Оружейная обнаружилась сразу за поворотом проулка: за первой дверь в высокой стене. Небольшая комната с высоким, но странно скошенным потолком была уставлена пирамидами со множеством деревянных муляжей самого разнообразного оружия. Такие же муляжи были развешены и по стенам комнаты. При входе ящеров откуда-то из полутёмного угла выбрался невысокий человечек в кожаном фартуке поверх серой камизы. В руках коротышка держал какой-то плотницкий инструмент, а за его спиной Шипучка разглядел заваленный ворохом стружки верстак.
- А это что ещё такое? - изумился человек, ткнув в Шипучку пальцем.
Сауриал недовольно зашипел: такая фамильярность пришлась ему не по нраву.
- Новенький, звать Шипучкой, - как ни в чём не бывало откликнулся Баракл. Человечек сильно сощурился и ощупал сауриала долгим внимательным взглядом.
- Из каких будешь, новенький? Что-то я таких не знаю. Не лизид, не троглодит, не вейт, не бака-ли.
При последних словах человека Баракл издал совершенно непонятный звук: то ли всхрапнул, то ли хрюкнул. Видимо идея о том, что Шипучка принадлежит к расе бака-ли, показалась Бараклу особенно забавной.
- Он не ответит тебе, Элло, он немой.
- Немой?
- Немой. Но тебя он отлично понимает.
- Хорошо хоть так… Но всё же, откуда Луций его раздобыл?
- Спроси у него, ты же человек.
- Ха… Так и снизойдёт старший гражданин до вопросов старого липонца.
- Придётся твоё любопытство удовлетворить чешуйчатому нечке, надеюсь, твоё человеческое достоинство не будет этим оскорблено.
- Рассказывай давай, ящерица хвостатая! А о своём достоинстве я как-нибудь сам позабочусь.
- А как же отцы-инквизиторы? - гладиатор зашёлся в притворном ужасе.
Человек спокойным голосом послал отцов-инквизиторов в такое место, упоминать которое в разговоре у сауриалов было верхом неприличия. Кто бы ни были эти неизвестные отцы, но такой участи они никак не заслуживали.
- Нечего рассказывать. Привезли его купцы с юга и продали Луцию. Говорят - хороший воин.
- Говорят… Луций никогда не купит гладиатора, не проверив его в деле.
- А он проверил. Этот молчун не уступил Тхору.
Человечек уважительно покачал головой.
- В общем, господин доктор Край Ло велел подобрать для него оружие.
- Мне кажется, это обязанность самого Край Ло.
- Если Край Ло подберёт ему оружие, то в поединке с Тхором я не поставлю на новичка и лорика против ауреуса.
Хозяин комнаты только хмыкнул.
- Ладно, выбирайте, что нравится. Я добрый.
Баракл подтолкнул Шипучку к пирамидам и прошипел:
- Выбирай.
Сауриал взял деревянный меч, рассеяно повертел его в руке.
- Деревяшка.
- А ты хотел настоящее оружие? Забудь. Его ты сможешь получить только перед настоящим боем.
- Ты же воин, Баракл. Ты должен понимать, что деревяшка меча не заменит. Не тот вес, не тот баланс…
В ответ гладиатор внезапно выдернул из пирамиды муляж боевых вил и взорвался каскадом приёмов. Глаз едва успевал заметить переход атакующего движения в защитное, а защитного - снова в атакующее. Баракл вихрем метался по комнате с полминуты, а потом прекратил бой с тенью - так же неожиданно, как и начал его. Каким-то чудом огромный ящер умудрился не задеть ни одной из пирамидок с деревянным оружием.
- Вот так, - прошипел он, возвращая вилы обратно на их место. - Не тот вес, не тот баланс… Тренироваться надо…
Шипучка только смущённо сопел: ответить было нечего. Внимательно перебрав деревянные клинки, он остановил свой выбор на средних размеров скимитаре. Протянул приглянувшееся оружие Элло и выразительно зашипел.
- Этот? Хм, похоже, тебя привезли с юга.
Сауриал кивнул. В любом случае человек был прав: Меро купил Шипучку намного южнее того города, где они сейчас находились.
- Повесь на стену. Вот сюда, - указал хозяин комнаты.
- Здесь висит оружие не людей, - пояснил Баракл.
Тому, кто хоть немного знал привычки минотавров, об этом было трудно не догадаться: кто ж ещё выберет для тренировок здоровенные топоры с обоюдными лезвиями. Конечно, это оружие ещё и гномы уважают, но у тех совсем другой размерчик.
- Всё, пошли назад, - скомандовал Баракл, когда скимитар занял своё новое место. - Когда придёт время тренироваться с оружием, нам принесут всё, что висит на этой стене.
- Элло, - неплохой человек, - прошипел сауриал, когда они вышли из комнаты в проулок.
- Хороший, - легко согласился гладиатор.
- Ты говорил, что хорошие люди встречаются редко, - напомнил Шипучка.
- Редко. Элло - единственный хороший человек на всю школу Луция.
После небольшой паузы Баракл добавил.
- С детёнышем, о котором ты рассказывал, хороших людей здесь будет двое. По мне этого слишком много. Как бы чего плохого не случилось…
Утро второго дня началось для "хорошего человека" Серёжки с пинка в бок. Уставший после непривычно больших нагрузок накануне, мальчишка не сразу понял, что ворвавшийся в сон звон колокола означает сигнал к подъёму. Широко распахнув глаза, он увидел стоящего над собой Лауса, который улыбался всё той же мерзкой улыбкой.
- Шустрей, Шустрёнок. За опоздание на гимнастику накажут всех синих.
Кое-как опоясавшись и натянув сандалии, мальчишка пулей выскочил во двор, успев занять своё место до наступления "штрафного времени". А потом началась гимнастика - точнее, утренняя зарядка, как в пионерском лагере. В школе, по телевизору и радио постоянно говорили, что зарядку должен делать каждый - для здоровья. Даже специальные передачи по радио крутили. Преподаватель говорит, какие упражнения делать и отсчитывает счёт, а пианист играет бодрую музыку. Но Серёжкины родители зарядку никогда не делали. Серёжка тоже не делал. И ничего, никто на здоровье не жаловался.
А вот в лагере не выйти на зарядку было нельзя: там вожатые за этим смотрели, и воспитатели. Но и всерьёз её никто не воспринимал. Махали руками, наклонялись и приседали - лениво, для видимости. Ну, что сделать, если уж так надо. На тренировке Серёжка бы никогда себе не позволил так сачковать, потому что знал: себе дороже. Не разомнёшься как следует, так ничего не получаться не будет. Считай, занятие прошло впустую. А ему всегда хотелось чего-то добиваться, побеждать. И когда занимался прыжками в воду, и когда, повзрослев, перешёл в секцию самбо. Но это - в секциях, а в лагере-то чего стараться? Если уж совсем честно, так он и в школе, на уроках физкультуры, не слишком напрягался: всё равно хватало на твёрдую пятёрку.
В этой школе, гладиаторской, не постараться было нельзя. Около каждой группы воспитанников прохаживался "наблюдатель" с плетью в руке. У жёлтых кто-то из мальчишек схлопотал по спине за недостаточное усердие. Серёжке вовсе не хотелось проверить насколько это больно на своей шкуре, поэтому он каждое упражнение выполнял на совесть, как и остальные "синие". Зарядка показалась ему слишком длинной, и к её окончанию он здорово устал, но повода для наказания Вену не подал.
После зарядки ребята снова разошлись по комнатам. Едва зайдя внутрь, Серёжка понял, что ничего хорошего его не ожидает: синие сбились в толпу, хмуро поглядывая на новичка.
"Бить не станут", - сообразил Серёжка. - "Я же сопротивляться начну. Будет шум, а во дворе полно докторов. Тогда что?"
Какое-то время, показавшееся мальчишке очень долгим, он так и стоял - один против всех. Напряжение нарастало, молчание становилось нестерпимым. Серёжка чувствовал, как всё сильнее и сильнее становится страх. В горле пересохло. Ещё немного - и он позорно задрожит на глазах у всей группы. Лучше уж пусть бы избили…
- Вот что, Шустрёнок, - произнёс, наконец, Лаус. - Говорим тебе по-хорошему: проси господина Вена, чтобы тебя от нас перевели.
- Куда? Загорать на берегу моря?
- Куда хочешь. К красным, к жёлтым, к оранжевым - нам всё равно. Только у нас тебе делать нечего.
- Это почему же? - мальчишка совершенно не ожидал такого разговора. Удивление было настолько сильным, что о страхе забылось самой собой.
- Мы - синие. Мы должны быть лучшие во всём. А с тобой мы лучшими не станем. Оранжевые нас точно обойдут.
- Почему? - упрямо повторил Серёжка. И приготовился к тому, что сейчас-то Лаус взорвётся. Но подросток терпеливо объяснил:
- Потому что зачёт в группе идёт по худшему. А ты будешь худшим из худшим. Ты мал, чтобы быть гладиатором.
- А я в гладиаторы и не просился.
- А мы-то тут при чём? Мы что ли тебя сюда продали? Почему мы должны твои сопли подтирать?
- А что, уже до того наподтирались, что устали? - парировал Серёжка.
- Неважно, - мотнул головой Лаус. - Не сейчас, так потом. Мы хотим быть лучшими, не мешайся под ногами. Проси, чтобы тебе от нас перевели.
- Вам надо - вы и просите.
- Нас не послушают. Не рабы решают, кому кем быть, - совсем по-доброму вздохнул Лаус.
- А меня послушают? Я что, не раб, что ли?
- Тебя могут послушать.
"А может, действительно попросить?" - подумал Серёжка. - "Мне то какая разница: синий или жёлтый? Да хоть серо-буро-малиновый в крапинку. А может, тут какой подвох?"
"Могут послушать". Могут. А могут ведь и не послушать. А могут и плетью обработать за такую инициативу. Это реакцию наёмников на свои просьбы Серёжка более-менее умел предсказывать. И то, с прыжками с мачты так обжёгся, что вспоминать тошно. А уж что на уме у кривого Вена - попробуй, угадай. В отличие от любившего порассуждать о том, каков должен быть правильный раб, Меро, из доктора синих лишнее слово можно было вытянуть только клещами. Покажет, объяснит, скомандует - а потом молчит, как респиратор.