Полибин отпер замок и поднял тяжелую крышку. Однако сверху ничего интересного не оказалось. Навалом лежала какая-то одежда, скорее всего, атрибуты религиозных аттракционов.
Полибин запустил руку вглубь сундука и в выудил оттуда несколько единиц старинного оружия.
- Дайте мне вон ту саблю, - попросил хозяин, - указывая на кривой азиатский клинок в позолоченных ножнах.
Александр вопросительно посмотрел на меня. Я, подтверждая, кивнул. Сабля, судя по ножнам, была того же рода, что и моя - старинная, восточного производства. Разбойник жадно схватил ее и сразу же выхватил из ножен.
Я в свою очередь, не торопясь, разворачивал свое оружие. Когда противник увидел то, что скрывала холстина, он внезапно мертвенно побледнел:
- Откуда она у вас?! - дрогнувшим голосом спросил он.
- Батюшка подарил, - ответил я. - Приступим?
Не успел я договорить, как хозяин бросился на меня. Казалось, его больше не сдерживают даже нацеленные на него пистолеты. Мои болельщики громко выдохнули. Клинок, опущенный умелой рукой, со свистом рассек воздух.
Я легко уклонился, не скрещивая с ним свой. Противник вновь бросился в атаку, пытаясь покончить со мной одним ударом. Этот человек вызывал во мне такое отвращение, что я не оставил ему ни малейшего шанса и времени жизни. Аккуратно отбил удар и ответным выпадом пронзил его грудную клетку в области сердца.
- Вы… вы… не понимаете!.. - успел еще сказать он, но не смог объяснить, что именно.
Все молча смотрели, как умирает разбойник.
- Мертв, - прервал тишину Аркадий. - Лизонька, вы его убили!
- Лучше я его, чем он меня, - зачем-то сказал я и добавил: - Мне нужно переодеться.
Глава восемнадцатая
Во Владимира мы доехали, как белые люди, в хороших экипажах с отличными лошадьми. Пережитые приключения сблизили и сдружили нашу компанию, к тому же мы на время оказались связаны экономическими интересами.
После полной победы над разбойниками никто не знал, что делать дальше.
Обращаться к властям, после угроз главаря, мы боялись. Это грозило, как минимум, задержкой на неопределенно долгое время путешествия, а как максимум, Сибирью и каторжными работами. По поводу справедливости отечественных судов у всех было одно, возможно и предвзятое мнение: "суд, что дышло, куда повернет, туда и вышло".
- Что мы будем делать дальше? - спросил мнение участников события старший по званию поручик Полибин.
- Может быть, вернемся в Питер? - предложил Семидольный.
- Зачем? - спросил я.
- Ну, - протянул он, - там-то все-таки больше правды, чем в здешнем уезде.
- У меня нет времени полгода сидеть в тюрьме под следствием, чтобы доказать, что я не разбойница, - решительно сказал я. - Кто хочет, может возвращаться.
- Никто не хочет, - оправдываясь, сказал Аркадий. - Только как бы хуже не вышло! Уедем, а нас потом разыщут и обвинят в убийстве.
Такая постановка вопроса напугала "компаньонов", и все заметно приуныли. Тогда пришлось за дело взяться мне.
- Во-первых, найти нас невозможно. Никто не видел, как мы сюда приехали, и нужно сделать так, чтобы не увидели, как уедем. Разбойники, кстати, этим и пользовались. Люди пропадали по пути из Питера в Москву, и никто не мог понять, куда они девались.
- Почему ты так думаешь? - спросила Юля.
- Иначе их бы давно поймали и отправили на каторгу. Если мы не хотим, чтобы нас искали, отсюда нужно уехать сегодня же, как только стемнеет, а до этого похоронить убитых и замести следы.
- А как их заметать? - опять поинтересовалась любознательная куртизанка.
- Это я беру на себя. После нашего отъезда никаких следов не останется. И самое главное, о том, что здесь произошло - никто никогда не должен узнать. Как только кто-нибудь проговорится, даже на исповеди - все мы пропали.
- А как быть с ним, - спросил Александр, кивая в сторону Мити, - и со стряпухой? Они-то не с нами?
- Теперь будут с нами. Кто из вас чувствует себя грешным оттого, что защищал свою жизнь? Пусть скажет это сейчас при всех.
Желающих каяться не нашлось. Все молча ждали, чем я кончу свой монолог.
- Раз никто не признает себя грешником, значит, и каяться не в чем. Нас сюда заманили обманом, и хотели лишить живота и имущества. Я правильно говорю?
- Правильно, - нестройным хором подтвердили все, включая Митю.
- Мы же поступим по-христиански и похороним разбойников. Пусть спят с миром.
- А как же без панихиды? - встрял в разговор Аркадий.
- Закажем во Владимире. Теперь, мужчины, идите рыть могилу, а мы с Марией наведем здесь порядок.
Как только нашелся лидер, решившийся взять на себя ответственность и руководство, проблема начала решаться почти сама собой. Из наших четырех мужчин трудоспособными были двое: Иван и Дмитрий, а травмированные офицеры составляли у них трудовой резерв и могли быть использованы на подхвате. Старшим я назначил не Полибина, а Ивана, как наиболее дееспособного.
Когда под руководством солдата похоронная команда удалилась, я отправился знакомиться со стряпухой, с которой пока не встречался. Ею оказалась растрепанная баба с распухшим от слез лицом. Она была в невменяемом состоянии и могла только рвать на себе волосы и голосить.
Полюбовавшись на это странное создание, я вернулся в зал к Юлии. Она выглядела подавленной и откровенно боялась покойников. Мне тоже было не по себе глядеть на дело своих рук. Однако ни исправить содеянное, ни поступить по-другому было нельзя, как говорят французы: "A la guerre comme a lа gиегге", а на войне бывают убитые.
- Лизонька, мне так страшно, - сказала Юля и прижалась ко мне. - Они мне ночью будут сниться?
- Нет, конечно, но тебе лучше уйти отсюда. Подожди или на улице, или в какой-нибудь другой комнате.
- Правда, а ты не обидишься? - обрадовалась Юля и совсем не по-сестрински поцеловала меня в губы. - А ты не хочешь уйти со мной? - лукаво предложила она.
- Хочу, но не могу. У меня еще много дел.
Это была чистая правда. Мне нужно было порыться в вещах покойного предводителя и по ним попытаться понять, чем кроме молений занимается странная секта, с которой меня постоянно сталкивает жизнь и обстоятельства.
Первым делом я осмотрел саблю хозяина. Она, как и моя, была какой-то запредельной ценности, но все-таки не такая древняя и не так богато украшена. Оставив ее, я занялся сундуком. Оказалось, что до половины он заполнен старой и странной одеждой, когда-то возможно необычайно дорогой, но давно вышедшей из моды.
Отложив в сторону собольи и куньи шубы и придворные наряды начала века, я докопался до залежей ценной утвари: серебряных блюд, кубков, стаканов и обеденных принадлежностей. Под этим пластом находились завязанные в холстину золотые предметы, с виду довольно неказистые; они были или очень старые или невысокой художественной ценности. В самом низу сундука хозяин хранил бумажные и серебряные деньги.
Я с трудом поднял лежащий на боку тяжеленный стол и начал раскладывать на нем найденные сокровища. Видно было, что покойный был весьма аккуратным человеком. Серебряные и золотые монеты он хранил в специальных кожаных мешочках, на которых желтой краской прописывал сумму "вклада", а ассигнации - разложенными по достоинству купюр.
К сожалению, ничего интересного для меня в сундуке не оказалось.
Пока не вернулись остальные участники, я прикинул, сколько денег сумели награбить разбойники. Оказалось, что не так уж и много. В сундуке было шесть тысяч серебром и примерно тридцать две тысячи ассигнациями.
Вопрос, как разделить найденные сокровища для меня не стоял.
Самое лучшее в таких случаях поделить между всеми поровну, чтобы не создавать прецедента для взаимных обид и зависти. Меня эти деньги не очень интересовали, хотя лишних и не бывает, но тратить их было негде.
Кроме ценностей, в сундуке больше ничего не оказалось: видимо, свои тайны сектанты хранили в других местах. Я начал осматривать зал, старательно обходя стороной убитых, но это занятие прервал стремительно приближающийся жуткий вопль.
- А!.. - закричала где-то в доме женщина очень высоким голосом.
Я бросился к столу и схватил лежащую на нем обнаженную трофейную саблю, которую недавно рас сматривал.
- А! - послышалось совсем близко, и в зал влетела Юлия с разлохмаченными волосами, в растерзанной одежде.
Она выглядела совершенно ненормальной. Вбежав, она кинулась через зал к дальней стене, однако споткнулась об убитого разбойника и с размаху полетела на пол.
- Юля! Что случилось?! - крикнул я, однако ответ появился сам собой.
Следом за куртизанкой в помещение вбежало ревущее существо с длинным блестящем ножом в руке.
- Убью! - закричало существо, на мгновение остановившись на пороге и обводя безумным взглядом разгромленный зал.
Только теперь я узнал стряпуху, такую же, как и Юля, растерзанную, но не испуганную, а полную ненависти.
- Убили! - завопила она, увидев плавающие в крови трупы, и начала с безумным видом обводить глазами комнату.
Ее взгляд, не узнавая, скользнул по мне и остановился на бедной девушке, которая, пытаясь встать, на четвереньках отползала подальше от страшной бабы.
- А! - закричала теперь уже стряпуха и подняла руку со своим страшным ножом.
Между ней и Юлей было всего два метра, я находился дальше, у боковой стены, к тому же нас разделял стол. Первым порывом было перескочить через него, но сделать это не дала длинная юбка. Тогда я выпустил из руки саблю, схватил кошель с монетами и запустил его в сумасшедшую бабу.