Ну, конечно, понятно, чего же тут непонятного? Йисута послала Туракина-хатун, именно за этим и послала - чтоб не допустил, чтоб пресек, чтоб… Или - не посылала, а он всегда тут жил, так сказать - резидент. Просто получил еще одно задание, очень даже важное, для решения которого использует буквально все подручные средства - того же Ратникова хотя бы. И наверняка Михаил в этом деле далеко не главный… просто - один из многих. Взять хоть тех же ночных убийц… теперь ясно, откуда они появились. А Ак-ханум, между прочим, жалко…
- Те воины, которых вы убили у каменной бабы, - это были мои люди.
Черт! Он что, правда умеет читать мысли?
- Они поторопились. - Йисут презрительно скривился и махнул рукой. - Слишком поторопились. Пока не нужно никого убивать… только на самый крайний случай. Понятно?
Ратников склонил голову:
- Более чем. Когда вы отпустите отрока? Сколько ждать? Месяц? Два?
- Я же сказал, все зависит от тебя, уважаемый Михаил… От тебя и от воли Всевышнего, - собеседник воздел руки к небу. - Иншалла.
Ага… этот, значит, мусульманин. То-то он на этом постоялом дворе и поселился - среди единоверцев.
- Твои люди убили слугу одного достойного человека…
- Перестарались! Но Мефодий-ювелир не будет никого искать, с ним уже договорились.
- А Эльчи-бей? С ним тоже договорились? Учтите, уважаемый, насколько я знаю, сей почтенный работорговец не любит, когда ему перебегают дорогу даже в мелочи.
Йисут ничего не ответил, лишь усмехнулся, и тогда Ратников задал давно назревший вопрос - о гарантиях.
- Только мое слово, - собеседник повел плечом. - И здравый смысл. Зачем мне мальчишка?
- Тебе - незачем. А вот Эльчи-бею его вполне можно будет отдать. Зачем с таким влиятельным человеком ссориться?
- А ты не глуп, - чуть помолчав, негромко промолвил Йисут. - Что ж, это неплохо. Надеюсь, ты сделаешь все, как надо.
- Сработаемся, - махнув рукой, Ратников засмеялся. - И еще хотелось бы просить одну вещь. Вполне возможно что по ходу дела мне понадобятся деньги… пусть даже небольшие, но ведь никаких постоянных доходов у меня нет, только случайные.
- Хорошо, - махнул рукой хозяин юрты. - Я дам тебе серебра. Немного, но дам. А ближе к весне ты получишь… вполне солидную сумму. Все, уважаемый. Можешь идти.
- Могу я увидеться с отроком?
- Нет. Я отправил его на дальнее кочевье. Не здесь же держать!
- Ну хоть… записку-то ему можно передать, грамотцу?
- А это - запросто, - улыбнулся йисут. - Пиши, если грамотен. На постоялом дворе Джур-Али найдутся и чернила, и перья, и кисточки, и даже хорошая китайская бумага.
Дня через три наступила оттепель, температура воздуха явно была плюсовая, выпавший снег бурно таял, истекая грязными коричневато-черными ручьями, дул теплый ветер, а в небе засияла совершенно весенняя просинь.
- Ништо-о-о, - поглядев на плывущие облака, прищурился рыжий Кузьма. - Хоть тут и юг, а зима-зимушка свое возьмет, морозцы еще будут. Да и как без морозцев-то? Зимники встанут - и что? До лета никуда отсюда не выберешься.
Проходивший мимо Ратников хмыкнул: вообще-то, насчет дорог Кузьма был абсолютно прав - по зимникам передвигаться даже и на большие расстояния куда как легче, нежели летом - и ручьи-речки-болота замерзли, и грязи нет. А потому следовало подсуетиться - и с Артемом, и с браслетиками. С последними - труднее, об Артеме-то хоть что-то уже было известно.
Прохаживаясь около ворот, Михаил ждал Евстафия с артелью. Наконец-то решившись провести на усадьбу водопровод, Ак-ханум долго упрашивала, да еще скольких трудов стоило получить разрешение на отвод от главного акведука. Получила… ну, кто бы сомневался - раз уж с Сартаком-царевичем задружилась, он и помог, кто же еще-то?
Из-за дальних холмов выкатилось солнышко, и еще больше стало походить на весну: закапало с крыш, ручьи зажурчали куда как радостнее, весело защебетали птицы, а кое-где, у ворот, проклюнулась зеленая травка. От всего этого, от музыки весенней, от теплого ветра, от щебета птичьего у Миши захолонуло в груди острой грустью. Господи, Господи… Да когда ж это все кончится-то? Когда же они выберутся наконец отсюда? Дай-то бог успеть до весны, по зимникам. Заложить тройку вороных в сани и рвануть со свистом - по степи, через замерзшие болотины, к теплому Азовскому морю и дальше - домой, домой, домой… К любимой супруге, к Пашке-младенцу, к… ко всему, чем живешь и что любишь.
- Что загрустил, Мисаил-друг? - похожий на юного индейца Утчигин, проезжая к воротам, спешился, улыбнулся.
Ратников тоже улыбнулся в ответ, потрепал парня по плечу:
- Весною повеяло, брат. И, знаешь, захотелось вдруг далеко-далеко, в степь.
- Так поехали! - сверкнул глазами молодой воин. - Бери коня, садись… Госпожа с нами отпустит. Джангазак, Уриу - все втроем на дальние пастбища едем, проверить, что там да как.
