- Верует.
- Так гони его к черту, да пойдем в корчму вино пить! Давно ищу - с кем… Ну, пошли, пошли, Мисаиле - аль мы не русские люди?
- Так ты тут многих наших знаешь?
- Да многих! Идем же.
- Погодь… Эй, Рахман…
- Слышь, Мисаил, - новый знакомец вдруг придержал Ратникова за рукав. - Эвон там конь - твой, что ли?
- Мой.
- Так пусть дружок твой его с собой заберет - не то от корчмы точно сведут. Татары хоть и строги, да воровства тут хватает. Потому что народу - кого только нету!
- Понятно… Сейчас!
Подбежав к Рахману, Ратников передал ему поводья коня и, украдкой подсчитав имевшиеся в поясном кошеле капиталы - золотишко Сартака, проворно вернулся назад, к церкви.
- Ну, где тут твоя корчма?
- Счас сыщем, не беспокойся!
Новые знакомцы свернули за угол и, пройдя с полсотни шагов, оказались перед призывно распахнутой дверью - туда, в тенистый полуподвальчик с горящими по стенами светильниками, и вошли, усевшись за небольшой столик. Вообще, внутри Ратникову показалось довольно уютно - на стенах висели серебряные и медные блюда, глинобитный пол был чисто выметен и аккуратно застелен свежей соломой.
- Ух, запах-то! Чисто сенокос.
- Татары сюда тоже заходят, не брезгуют - и им запах сей нравится. Степняки! Эй, Ляксей! Ляксей! - Евстафий Ерш громко позвал то ли хозяина, то ли служку.
На зов тут же явился плечистый малый с окладистой бородой, кудлатой и черной, словно у какого-нибудь разбойника Кудеяра!
- Здорово, Ляксей! Медок стоялый есть ли?
- Для тя найду, Евсташа. Хтой-то с тобой?
- Дружок мой - звать Мисаилом. Ну, давай, Миша, за знакомство хлопнем! Радость у меня - хорошее дело с утра сладил. Теперь заработаем! И я, и людишки мои, с артели.
- Ну, будем!
Новые знакомые чокнулись серебряными чарками, опрокинули.
Да-а-а…
Ратников блаженно закрыл глаза. Медовуха - это не какая-нибудь там пошлая арька - русскому духу куда как приятнее!
- Хорошо пошла!
- Так давай еще по одной - вдогонку!
Выпили. Ах, ну до чего ж приятный человек этот Евстафий!
- Слышь, Евстафий… ты кто есть-то?
- О, спросил! - Ерш как-то загадочно ухмыльнулся.
Евстафий с виду был парень осанистый, крепкий, лицо имел приятное, белое, с небольшой рыжеватой бородкой и усиками. И вообще - обликом, скорей, походил на немца.
- Кто я, спрашиваешь? А ты сам-то из каких земель будешь?
- С новгородчины, - не покривил душой Ратников.
- Новгородец?! - недоверчиво вскинулся собеседник. - Иди ты! Как же ты тут-то? Хотя… всяко бывает. Не хочешь - не рассказывай. Значит, из Новгорода? Значит - друг. Я-то сам - с Рязани!
- С той, что татары все пожгли, - ухмыльнулся Михаил.
- Всю, да не всю… Да и допрежь татар было кому жечь, - Евстафий желчно хмыкнул. - Суздальцам, вражинам! Вот супостат - куда как мунгалов худший. Про Евпатия Коловрата слыхал? - он неожиданно понизил голос.
- Ну, слыхал, - кивнул Ратников. - Немало татар побил, воин знатный.
- Так я с ним был. Копейщиком.
- Слышь… - Ратников уже несколько захмелел, еще б - с медовухи-то! - А правда, что вас с Евпатием… камнеметными машинами всех побили?
- Камнеметом? - удивленно переспросил Евстафий. - Да, у татар такие были. Но нечто мы дурни - лбы под каменюки летящие подставлять? Не так все было, подлее гораздо. Подлее! Нашлись суки, предали, хотели к суздальцам переметнуться, а вышло - к татарам. А Евпатий на моих глазах стрелу словил, царствие ему небесное! Ну, помянем.
- Помянем, - Михаил с готовностью поднял чарку. - Так, значит, в копейщиках был?
- Да был копейщик. А нынче вот - в подрядчиках.
- Да ну?! - на этот раз удивился Ратников. - Быть такого не может!
- Чего же не может-то? Очень даже может. Невесту мою, Елену, вишь ты, татары в полон угнали, вот я - за ней, аж до Сарая добрался. По пути к артельщикам пристал - каменщики, строители - ой, тут, в Сарае, золотое дно оказалось! И серебра-золота заработал, и Еленку свою нашел, из полона выкупил. Тут и с ней и осели, домишко завели, хозяйство. А зачем нам в Рязань, там уже почитай, ничего и нету. Не татары сожгли, так суздальцы.
- Вон оно как!
- А ты думал? Я тут теперь по водопроводам мастер! Где в каких домах нет, так мы делаем. Многие мурзы сзади ходят, канючат - сделай да сделай. Так что многих, многих я знаю. Да не переживай ты, Мисаиле, найдем твоего парня, чай, не иголка, сыщется!
- Твои бы слова да Богу в уши, - улыбнулся Ратников. - Ну, по последней?
- Здесь - по последней. А потом ко мне в гости пойдем. С женой познакомлю.
- А она нас того, не выгонит?
- Не выгонит! Зря, что ли, я ее из полона выкупил?
Михаил вернулся на усадьбу Ак-ханум поздно, изрядно под хмельком. Госпожа еще не спала, гуляла в саду, о чем-то сама с собой рассуждая. Увидев пьяного Ратникова, ухмыльнулась:
- Я смотрю, ты хорошо своего родича ищешь!
- Хорошо, - усаживаясь под карагач, согласно кивнул молодой человек. - Земляка вот встретил - строительный подрядчик. Водопроводы делает.
- Подрядчик?! - юная госпожа вдруг оживилась. - Водопроводы?! Вай! Какой нужный человек. Я тоже акведук устроить хотела, да Берке, гад противный, мастеров перехватил. А тут, видишь - знакомый подрядчик! Договорись с ним, Мисаил.
Миша покладисто кивнул:
- Сделаем!
- И еще, - несмотря на позднее время, Ак-ханум что-то не торопилась идти в дом. - Помнишь, я тебе говорила о русских князьях? Так вот, они явились. С подарками и с дурацкими просьбами. Завтра я покажу тебе их, а уж дальше - сам думай. Еще раз напомню - об этих урусутах я должна знать все!
Глава 10
Осень 1245 года. Сарай
КНЯЗЬЯ
Собирайте, волки,
Молодых волчат…Владимир Луговской.
Песня о ветре
Ох, ну и сволочи же все они оказались, эти противные, гнусные хари - князья. Как они лебезили перед монголами - стыдно было смотреть! Непрестанно кланялись, улыбались сладенько и старались загодя угадать, а как будет одет хан, влиятельный мурза или царевич, тот, к которому они желали бы обратиться с какой-нибудь чрезвычайно выгодной для себя просьбой. И сами одевались под стать.
Как московские чиновники - при Лужкове все они носили разномастные кепки, а как Собянин стал с непокрытой головою ходить - так и те шапки поскидывали. А надел бы мэр московский, к примеру, чалму? И эти бы тоже в тюрбаны обрядились. Чурбаны в тюрбанах. Тьфу, смотреть тошно!
Рабство, всеобщее рабство! Вот оно откуда идет-то… нет, не с Орды, не из Сарая - из угодливых, источенных червями чванства и себялюбия душ.
Перед ханами да мурзами князья лебезили, угодничали, а на своих бояр покрикивали, иногда и ударить или за бороду отодрать могли - очень даже часто! Вот он, принцип: "я начальник - ты дурак, ты начальник - я дурак". Вертикаль власти, когда каждый более младший начальник - раб и полный холоп чуть более старшего. И так - сверху донизу. Эх, Россия, Россия… Какое там, к черту, демократическое государство? Увы… что-то вот типа Орды…
И все чего-то выгадывали, друг на друга доносили, всем что-то было нужно - ни, боже упаси, для родной земли - исключительно для себя, любимых.
Ак-ханум с Михаилом сидели на лошадях чуть поодаль от золотого шатра, на небольшой возвышенности, так, чтобы хорошо было видно толпу приехавших "в татары" князей и их приближенных. Княжна - да, пожалуй, эту степную красавицу можно было бы именовать и так - подозвала к себе одного из ханских слуг, скорее всего - человека царевича Сартака, неприметного малого в добротном халате и с многозначительной усмешкой на смуглом лице.
- Слушаю, госпожа, - человечек с достоинством поклонился.
- Говори по-русски, - подумав, попросила Ак-ханум. - Расскажи про всех, кого видишь.
- По-русски, так по-русски, - незнакомец согласно кивнул.
Впрочем, это для Ратникова он был незнакомцем, княжна не сочла за труд его представить, а сама называла Алим-бугой. О, этот явно был не простой слуга, скорей - секретарь, помощник какого-нибудь мурзы или даже визиря. И, наверное, христианин - все единоверцы старались при нужде помочь друг другу. Все, кроме великого хана - этот, какую бы веру не исповедовал, стоял как бы над схваткой.
- Князь Владимир Константинович Углицкий со своими людьми, - быстро, почти без акцента, произнес Алим-буга, указывая на длинного нескладного человека с реденькой бородой и в богато украшенной собольими хвостами шапке. Он чем-то напоминал одуванчик, этот князь из далекого Углича - слишком уж худой, длинный, и шапка казалась для него непомерно большой и тяжелой - того и гляди хребет переломиться.
- Спина у него гибкая, - с усмешкой прокомментировал Алим-буга. - Вчера до самой ханши добрался, до Баракчин-хатун. Подарки богатые привез, очень богатые, верно, все свое княжество налогами непомерными разорил, все для того, чтобы тут, в Орде, понравиться, покровительство обрести. Нет, выгод пока никаких не искал, просто заводил дружбу.
Так-так… дружбу, значит… Ратников постарался запомнить: длинный "одуванчик" - углицкий князь Владимир Константинович. Так себе, средней руки князек…
Михаил повернул голову:
- Уважаемый, а о владимирских князьях чего скажешь?
Алим-буга махнул рукой: