Вот в конном бою Игорь уступал большинству ветеранов, но последние брали опытом, умением "чувствовать" лошадь. С лошадьми же у него было пусть и очень неплохо, но до уровня "хорошо" пока далековато. Там же, где требовались личные качества и атлетизм, парень безусловно лидировал. Но…
Вот, например, упражнение, когда, стоя на раскачивающемся бревне, нужно было пикой попадать в такую же раскачивающуюся мишень или какие-нибудь мячи, скрученные из тряпок, он проделывал блестяще, но верхом на лошади – значительно хуже. Увы, но лошадь не спортивный тренажер и имеет собственный характер – свой у каждой.
В город молодых пока не выпускали – что-то типа карантина. Карантин этот не для того, чтоб не сбежали, а чтоб полк не опозорили. Если попаданец выглядел вполне браво и мог дать отпор любому забияке хоть на саблях, хоть на кулаках, да и при общении с вышестоящими бы не растерялся, то вот остальные новобранцы… Тут все печальней – не зря считалось, что для обучения нормального кавалериста нужно не менее двух лет. Чтобы те не выглядели ряжеными, да с самооценкой еще не все в порядке, да… Да много такого набиралось.
– В город хочешь? – неожиданно обратился Никифор. – Я с капралом поговорил, тот с поручиком. Со мной или с кем-то из стариков можно. Потом и сам будешь ходить – как освоишься.
Никифор и сам давно уже должен был получить звание капрала, как и многие другие старики. Однако по какой-то причине начальство считало важным иметь дефицит унтерских чинов. Так что старики командовали, но официальных званий не было. Почему – они вроде как не знали, какая-то "высокая политика" офицеров полка.
В город Игорь ехал при всем параде, как, собственно, и все остальные. Парад этот заключался в высоких сапогах с раструбами, суконных штанах синего цвета, красном мундире до колен и каске – полк был создан на основе драгунского, поэтому сильно отличался от уланов иррегулярных. Обшлага, полы мундира, отвороты воротника – все было разных цветов, и выглядело все это довольно попугаисто, однако уланы жутко гордились своим обмундированием и огорчались равнодушием новичка. Чтобы не расстраивать их, он запомнил, что обозначает каждый цвет (при создании опирались на геральдику!) в мундире, но на этом все. Ну и понятно, запомнил гвардейские мундиры и мундиры всех полков, квартировавшие в окрестностях Петербурга.
Пристегнув к поясу карабелу, парень вывел из конюшни свою Звездочку и дождался прихорашивавшихся коллег. При виде клинка Андрей неодобрительно покачал головой, он предпочитал сабли с утолщением на конце, предназначенные чисто для рубки.
– Опять ты со своим прутиком, – проворчал он, – то ли дело у меня, как рубану, так коня пополам.
– Ты еще попади по этому коню, – охотно поддержал Игорь дискуссию, – и главное, меня с собой не сравнивай.
Это да – был он пока что самым мелким из уланов, да и самым легким – ранее полк-то был драгунским, а там набирают достаточно рослых и крепких парней. Сам же попаданец с его ростом в сто семьдесят два и весом в шестьдесят три прошел "кастинг" благодаря возрасту (подрастет еще) и владению клинком.
– Так жрать надо, – включился Тимоня из соседней контубернии, – а то мы не видели, как кошка ешь, не больше.
– А зачем мне вес? – удивился парень. – Сила, выносливость – понимаю. Но вес? Зачем? Я и так сильнее всех в полку.
– Сильнее-то сильнее, вот только вид у тебя несолидный, – наставительно произнес Трифон, – взглянешь на тебя…
Тут он замялся, потому что попаданец сам на него глянул, "включив рысь".
– Тьфу, – сплюнул Трифон, – на тебя как раз как взглянешь, так и обоссысся!
Так, смеясь, и въехали в город, а точнее, в предместья. "Настоящий" Петербург оккупировала гвардия, а бодаться с ней… Как, если там добрая треть – дворяне? Мало того что оружию учат их с детства и силушкой они отличаются от вчерашних крестьян (харчи-то другие, да и голода не знают), так еще и последствия. Так, за сломанный нос солдату из обычного полка можно было отделаться выговором, а то и поощрением – если драка была честной, а противник – из "конкурирующего" полка. А вот сломать нос дворянину… Последствия хуже.
Нет, большинство из них были нормальными людьми и за "вавку", полученную в честной драке, претензий не выкатывали, но встречались и поганцы. Вот только беда в том, что связи у этих поганцев были куда как лучше, чем у вчерашних крестьян и мещан.
Ехали, глазея по сторонам, практически "светский" выход по меркам улан. Ну и нужно сказать, что смотрят прохожие на них в большинстве своем одобрительно.
– Ето потому, что мы воевать-то умеем, а озоровать не приучены, – пояснил Никифор. – В других полках так озоруют, что и не знаш – зачем такие защитнички нужны.
