* * *
С утра притащился студент. Он прошёл мимо настороженных воинов прямо ко мне. Я сидел на краю ямы, наблюдая за тем, как месят глину. Он примостился рядом со мной.
- Привет! - сказал я. - Ты бы поменьше тут шлялся. Прибьют ведь.
- Здравствуйте. Не волнуйтесь, у меня амулет. Ни камень, ни дерево вреда мне не причинят.
- А рыбья кость?
- Что, простите?
- Наши делают наконечники стрел из рыбьих костей.
- Ой! - вырвалось у этого типа. - Хорошо, что вы сказали.
Излишняя самоуверенность слетела с него в один момент.
- Пойдём ко мне, - пригласил я. - Там нам будет удобнее. А то смотри, бабы уже уши развесили, давно я их палкой не охаживал.
После этой фразы женщины принялись топтать глину с удвоенным усердием, а студент двинулся за мной.
- Жрать будешь? - спросил я его уже в пещере.
- Нет, спасибо.
- Чего припёрся? Я не собираюсь сдаваться.
- Знаете, наш заговор раскрыт.
- Ты раскололся?
- А вы никогда не пробовали плести небылицы магу с шестидесятилетним опытом работы? - раздражённо спросил студент. - Довольно бесперспективное занятие, должен сказать. И нечего смотреть на меня с таким презрением!
- Да успокойся ты! Никто на тебя с презрением не смотрит. Что теперь будет?
- Видите ли, они зачли мне курсовую работу.
- Да? Что-то вид у тебя нерадостный.
- И тут же дали другую. Эта будет частью моей дипломной. Теперь я должен написать о том, как вы себя здесь чувствуете. Ваши ощущения, желания, стремления, изменения в мировоззрении и всё такое прочее.
- И на кой ляд всё это надо? Слушай, студент, а ты как учишься?
Этот тип скривился и ответил:
- Так себе.
- Даром преподаватели время со мной тратили, даром со мною мучился самый искусный маг?
- Это вы о чём?
- Песня такая.
- Никогда не слышал. Я, знаете ли, не силён в искусстве вашего периода.
- Значит, ты остаёшься со мной? Молодец! Сейчас я свистну нашим - постель тебе организуют. Отъешься, отоспишься…
- Подождите.
- Да чего ждать-то? Девку тебе подберём…
- Надо совершенно не уважать женщин, чтобы предлагать такое, - перебил студент ледяным тоном. - И, тем более, соглашаться на это. У вас тут вообще возмутительные порядки!
- Не заметил.
Студент хмыкнул.
- Я тут менее получаса, и то увидел, что некоторые женщины ходят с синяками!
- Так они, бывает, сами между собой дерутся.
- Допустим. Сделаем вид, будто я не расслышал, как вы грозились избить ваших соплеменниц. Но я видел двух беременных женщин, которые работали! Ведь вы же вождь, неужели вам не под силу дать им отдых?!
- Не кипятись, студент. Если им дать отдых, они уже через пять минут взвоют от тоски. Непривычны наши женщины к праздному времяпровождению. Да ты не бойся, у нас есть три старухи-повитухи. Эти дело своё знают. Видишь ли, студент, мы тут просто живём, безо всяких этих штук…
- Эти штуки называются уважением, достоинством и…
- Да прекрати ты! - рявкнул я на него. - Давай лучше о деле.
- Я здесь не останусь, о чём вы говорите. Мы будем встречаться раз в три-четыре дня. Схема такая: вы мне рассказываете, а я записываю. Всё просто. Знаете, куратор моей работы заинтересовался вами. Он считает, что вы остались из-за денег. По его мнению, у вас есть план спрятать доллары в определённом месте, а, оказавшись в своём времени, забрать их.
- Бестолочь твой куратор. Моё время настанет через десятки тысяч лет. Во что превратятся бумажные доллары за эти годы? А землетрясения, наводнения и прочие прелести?
- Не оскорбляйте моего куратора, прошу вас. Это очень уважаемый человек.
- Ладно, не буду больше. С чего ты начал свои труды?
- Мы с куратором пришли к выводу о том, что работу свою вы не цените, к семье равнодушны…
- Придурки вы оба, - перебил я. - Они пришли к выводу! Я скучаю по семье и ценю свою работу.
- Но как же, - растерянно пробормотал студент. - Как же вы тогда согласились на каменный век?
- Ты ведь вернёшь меня в то самое время и место, где взял, когда закончишь свою курсовую. Разве не так?
- Предполагается, что вы об этом не знаете.
- Да и тебе надо было помочь. А работу свою переписывай. Тоже придумал! Не обижайся, но я тебе рожу расквашу, если ты напишешь, что я равнодушен к семье.
- Опять всё заново, - констатировал этот тип.
- А ты как хотел? За красивые глаза тебе диплом мага должны вручить?
- Мне надо всё обдумать, рассортировать информацию. До свидания, ждите в гости.
- Пока, - ответил я.
Студент уплёлся к своему пункту возврата. Он не хотел смущать моё племя внезапным исчезновением и проделывал его в укромном местечке.
Я понаблюдал за лепкой кирпичей, после чего отправился на тренировочную площадку.
При моём появлении воины перестали драться. Все, кроме Дуба, но этому я треснул кулаком по лбу.
- Да, великий вождь, - сказал Старший Воин. - Мы тебя слушаем.
- Хватит вам ходить безымянными, - заявил я. - Пора вас пронумеровать.
И тут же взялся за дело.
Первым получил имя плотный дядька, немного пожиже Дуба. Его я окрестил Рахитом.
- Что значит это слово? - спросил озадаченный воин.
- А то и значит, что ты должен носить его и гордиться. А тебе быть Жирным.
- Мне? - изумился вышеназванный воин, с сомнением разглядывая свои костлявые суставы. - Великий вождь, наверное, это имя мне не совсем подходит.
Я осмотрелся по сторонам, углядел колдуна и подозвал его к нам. Тот подбежал трусцой, с готовностью заглядывая мне в глаза.
- Товарищ колдун, расскажите воинам всё, что знаете о злых духах, - распорядился я.
- Ну это… Они хитрые, коварные и злобные.
- Это всё?
- Да ты ведь и сам знаешь, великий вождь. Болезни, смерть - всё из-за злых духов. Или, например, стрела у охотника в цель не ложится.
- Из-за них же, - ввернул я. - И вот, представьте себе: сидят, значит, злые духи у костра и думают: дай сделаем кому-нибудь пакость. Болячек нашлём. И какой-то из них говорит: слышал я, что в одном племени есть воин, зовут Жирный…
Вышеназванного военнослужащего аж передёрнуло от подобных перспектив.
- Прилетают они к нам, - продолжал я. - Смотрят на одного воина, на другого. Этот вроде похож по описанию, но его зову Рахит. А этот - Дуб. На тебя, Жирный, они даже и не подумают. И улетят ни с чем. К поганому племени, например. Теперь поняли?
Все воины вытаращили глаза, поражённые такой, воистину нечеловеческой, хитростью. Колдун отпросился собирать лечебные травы, а я за две минуты закончил поименование личного состава. Разумеется, Старший Воин, Дуб и Волчонок остались при своих.
- Можете продолжать, - позволил я им.
Волчонок имел несвежий вид. Похоже было, что только громадным усилием воли он заставляет себя ходить по земле.
- Просидел всю ночь? - спросил я его.
- Да, великий вождь.
- Иди поспи. Прямо сейчас топай в пещеру.
- Но, великий вождь, часовые-то не спят днём.
Старший Воин, прислушивавшийся к нашему разговору, влепил Волчонку затрещину.
- Исполняй приказ! - рявкнул он. - Часовые! Они же меняются, не бодрствуют всю ночь!
Волчонок поплёлся к пещере.
Когда пришли охотники, я возился с готовыми кирпичами. Пёс их знает, высохли они уже или нет. И что будет, если начать строить дом из ещё сырых? Нет у меня строительного образования, и ничего тут не поделаешь.
Охотников вернулось двое, а отправлялось в лес десять человек. Они прошли мимо меня к кострищу; один из них сильно прихрамывал.
Старший Охотник в тот день своих прямых обязанностей не выполнял - работал над лепкой кирпичей вместе со свободной сменой. Он первым подлетел к своим подчинённым, около которых начали собираться люди. Пошёл и я.
- …закидали камнями, - донеслись до меня слова одного из вернувшихся. - Только мы двое остались живы и отползли в кусты. Думали всё, конец нам. А потом из-за деревьев вышли люди и стали смотреть на наших убитых. Поглядели и ушли. А мы вернулись.
- Кто это был? - спросил Старший Охотник.
Он аж побелел от ярости.
Уцелевший бросил на меня быстрый взгляд и ответил:
- Поганое племя.
Теперь на меня пялились все. Старейшина притворно вздохнул и смиренно сказал Старшему Мастеру:
- Что же теперь делать? Отомстить мы не можем, ведь великий вождь питает непонятную привязанность к людям из поганого племени.
- А ну заткнись! - потребовал я.
Народ ждал. Все побросали свою работу, даже собирателей кто-то оповестил о случившемся у нас несчастье. Не было только рыбаков. Я оглядел толпу и заговорил:
- Дорогие соплеменники! Никому я не позволю убивать наших, будь то неандертальцы, кроманьонцы, синантропы или гейдельбергские люди. Выходим прямо сейчас. Впереди идут воины. Цепью. С тыла нас прикрывают охотники. Становись.
Воины похватали оружие и выстроились в одну шеренгу. И на левом его фланге, конечно же, стоял Волчонок, невыспавшийся и взъерошенный. Застывший около него низкорослый Оглобля делал вид, будто пацана он не замечает.
- Воинов поведу лично я. Охотников - Дуб. За вождя племени остаётся Волчонок.
Последней фразой более всего оказались озабочены корзинщики. Пока Дуб строил свободную смену охотников когортой, когда ко мне подлетел Старейшина.
- Великий вождь! А как же закон?! Если вождь уходит, то за него остаётся совет старейшин!