- Эх, и я б с вами рванул! - с явной завистью произнес Михаил. - Да не могу - дел много. Сейчас артельщики приедут - надо проследить, показать…
- А Рахман? Он-то на что?
- Рахман пусть домом занимается. К тому же ты знаешь - госпожа мне куда как больше верит.
- Потому что ты ее никогда не обманываешь, - покивал Утчигин. - А Рахман - всегда.
- Что же она его не прогонит?
- Сам знаешь - хитрые люди тоже нужны бывают.
- Хэй, хэй, Мисаил!!! - радостно хохоча, выехали с заднего двора подростки - Уриу с Джангазаком, узкоглазые, смуглые "индейцы", им еще бы перья, да броситься с кручи с кличем: "У-у-у-у, у-у-у! Апачи-и-и-и!!!"
Да поснимать скальпы с какой-нибудь бледнолицей сволочи, хоть, скажем, с углицких пропойц-князюшек, до власти да чужого добра жадных.
Седой, старый привратник живенько отворил ворота, и трое юношей, радостно крича, выехали из усадьбы да пустили лошадей вскачь - навстречу ясному солнышку, свежему ветру навстречу, навстречу весне… пусть даже и фальшивой.
Ратников немного позавидовал этим мальчишкам - ну, до чего ж хорошо! Скачи себе… ни забот особых, ни хлопот. Только что в любой момент убить могут - врагов у Белой госпожи хватает.
Ага, вот она и сама из юрты нарисовалась - видать, встала только что, но уже себя в порядок привела: волосы уложила, приоделась в белый свой кафтан-халат-дэли. Ай, красавица, красавица вдовушка - что уж тут скажешь? Только оближешься. Бровь соколиная, солнечно-карие, с зелеными весенними искорками, очи, тонкий - руками перехватить - стан, гибкое юное тело, грудь… бедра… ах, ах… редакция "Плейбоя" в полном составе завистливо пускает слюни - фотографа-то сюда не прислать!
- Хэй, хэй, Мисаил! - красавица приветливо помахал рукой. - Ты что так уставился? Нет, нет, не смотри - я еще не накрашена.
- Да и не нужно тебе краситься, - весело засмеялся Миша. - Лицо только портить.
- Артельщики твои когда придут?
- Сказывали - с утра, сразу после заутрени.
- Так заутреня-то давно уж…
- Так должны бы уж и быть… - обернувшись, молодой человек посмотрел за ворота и с облегчением выдохнул. - Да вон они едут.
- Рахман, встреть их и пусть пока ждут! - подозвав домоправителя, деловито распорядилась хозяйка. - А ты, Мисаил, пойдешь со мной. Покажу, где, как да что делать.
- Так ясно ж уже…
- Пойдем!
Ак-ханум повернулась, пошла - ну, до чего ж хороша, прямо не отвести взора! - и эту свою красоту юная госпожа конечно же осознавала вполне и пользовалась. А почему бы нет-то?
Поднявшись по невысокому крыльцу, они прошли в залу, натопленную настолько жарко, что у обоих сразу же выступил пот.
- Говорила же Рахману - не надо так жарко топить, по-зимнему… Сюда подойди, Мисаил… видишь, вот тут я прикажу бассейн сделать… как у римлян когда-то - атриум.
- Ого! - молодой человек искренне восхитился. - Откуда ты, моя госпожа, про римлян знаешь?
- Ну, ты совсем-то глупой меня не считай! - обиженно прищурилась девушка. - Я много чего знаю.
- Да я и не сомневаюсь, моя госпожа! - приложив руку к сердцу, Ратников со всем уважением поклонился.
Ак-ханум махнула рукой:
- Ла-адно. Вот здесь пусть трубу проложат… и вон там - там воду подогревать будут. А здесь, вот по бордюру, хочу мозаику в римском стиле устроить.
- Ага, ага, - послушно покивав, Михаил не удержался, съехидничал. - А чтоб совсем на Рим походило, надобно дыру в крыше пробить. В атриуме так.
- Дыру? В крыше? В голове у себя пробей, больше толку будет! - Ак-ханум расхохоталась, сдула упавшую на лоб прядь, лукаво сверкнув глазами.
Ратников аж языком прищелкнул:
- Ну до чего ж ты красивая!
Чувствуя, что теряет голову, подпадая под власть этих сверкающих зеленовато-карих глаз, подошел ближе, обнял, крепко целуя в губы…
Красавица поддалась было… но тут же отпрянула, шутливо погрозив пальцем:
- Нет-нет, не сегодня… Не в эти дни.
- Как пожелаешь, моя госпожа.
- Желаю-то я почти всегда, - цинично призналась хозяйка. - Но далеко не всегда могу себе позволить. Вот, как сейчас… сейчас я могу понести… а иметь детей хочется от того… от кого хочется. Я еду в гости сейчас, вот сейчас, прямо. И думаю, что вернусь только к утру… Ах… - мечтательно запрокинув голову, юная женщина улыбнулась. - Ах, если б все сложилось, как я мечтаю! Мисаил… вели, чтоб готовили лошадей. Ах… Ты же мой друг, ведь так?
- Да. И ты сама это знаешь.
- Знаю, - Ак-ханум обняла Михаила за шею, потерлась щекой об щеку. - Ты, верно, догадываешься - куда я еду… и зачем… Только не говори никому, ладно?
Резко повернувшись, юная госпожа выбежала из дворца во двор, в юрту, а Ратников неспешно подошел к артельщикам, степенно здороваясь со всеми за руку: