами говорит майор Ширяев, командир батальона спецназа КГБ… Сдайтесь, пожалуйста. Вам ничего не будет. Если сдадитесь по-хорошему. Это же глупо - закупориться в бункере и сидеть там. Ничего вы там не высидите. Кроме своих яиц.
- Господин майор, - донеслось из репродуктора. - Ценю ваше чувство юмора, но сдаться не могу. Объект, доверенный мне, я могу сдать только по приказу моего командования. Либо генерала Павловича, либо полковника Чернока. Чернок убит, до Павловича я не могу дозвониться. Телефон в Главштабе не отвечает. Еще мне может отдать такой приказ наш премьер, господин Кублицкий-Пиоттух. Его кабинет тоже молчит. Как только я получу соответствующие распоряжения, я открою бункер. Вы, как человек военный, должны меня понять.
- Ваше благородие, они все уже сдались.
- Прекрасно! Пусть они мне сами об этом скажут.
- Упорный, как подшипник, - с уважением сказал майор. - Что делать будем? Товарищ генерал, может, звякнуть в штаб и попросить его начальство отдать ему приказ?
- Да что это такое, в конце концов! - Грачев бахнул по столу кулаком. - Мы что, уговаривать его должны? Майор, вы солдат или кто?
- Ну, тогда саперов сюда! Сколько там с ним народу, вы не знаете?
- Человек двадцать младших офицеров и низших чинов.
Ширяев поморщился и было отчего: штурмовать хорошо защищенный подземный бункер даже силами батальона - это не шутка. В подземельях численное преимущество не имеет никакого значения: один человек с автоматом из-за баррикады может уложить хоть роту.
- Может обратиться к нижним чинам? - предложил штабной подполковник. - Разагитировать их что ли…
- Валяйте, - великодушно уступил Ширяев. - Я не спец.
- Таких спецов, как вы, как раз в Афгане нехватка, - злорадно сказал Грачев.
- Если этот полковник чего-нибудь учудит, вместе туда отправимся. - Спокойно заметил Ширяев. - Ведь так, товарищ генерал? Ну, так вызывайте сюда саперов.
* * *
Западное побережье Крыма, 29 апреля, 11-15
Казачий городок Ак-Минарет стоит на берегу моря и каждому, кто проезжает или проплывает мимо, хочется там остаться, пустить корни, дожить до глубокой старости, умереть и быть похороненным на мысу, обнимающем бухту Узкую, где шепчет сухая пахучая трава и грустит на утесе аккуратненькая белая церковка.
Того же захотелось и старшему лейтенанту Афанасьеву, когда он с офицерами своей роты вошел в городок после принятия под охрану расположения казачьего разведбата (который служащие там казаки упорно именовали полком).
Они гуляли по просторным одноэтажным улочкам и отмечали полезные моменты, которые неплохо было бы ввести и в Союзе. Вот, например, велосипедисты не путаются под колесами водителей, а едут по тротуару, по специальной дорожке - круто! Или, скажем, полиэтиленовые кульки, которыми застелены урны - тоже круто! Или, к примеру, светофор срабатывает не по часам, а когда пешеход кнопку нажмет…
Но вот стоило ему задержаться, чтобы немного подкрепиться после сделанной работы (а принять батальон, чтобы все в порядке было - это та еще работа!), как городок окатил его ледяным презрением.
Офицеры разведроты и десантной роты Афанасьева зашли в небольшое придорожное кафе "Маруся'з драйв"и встретили там весьма сдержанный прием.
- Что надо? - спросила тощая бабешка лет сорока. Ее интонации весьма живо напоминали ненавязчивый советский сервис.
- А что есть? - спросил Афанасьев.
Баба ткнула пальцем в панель наверху, где было изображено нехитрое меню "Маруси": пирожки с творогом, пирожки с яйцами и пирожки с капустой, гамбургер, супергамбургер, гамбургер с сыром, жареная картошка и три вида напитков.
- Спиртного не держим, - процедила баба.
- Спасибо, нам не надо, - вежливо откликнулся лейтенант Пуртов, командир разведчиков.
Заказы тетка оформила споро, про деньги даже не заикнулась, но все посетители "Маруси" смотрели на советских офицеров так, что кусок им в горло не шел, поэтому они поспешили убраться из "Маруси" и съесть обед на улице, сидя на броне БМД.
