- Ну, вот теперь пора, княже, - посмотрев в затянутое бычьим пузырем оконце, кивнул Доброгаст. - Собрался народец, вот и потолкуем.
- Потолкуем, - поднимаясь с лавки, улыбнулся князь. Вышел на крыльцо вслед за старостой - молодой, синеглазый, веселый, - поклонился уважительно на три стороны, воскликнул:
- Здравы будьте, люди!
- Здрав будь и ты, князь, - откликнулись в толпе. - Почто пожаловал?
Хельги приосанился.
- Слыхал я, дань хазарам платите?
- Платим, господине, куда деваться?
- А не платите. Ужо я им хвосты прищемлю.
- Скажешь, теперь тебе платить придется?
- Угадал, друже. Только не так, как хазарам, а на треть меньше. И дружина моя вас, при нужде, всегда защищать будет. Потому говорю - идите все под мою руку.
- А куниц тоже звать будешь?
- И куниц, и медведей, и вас, бобров, не забуду, и весь народ радимичский, и дреговичей, и полочан, и вятичей. Единые у нас законы будут, и сильные слабых обижать не посмеют.
- Гладко стелешь, князь!
- Гладко? - Вещий князь повысил голос: - А вы спросите у полян, у древлян, северян, словен ильмерьских, что проживают у озера Ил мерь - многие его Ильменем неправильно зовут, спросите, плохо ли им живется всем вместе, с едиными законами, с единым разумным правленьем, с защитою? Думаю, ни один не скажет, что плохо. Вот и вам надо бы так же!
- А если не пойдем? Хельги усмехнулся:
- Скажу прямо - вы мою дружину видели. И это только малая часть, крупица.
- Значит, у нас выбор - тебе платить дань аль хазарам. А вдруг хазары посильнее окажутся?
- Не окажутся. - Князь надменно оперся на меч. - Клянусь Родом, Перуном, Даждьбогом. Отпета песня хазар, теперь мой голос слышен. Обещаю вам подмогу, защиту и правду.
- А дань? Говоришь, и впрямь меньше платить придется?
- Дань установлю разумную, как и сказал, на треть меньше. И строгую - повышать ее не буду. Будете знать, сколько должны, остальное все ваше, И ежели в Киеве, или в Ладоге, или в ином каком городе торговать вздумаете - найдете и там мою защиту и правду!
- И - куницы найдут?
- А вот об этом скажу. - Хельги вытер выступивший на лбу пот. - Знайте, между собой вы теперь воевать не будете, за тем мои люди будут строго следить, и если проведаю что, уж не взыщите.
- А как же нам с куницами споры решать? - все не унимался кто-то.
- По закону, по правде, что для всех одна, - откликнулся князь. - А за убитых заплатите друг другу виру. Ну, решайтесь же! Или со мной, чтобы жить без злобы, междоусобиц и зависти, или под хазарами, которые, если захотят, живо дань увеличат. Думайте, решайте, это ваше право.
Еще раз поклонившись собравшимся, Хельги повернулся и ушел обратно в хоромы старосты Доброгаста. Слышал, как шумел на площади народ, как стучали мечами о щиты, кричали, даже, похоже, дрались. Нервно поглаживая бородку, князь плеснул в кубок браги и единым махом выпил. Подумалось вдруг - может, и в самом деле зря явился сюда с малой дружиной? Подождал бы до лета, собрал флот, а уж потом…
В горницу вдруг ворвался Доброгаст, радостный, возбужденный, с растрепанной седой бородой.
- Решились, князь, - с порога сообщил он. - Большинство сказало "ну их, хазар", идем под твою руку!
Хельги облегченно расправил плечи, чисто физически ощущая, как свалился с них большой, почти неподъемный груз. Снова вышел к народу, поклонился, не скрывая радости. Собравшиеся грянули клич, четверо выбегавших из толпы воинов, средь которых сын старосты Витогост, посадили князя на щит, подняли на перекрещенных копьях и понесли так, громко выражая свое одобрение.
"Ну, наконец-то, - расслабленно улыбаясь, думал Хельги. - Вот и кончилось все, вот и славно".
В кричащей толпе, правда, вполне мог оказаться и меткий охотник с луком и стрелами, не очень-то довольный решением веча, ну, да на такой случай шныряли между собравшимися зоркоглазые дружинники князя. Обошлось, никто не послал стрелу, ничья рука кинжал не метнула …
Вечером в хоромах старосты Доброгаста накрыли столы да закатили пир, такой, чтоб до утра. Доброгаст не скрывал радости - его пошатнувшийся из-за всевластия волхвов авторитет невиданно укрепился авторитетом и силой киевского Вещего князя. Радостен был и Витогост, ну, тот понятно…
Хельги оглядел собравшихся, поднял наполненный кубок, выпил и вдруг нахмурился - не увидел среди пирующих верного Вятшу. Впрочем, глаза князя тут же прояснились и легкая улыбка тронула его губы: что ж, видно, Вятша решил приударить за понравившейся ему разумницей девой. И правильно, не все же горевать о давно погибшей Лобзе, ведь жизнь продолжается и надо жить, надо любить, надо быть для кого-то очень-очень нужным.
Хельги оказался в своих предположениях прав. Мало склонный к пирам и обжорству Дятша просто гулял по селению в сопровождении верного Твора. Отрок все расспрашивал его про дружину, да про Царьград, да про то, правда ли, что у ромейского царя трон из чистого золота.
- Базилевса не видел, врать не буду, - усмехнулся юноша. - И какой у него трон - не знаю. А армия сильная, особенно флот. Есть такие длинные корабли - дромоны, вооружены греческим огнем. Страшная штука этот огонь - и на воде горим не потушишь.
- Неужто и на воде? - усомнился Твор. - Быть такого не может! Слушай, а чего мы тут по сыростям ходим? Давай зайдем к нам в избу, к матушке Хотобуде, чай, и Радослава там, подружек уже всех обежала.
- К вам? - Вятша вдруг смутился. - А не помешаем? Ну, сестрице твоей и этой… матушке Хотобуде.
- Не помешаем, - заверил старшего друга Твор и, схватив его за руку, потащил к неприметной, вросшей в землю, вернее в снег, избенке, похожей на большой сугроб.
Матушка Хотобуда уже укладывалась спать на широком сундуке, придвинутом к круглой глинобитной печке. Рядом, на лавке, было постелено Радославе, а у самого входа - Твору. Пожелав спокойствия старушке, отрок удивленно спросил:
- А где сестрица?
- Еще посветлу отправилась в капище, - прошамкала беззубым ртом Хотобуда. - Голову там какую-то захоронить хочет, да вместе с телом. Не дело сказала, телу без головы. И в самом деле - не дело.
По всему видно было, что неожиданное возвращение ребят было старухе явно не в радость. Есть, такие люди, самое главное для которых - покой, а все остальное - да лучше б и не было.
- Что ж она меня-то не дождалась? - обиделся Твор. - Чай, помог бы!
- А ты б больше шлялся неведомо где, - резонно заметила бабка. - Поди-ка тебя сыщи попробуй.
- Чего-то долгонько нет сестрицы, - встревожился отрок. - Тела-то безголовые ведь в селение принесли, отдать куницам. Там, наверное, и Рада… Пошли-ка, Вятша, посмотрим.
Вятша кивнул.
- Да, подходила девушка. - Куницы как раз накрывали погруженные в сани трупы рогожей. - Смешная такая, стриженая. Все головы в мешке принесла, молодец. Правда, плакала долго, будто прощалась. Ну, это она об Ардагасте, тот уж был парень знатный, жаль вот, убили. По-хорошему - отомстить бы за него, да князь осерчает.
- Ага, - кивнул Вятша. - А потом те, кому вы отомстили, начнут мстить вашим. И так до бесконечности.
- Так наши пращуры делали.
- Тогда законов не было.
- И теперь нет.
- Так будут. Не видали, куда ушла девица?
- Подружек встретила, те сначала испугались, потом обнялись да и пошли все вместе к волхвам. О чем-то договориться с ними хотели.
- К волхвам? - не поверил Твор. - А, наверное, Рада хочет снова вернуться в род, мы ведь с ней сейчас изгои. Ровно бы и нет нас. Ну, мне-то плевать, я тут оставаться не собираюсь и Раду отговорю. Тетка Хотобуда нам не родня, да и вообще мы тут приблуды, чужие и никогда своими не станем. Вот, может, пойдем с вами в Киев.
- Хорошая мысль! - радостно кивнул Вятша. - Город большой, народу много, и кто там свой, кто чужой, на это давно никто не смотрит. У меня там верные друзья есть, пристроим вас куда-нибудь всяко. Только решайтесь.
- Решился уже, - улыбнулся Твор. - Теперь вот уговорить бы сестрицу. Она у меня своенравная.
- А вот это я уж заметил, - хохотнул юноша и, поправив висевший на поясе меч - предмет тайной зависти Твора, - предложил: - Ну что? Пойдем к волхвам.
- Пошли, - согласился отрок. - Все равно делать нечего. Может, там и Радославу встретим.
Хоромы волхва Чернобога маячили за распахнутыми воротами усадьбы угрюмым темным квадратом. Ни одно окно не светилось. Впрочем, нет, из избы, той, что слева от сеней, явственно тянуло дымом.
- Там они, - уверенно кивнул Твор. Загремев цепью, в темноте зарычал пес.
- Кого там несет на ночь глядя? - послышался недовольный старческий голос.
- Да я это, дедушка, - звонко отозвался Твор. - С дружком, к волхвам идем.
- А они вас ждут, волхвы-то? - недоверчиво осведомился старый челядинец.
- Ждут, как не ждать! - заверил отрок. - Дева стриженая там уже, ну, а мы припозднились, все на чужих смотрели.
- Да, пробегала такая девица, - прошамкал дед и придержал пса за ошейник. - Ну, проходите, коль ждут… Постой-ка! Чего ж ты тогда за дровами-то не пришел?
- Да некогда было, - проходя мимо, отмахнулся Твор.
Старик еще бурчал ему в спину что-то, парни его не слушали, дошли до самых сеней, остановились. Снова пахнуло дымом, каким-то необычным, сладким.
- Волхвуют, наверное. - Вятша потянул носом воздух и подергал закрытую дверь.
- Знаю я, как они волхвуют, - неожиданно зло отозвался отрок. - Дверь вышибить сможешь?
- Смогу, - поднимаясь на крыльцо, сказал Вятша. - А лучше - засов мечом поддену… Во-от так! Прошу, входи, что ж ты стал на пороге?