Павел направил судно туда. Раздвинулись кусты, пропустили и сомкнулись следом. Бочажок тот лишь немного длиннее ладьи оказался.
- Снимай одёжу! - скомандовал Павел.
- Это ещё зачем?
- Если мокрыми на ушкуй вернёмся, гребцы догадаться могут.
- Верно, и как я сразу не сообразил?
Павел разделся, Мишка последовал его примеру. Они связали одежду в узел и бросили на близкий берег.
- Теперь мачту давай снимать.
Мишка вопросов не задавал. Помнил он, как у устья Вятки чужое судно в караван врезалось: суда утонули, а мачты торчали над водой.
Они перерезали верёвки-растяжки, вытащили мачту из гнезда и принайтовали её к палубе, чтобы не всплыла.
- Ну, теперь прыгай на берег! - скомандовал Павел.
- А топить?
- Прыгай!
Оттолкнувшись, Мишка перепрыгнул на берег, до которого и было сажени полторы. Не долетел немного, ногами в воду попал. Ух и холодная! Не иначе - от ключей, которые снизу били.
Павел, встав на один борт, начал ладью раскачивать. Всё сильнее и сильнее, пока та бортом воду не зачерпнула. Она тут же просела от лишнего балласта. Павел качнул ещё раз. Вода хлынула через борт, ладья накренилась и пошла камнем на дно. В последний момент Павел ловко перепрыгнул на берег. На поверхность выплыл и лопнул воздушный пузырь, какой-то мусор.
Пока одевались, вода успокоилась. Мишка с Павлом оглядели бочажок. Если не знаешь, ни за что не догадаешься, что здесь судно притоплено с ценными трофеями.
- Паша, а потом-то как найдём место заветное?
- Проще простого. В десяти саженях в сторону Хлынова дерево приметное стоит. Молния в него ударила, надвое расщепила.
- Ага, запомню.
Одевшись, они не спеша пошли к ушкуям.
- Чего-то вас не было долго? А где ладья? - поинтересовались гребцы.
- С нужными людьми дальше ушла, - соврал Михаил.
Монеты он поделил. Каждому гребцу отсчитал его долю, кормчим - по две. Все остались довольны, взвешивали на ладони приятную тяжесть. Никита совсем обалдел от денег, заявил:
- Сроду в руках такое богатство не держал. Брошу теперь работать, буду на печи лежать да на торг ходить, скоморохов смотреть!
- Дурак ты, Никита, - заявил Павел. - Деньги, сколько бы их ни было, всегда заканчиваются. Дело бы своё завёл - вон как Михаил, тогда другое дело. Деньги ведь завсегда - к деньгам. Приумножать их должно, а не спускать бездумно. Понял ли, дурья ты башка?
- Не, я не купец, нет у меня торговой жилки - прогорю.
- Значит, как в Хлынов придём, на тебя можно больше не рассчитывать?
- Конечно! Не хочу больше рисковать. Денег - полно. Зачем мне морока?
И ещё трое выразили желание, получив деньги на руки, выйти из ушкуйников. Зосима мечтал купить большую избу в деревне, недалеко от Хлынова, купить коров, делать из молока сметану и масло на продажу. Онуфрий - тот собрался кузню купить в городе и, как дед его, стать кузнецом.
- Давно руки чешутся молот взять да раскалённое железо мять и гнуть ровно глину. С деньгами я и кузню куплю, и подмастерьев найму, и на крицы железные хватит.
Тихон, выслушав товарищей, тихо сказал:
- А ну вас всех, я в монастырь подамся, деньги братии отдам в дар.
Услышав такие слова Тихона, все онемели от удивления. Никто не ожидал от него такого поступка. Вроде и набожностью особой не отличался, и в бою себя проявил жёстко - немилосердно крушил боевым топором басурманские головы, как орехи. И вдруг - монастырь!
- Грехи на мне тяжкие, - ещё тише, едва слышно произнёс Тихон и, насупясь, отвернулся, отказываясь говорить о личном - болезненном и выстраданном.
И на втором ушкуе тоже трое высказали желание по приходу в Хлынов уйти из гребцов. Конечно, Михаил понимал, что разумный человек, да при деньгах, скорее всего, попытается начать своё дело. Когда над тобой начальника нет, дышится легче, но и риска прогореть больше. Однако ни Павел, ни Михаил не ожидали, что желающих уйти будет аж семеро. Фактически из старой команды, кроме кормчих, остался только Афанасий.
Гребцы - из бывших невольников - есть, но после ухода семерых человек фактически оказывался укомплектованным только один ушкуй. Михаил не особо расстроился - найдутся желающие, но в душе был немного уязвлён.
Вскоре дошли до Хлынова. Благо он уже недалеко был, только прошли поворот и - вот он, во всей красе, город на семи холмах, как и Москва.
Наняли две подводы, перевезли груз домой к Михаилу. Не в лавку снесли, а в жилую комнату. Сумерки уже опускались, потому молодой купец отпустил всех, напомнив кормчему наказ - зайти завтра.
Домашние на радостях не знали, куда усадить Мишку и чем угостить.
- Что-то долгонько тебя не было, ране быстрее оборачивался, - заметил дед.
- И товар чего-то не в лавку, а в жильё принёс, - добавила бабка.
- Надо так. Спать хочу, устал я с дороги. Он проспал долго и встал, когда Павел пришёл.
- Ты ещё в постели? Здоров же ты спать! Как Никита - на печи лежать хочешь?
- Прости, расслабился на домашней постели, и то - вымотался за плавание.
Михаил отсчитал четыре доли - по числу убитых гребцов.
- Знаешь, где семьи живут?
- Как не знать?
- Отдай с поклоном. Сам бы пошёл, да слёз женских боюсь.
На первое время Павел гребцов из невольников у себя поселил, да вскорости замечать стал - тяготятся они: негоже долго радушного человека стеснять, да куда деваться? Подобрал кормчий избу недалеко от своего жилища, поселил их там. Вроде утряслось всё.
Несколько дней Михаил отсыпался да отъедался, а потом к Косте решил наведаться. Поздоровались, обнялись, как братья.
- Ну, Михаил, садись, рассказывай.
- А чего тут говорить? Как долю гребцам отдал, так и ушли все, свои дела открыть хотят.
- А ты чего думал? Это жизнь. Человек всегда ищет, где лучше. Деньги-то надёжно спрятал?
- Надёжнее не бывает. Притопил вместе с ладьёй в укромном месте.
- Если о том больше двух человек прознает, это уже не тайна.
- Двое и знают - я да кормчий Павел, но он человек надёжный. Ещё, конечно, дома немного оставил - на жизнь да торговлю.
- Экий ты предусмотрительный да осторожный! Молодца! Я себе немного тоже оставил, остальное воинам раздал - трофей всё же, на меч взятый. Ты в Москву на ушкуе сходить не хочешь? - неожиданно спросил он.
- Ещё от Сарая не отошёл. Да и гребцы у меня новые, из невольников бывших, хочу пока погодить.
- А я и не тороплю. Но через седмицу - желательно отправиться.
- Ох, Костя, смотри! Не мне тебя учить - по годам да положению не вышел. Только не к добру твои отношения с Москвой. Не все в городе хотят под руку великого князя московского отойти.
- Молод ты ещё разуметь в размахе государевом!
- Как в поход звал да в бой за сокровищами направлял - про возраст не говорил!
- Ты, хоть и молод, а силён в торговых делах, разворотлив, сообразителен - спору нет. Это ж надо, как хитро придумал - сокровища под водой схоронить, с судном вместе! - Глаза Кости на мгновение сверкнули задором.
Он встал, походил по комнате, подошёл к Мишке и, положив тяжелые руки на плечи, заглянул в глаза юноше. От его пристального взгляда молодой купец непроизвольно съёжился. Решительно подняв руку, Костя с жаром продолжил:
- Ты в купеческом деле разумеешь, и то хорошо, но это одно. А тут - государственное устройство. Орда почему нас бьёт? Молчишь? Потому как русские разрознены. Рязань - сама по себе, Хлынов - в стороне, Великий Новгород да Псков много себе вольницы хотят. Вот потому татары нас и ломят. А объединимся все, под одним началом - всех врагов одолеем. И Орду проклятую, и Казань примучим. Да, много у Руси врагов - не сосчитать. Те же германские псы-рыцари, шляхтичи польские. Ты всего и не знаешь в своём Хлынове. Думаешь, Хлынов - пуп земли? Окраина зачуханная!
- Врешь! Напраслину возводишь! - задохнулся в обиде за родной город молодой купец.
- Тогда скажи: сколько лавок купеческих в Хлынове?
Мишка мысленно стал считать.
- Вместе с моей - тридцать три наберётся.
- Всего-то? В Москве столько на одной улице будет. Разницу зришь?
- Угу, - буркнул Михаил. - Только я ещё знаю, что ежели край вятский под Василия Тёмного отойдёт, купцам нашенским новые налоги платить придётся.
- Придётся какое-то время, - признал Костя. - Ты сейчас всё одно налоги платишь, и часть из них, заметь, - большая - ханскому баскаку идёт. Он как клоп на городе - только сосёт. А как под Москву отойдём, соберёмся с силами, сбросим и ордынское ярмо и казанское. Понял?
- Понял.
- Только язык за зубами держи и к поездке готовься. Ну, ты лучше меня знаешь, какие товары для торга купить, только учти - вместе со мной ещё двое воинов будут и груз, потому можешь взять на двух гребцов меньше - мои вместо них будут. И обратно мы с тобой пойдём. Ты же в Москве не был?
- Не доводилось.
- Вот и посмотришь стольный город. Свои товары продашь, московские купишь. Сам заработаешь немного и нам услугу окажешь.
- Договорились, - согласно кивнул головой Мишка.
Удовлетворённый результатом разговора, суровый воевода расплылся в широкой улыбке:
- Что мы всё о делах, да о делах? Давай хоть пива или вина попьём. У меня управляющий пивовара хорошего нашёл, пиво варит душистое, густое, тягучее. И рыбка копчёная есть.
- Уговорил.
За столом о делах не вспоминали. Отдали должное действительно вкусному пиву. Но Мишка больше на копчёного угря налегал да на сочащуюся жиром белорыбицу. Ух и вкуснотища!