Афанасьев жевал мягкую булку, переложенну. сочной котлетой, пил "Кока-колу" и отмечал изменения, которые произошли в городке с момента их появления. Еще десять минут назад было людно, а сейчас все попрятались. Казачки в джинсах и мужниных ковбойских рубашках загнали детей по домам. Афанасьеву стало обидно: не фашисты же в город пришли, в конце концов!
Он не знал, что весь Ак-Минарет видел по ТВ сцену гибели командного "Дрозда" с Черноком. Он не знал, что Чернок в казачьей среде - один из наиболее уважаемых армейских командиров. Он ничего этого не знал, и потому ощутил легкое раздражение. Ладно, почему есаул при сдаче волком глядел - понятно, но мирные-то граждане почему паникуют?
Афанасьев решил наладить с местным населением контакты. Причем начать с есаула.
* * *
Есаул Денисов разругался со всеми своими товарищами и подчиненными. Они были за Общую Судьбу, а он - против. Как можно соединяться со страной, где, считай, еще вчера ломали церкви и вешали священников, где крестьян морили голодом, где с казаками расправились так, что только кости хрустнули? Всего два поколения назад шла непримиримая, насмерть, война, в которой брат шел на брата, а сын - на отца. Младший брат казака Петра Денисова, захватив его, раненного в ногу, выбил ему еще и глаз, зверски избил и (эту подробность Григорий узнал, когда вырос) изнасиловал его жену, бабку Григория. Ночью на станицу налетели врангелевцы, перебили красных казаков, а тех, кого захватили в плен (в том числе Денисова-младшего) связали попарно и побросали в Дон. Ожидавшего смерти Петра освободили. Жена вместе с детьми пристала к обозу, где везли раненого мужа, и таким манером их семейство оказалось в Крыму. Татарский поселок Ак-Минарет, где отыскавшие друг друга казаки поселились вместе, уже на памяти гришиного отца стал славным городком, живущим главным образом за счет добычи и обработки даров моря. И всю эту благодать, всю эту размеренную прибрежную жизнь, за которую деды платили своей плотью и кровью, всю эту свободу отдать обратно красным? Они говорят, это теперь другая страна! Ка-кая там, на хрен, другая? Люди, которые истребили девять миллионов своих земляков, еще живы, находятся на свободе, получают пенсию и воспитывают внучат. Я себе представляю, как они их воспитывают!
Случай с Черноком серьезно поколебал позиции сторонников ИОСа, но что-либо делать было уже поздно. Советские десантники хозяйничали на территории батальона, причем в отсутствие офицеров распоясались совершенно.
Подчиненные, запертые вместе с есаулом в подвале, признали его правоту, но это его не радовало.
Поэтому, когда ближе к вечеру его привели под конвоем в его собственный кабинет к командиру роты, есаул был готов плюнуть советскому лейтенанту в лицо и сказать все, что о нем думает.
А лейтенант настроился на душевную беседу, и даже выставил бутылку "Столичной", поддержав ее с флангов нарезанной колбасой "Салями" и банкой соленых корнишонов.
"Он думает, что я с ним водку пить буду!" - возмутился про себя Денисов. Но вслух ничего не сказал. Он ждал, что имеет ему сообщить "голубой берет".
- Садитесь, товарищ есаул, - сказал ему Афанасьев.
- Я вам не товарищ, - сказал казак. Но, тем не менее, сел.
- Да ладно вам обижаться! - старший лейтенант разлил водку по рюмкам ("МОИМ рюмкам!" - еще больше разозлился Денисов). - Как будто мы с вами нехорошо обошлись…
- А вы считаете - хорошо? - Денисов кивнул через плечо на конвоиров. Десантник жестом приказал рядовым убраться.
- Это все временно, - убежденно сказал старший лейтенант. - А будем дружить - я и вовсе освобожу всех из-под стражи, под честное слово. Казаки слово держат?
- Держат, - подтвердил есаул.
- Ну, и добро. Выпьем за мир и дружбу между народами?
Григорий Денисов покачал головой и к рюмке не притронулся.
- Ну что, ссориться будем? - обиженно сказал старший лейтенант. - Чего вы все здесь как каменные? Что мы плохого вам сделали? Вы человек военный, я человек военный. Вам приказали сдаться, мне приказали вас взять под стражу. Судьба наша такая.
- Ага, - согласился Денисов. - Общая. Только вы по эту сторону колючки, а мы - по ту, господин старший лейтенант.
- Я вам не господин, - отбил Афанасьев, - Значит, водочкой нашей брезгуете?
- По запаху слышу - дрянь, - подтвердил Григорий.
"Вот падла!" - разозлился в свою очередь старлей.
- Так вам "Смирновской" принести?