Подкрутив ус, он подмигнул дородной бабе лет тридцати пяти, шедшей навстречу с прикрытой тряпкой корзиной, и, выпятив губы трубочкой, послал воздушный поцелуй. Та зарделась и замахала на него рукой. "Сэнсэй" сделал странное движение глазами и усами, отчего баба совсем разомлела и раскраснелась.
"С такими методами ухаживаний мне вряд ли что-то светит", – озадаченно подумал попаданец. Пока он думал о святом (о женщинах – что же еще может быть святым у парня в шестнадцать лет?!), они приехали на какую-то площадь, где стояло сразу несколько трактиров откровенно забегаловочного вида. Перед ними толпились подвыпившие и явно пьяные солдаты, то и дело затевавшие кулачные поединки.
– Вот тебе и место, чтоб кулаки почесать, – довольно произнес Никифор, повернувшись к Игорю.
Глава 7
Спрыгнув с коня текучим движением на землю, Игорь с интересом обозрел бойцов. К предстоящим боям он относился не то чтобы спокойно – с восторгом. Мало того что адреналин, так еще и деньги. Да, здесь дрались за деньги, ставя в заклад какую-то сумму. Способности попаданца уланы уже успели прочувствовать собственными шкурами и оценивали их очень высоко.
То, что Игоря их навыки не впечатлили, ничего не значило – по здешним меркам, они были "козырными" ребятами среди местных кулачников. Да, откровенно говоря, и не только среди местных. Там, в будущем, они бы тоже смотрелись весьма недурно, среди обычных людей, понятное дело.
Парень откровенно "зажрался", привыкнув к уровню таких же спортсменов да кавказских молодежных стаек, тоже спортсменов в большинстве своем. Да и, несмотря на формальное звание КМС, Русин соответствовал скорее МС и планировал в ближайших соревнованиях взять новую "высоту".
Ну и последнее, но отнюдь не самое маловажное, кулачные бойцы пользовались почетом – даже дворяне гордились достижениями в этом виде "спорта" и не стеснялись сойтись с мещанином (что не отменяло проблему отдельных говнистых особей).
– Какой заклад и какие правила? – негромко поинтересовался боец.
– Так полтину хотим поставить на твою победу, – внезапно застеснялся Андрей.
– Рубль ставьте, и чтобы любой желающий мог со мной сразиться. Единственное, чтоб по правилам "свалки".
Не успел он договорить, как Андрей заорал:
– Ну что, воины, давно не виделись, давно наши кулаки не чесали ваши зубы. Подходите, будьте ласковы, всех встретим, как дорогих гостей, сперва накормим юшкой кровавой и зубами крошеными, а потом и спать уложим на перинку из землицы!
Внимание привлек, и к уланам начали подтягиваться военные.
– А не много на себя берете, – с ехидцей отозвался темно-русый гренадер, которому давно не мешало бы побриться, – аль не мы ли вас в прошлом разе угощали? И сегодня угостим, мы – щедрые хозяева, оплеух не жалеем!
– Да ты сперва нашего младшенького одолей, – влез Трифон, – а потом и курлыкай.
С голливудской улыбкой Игорь вышел из-за спин товарищей, приветственно поднимая руки, раскланиваясь и слегка скоморошничая. Его уже просветили, что перед кулачным боем это нужно и важно – традиция такая. Нужно "завести" людей, выиграв предварительно психологически. Ну, это как дома – сам бой может длиться меньше минуты, но перед этим могут рассказывать о достижениях соперников, затем включится музыка… Шоу, в общем. С одной стороны – так народу интересней, а с другой – позволяет не озлобиться, переводя бой именно в "спортивную" плоскость.
– А не слишком ли мал ваш братец? – вылез один из егерей, явно загулявший, судя по скошенному взгляду и грязному мундиру. – Ему, чай, сиську мамкину сосать надо, а не на кулачках драться.
– Ништо, дяденька, – голосом радостного дебила отозвался Русин, – мне братики обещали, что как только я всех побью, они мне за это леденец купят.
Затем он на мгновение задумался и добавил с интонациями капризного ребенка:
– И пряник!
Тишина… И грохнуло! Смеялись все – даже гренадер всхлипывал по-детски, хлопая здоровенными ладонями себя по бокам.
– Пряник… Ыыы… – с подвыванием тянул он.
Наконец все успокоилось, и гренадер подошел к Игорю, протянув ему волосатую руку:
– Иван, сын Семенов, из рода Харламовых.
– Игорь Владимирович Русин, – представился попаданец и снова увидел тот самый взгляд, как у капрала при знакомстве, как у майора… И дал себе слово – выяснить наконец, почему они так странно реагируют на его имя.
– Биться я сегодня не буду – от раны еще не отошел, но вот поглядеть – погляжу, – сказал попаданцу Харламов. – И это… Ты всерьез так в себе уверен или просто скоморошничаешь?
Руфер только улыбнулся слегка: