- Нести аккуратно и нежно, как маму родную! - грозно предупредил Кирпич ёжащихся от стыдного неудобства и холода насильников. - И если кто хоть раз дёрнется или вякнет чего не в тему - сразу огребёт прикладом в зубы, усекли? - те мрачно, вразнобой, кивнули. - Раз-два, подняли! Вперёд - марш!
Четвёрка обезоруженных и полураздетых "крыс", конвоируемая семерыми "братками" ходко двинулась к юго-западу. На месте происшествия остались лежать обрывки одежды и - в луже крови - труп незадачливого Клипсы.
Спустя примерно полчаса из-за пригорка выбежала и рассыпалась по ложку небольшая стая слепых псов. Учуяв пролитую и уже начавшую застывать кровь, они, сперва сторожась, а потом осмелев, подобрались к трупу. Вскоре затрещала разрываемая одежда, захрустели разгрызаемые кости, сочно зачавкало на крепких зубах ещё не застывшее мясо. Стая пировала.
Вожак, отойдя немного в сторону, изучал разбросанные по полянке обрывки ткани. Что-то привлекло его внимание, и пёс, немного покружив, остановился на примятом пятачке травы. Принюхался…
- У-у-у-у-у-у-о-о-о-о-о-у-у-у-у-у!!!.. - внезапно взлетел в небо исполненный яростного горя и гнева вой. Стая оторвалась от еды и бросилась к вожаку, взволнованно обнюхивая то, что заставило его издать этот крик.
- А-а-а-а-а-и-и-и-и-и-и!.. - жалобно заскулила-заплакала молодая самка и ткнулась носом в бок своего приятеля. Тот ощерил клыки и "посмотрел" туда, куда был обращён "взгляд" вожака.
Через несколько секунд стая, без сожаления бросив недоеденный труп, как единое существо сорвалась с места и помчалась в юго-западном направлении.
Чётко по следам тех, кто уносил самое дорогое для всех порождений Зоны существо.
Их сестру.
Ради неё…
Вольные сталкеры, изумлённо и непонимающе вытаращив глаза, смотрели на странную процессию, входившую в Деревню новичков.
Семеро вооружённых мужчин, судя по виду - члены какой-то бандитской группировки - конвоировали четырёх полуодетых мрачно-испуганных типов. Не то таких же бандюков, не то вовсе каких-то маргиналов-отщепенцев. Руки пленных были связаны и подняты к плечам; к ним же были теми же верёвками привязаны углы растянутой между четвёркой странных носильщиков и прогибавшейся под тяжестью какого-то груза плащ-палатки.
- Мужики, что случилось? - со всех сторон летели вопросы. Одиночки сбегались к странной группе со всех сторон.
- Кирпич? - узнал кто-то главаря семерых "братков". - За каким фигом…
- Хромого позовите! - не останавливаясь, бросил молодой пахан сбежавшимся вольным. - И Жабу! Дочку его… обидели… Эти вот!.. - он резко и как-то дёргано кивнул на связанных.
Толпа одиночек заволновалась, услышав такое известие. Кто-то помчался за старостой и торговцем.
Кирпич сделал знак, и понукаемые его бойцами пленники спустили с плеч свои импровизированные носилки.
- Аккуратнее, мля! - рявкнул "браток", когда один из носильщиков - мелкий, тощий, с тоскливо-перепуганными глазами - едва не упустил из рук свой угол полотнища. Впрочем, сделать это ему всё равно бы не дала верёвка, надёжно привязывающая кусок ткани к его скрученным запястьям.
Полотно "носилок" опустилось, давая возможность вольным бродягам разглядеть ту, что лежала в них, бережно закутанная в кожаный бандитский плащ, с парой свёрнутых бандитских же курток под головой вместо подушки.
При виде безжизненного, покрытого следами побоев лица их всеобщей любимицы, вольные разразились гневными криками и руганью. Кое-кто, сжав кулаки, подступил к перепуганным обидчикам девушки, чтобы посчитаться с ними.
- Стоять!!! - заорал Кирпич, и по его знаку "бригада" мигом рассредоточилась вокруг носилок, прикрывая пленников. И тут же пояснил возмущённым его начальственным ором сталкерам:
- Они ж её не удержат - если вы их сейчас лупцевать начнёте! Девочка и без того никакая… И вообще! Жаба придёт - сам решит, что с ними сделать! Отвалите, мужики, добром прошу!
- Что с Ксаной? - выкрикнул кто-то.
- Что-что… - резко и неприязненно отозвался Кирпич. - Эти вот… Хотели её развести на инфу про артефакты. А она - ни в какую. Они её и… это самое… - почему-то слова с трудом давались "братку", привыкшему называть вещи своими именами и не особо стесняться в выражениях. - Развлеклись, сучары… В аномалию потом бросить хотели, чтоб следы замести. Да не вышло.
Поднялся общий, полный ярости, крик. Бойцы из "бригады" предупреждающе щёлкнули затворами, недвусмысленно показывая, что, пока пойманные с поличным мерзавцы держат на весу носилки с девушкой - самосуда над ними они не допустят.
Тут, к счастью, появился запыхавшийся Жаба. Вслед за ним торопливо приковылял староста.
- Что у вас тут… - начал торговец. И осёкся.
- Ксаночка…
На памяти многих присутствующих это был, кажется, первый случай за много лет, когда они увидели Жабу таким - белым, как мел, с остановившимися, полными ужаса глазами.
- Ксана, доченька… - торговец словно во сне двинулся к носилкам. На его пути, не сговариваясь, встали двое - Техник и Рассол. Молча переглянулись, чуть расступились и придвинулись к нему, готовые подпереть плечами враз постаревшего на несколько лет бывшего сталкера.
- Она жива, дядька Панас. - успокоил Кирпич. - Но ей срочно нужен врач.
- Врач… - как-то бессмысленно повторил Жаба. - Врач… да…
- У нас тут, в ближайших окрестностях, всего один медик - мрачно пояснил "браткам" один из вольных. - Сама Ксана… Ну, ещё Болотник, но до него идти…
- Хрен с ним, с Болотником! - вдруг решительно выпрямился Техник. - Кордон ближе, санчасть у них есть! Я схожу.
- Тебя ж там вояки пристрелят!
- Это ещё неизвестно, пристрелят или нет! И… что они - не люди, что ли? - сталкер, которого уже потихоньку начинали считать в Зоне легендарным, поправил сдвинутую козырьком назад армейскую кепи. - В общем, погнал я. Ждите.
И, больше не размениваясь на слова прощания, он развернулся и почти бегом направился к южной оконечности деревни, где единственная улица переходила в разбитую дорогу, ведущую к периметру Зоны и к Кордону.
К военным, с которыми вольные сталкеры находились в, мягко говоря, довольно непростых отношениях.
Проводив взглядом товарища, Рассол повернулся к старосте.
- Хромой, что делать будем?
- В дом её надо… - отозвался тот. - Донесёшь?
- А то!
"Бригада" безропотно посторонилась перед высоким плечистым одиночкой. Тот бережно поднял на руки бесчувственную девушку и, прижав к груди крепко, но осторожно, понёс её к дому Жабы. Сам торговец, опомнившись от первоначального потрясения, поспешил следом.
Об обидчиках своей дочери он, кажется, и думать забыл. Весь мир для него заслонила её растрёпанная головка, бессильно опущенная на плечо Рассола.
Проводив взглядами удаляющегося товарища с его драгоценной ношей, вольные сталкеры как один повернулись к насильникам. Те - и без того чувствующие себя прескверно, совсем съёжились от страха и тоскливого предчувствия.
Койот ласково ухмыльнулся им и подбросил на ладони нож.
- Итак, что будем с ними делать, бродяги? - вопросил Хромой.
Поднялся шум.
- Расстрелять!
- Вздёрнуть гадов!
- Кастрировать нахер!..
- И на голову тоже!
- Нет, сперва кастрировать, а потом расстрелять!
- Это будет слишком для них легко - внезапно перекрыл все выкрики вроде бы и не слишком громкий, но звучный и как будто проникающий в каждый уголок души голос.
Сталкеры умолкли. В одном месте толпа зашевелилась и начала расступаться.
Вперёд неторопливо вышли трое, один - впереди, двое - позади него, плечом к плечу. С виду - самые обычные вольные бродяги, каких было немало в Зоне, но что-то заставляло остальных одиночек несколько опасливо отодвигаться с их дороги. Путь расчистился как бы сам собой.
- Это будет для них слишком легко, - тем же негромким и спокойным голосом повторил вожак тройки. Судя по ещё не снятому снаряжению и слегка утомлённому и запылённому виду, эта группа вернулась в Деревню из какого-то очередного рейда буквально только что. И сразу попала, так сказать, с корабля на бал - чтобы вот только-только узнать и разобраться, что же стряслось. - Лучше отдайте их нам.
Воцарилось гробовое молчание. Кто-то присвистнул. Кто-то тихо, на выдохе, матюгнулся. А потом один из вольных повернулся к преступникам:
- Ну всё, пипец вам, крысы! - злорадно проговорил он. - Эти парни - бывшие монолитовцы! И это она их нашла и привела сюда. Так что молитесь… если есть, кому и знаете, как!
На лицах насильников появился страх, двое вытаращили глаза.
- Репей, что ты намерен делать? - осторожно спросил Хромой.
- Там будет видно. - Репейник, словно колючим веником из одноимённого растения, прошёлся хмурым взглядом по лицам негодяев. Те сжались. - Так что ты решишь, старшой?
Хромой вопросительно повернулся к остальным вольным и, поняв их безмолвный ответ, кивнул:
- Хорошо, Репей. Они - ваши!
- Не-е-е-е-ет!!! - завыл, забился в своих путах один из пойманных. - Су-у-у-у-уки!!! Лучше пристрели-и-и-и-ите!!!
Двое его подельников молчали, словно от страха проглотили языки, а третий…
Сталкеры зашумели, с хохотом и свистом показывая друг-другу на лужу, постыдно растекающуюся вокруг ног коленопреклонённого преступника. Тот, багровый от мучительного стыда, тонко, по-бабьи, завыл и попытался отползти, съёжиться, и вообще провалиться сквозь землю. Не тут-то было - ботинок Кирпича упёрся ему в спину.