- Спасибо тебе, Саид! - выдохнул Авинов, поднимаясь и отряхивая пыль. Затмение минуло, пришёл стыд, а вот Батыр уж и забыл о мелком инциденте - глядя на тонкий минарет с балкончиком для муэдзина, что выглядывал над крышами, текинец омыл руками лицо и пробормотал: "Аллаху акбар!"
Минарет, словно веха, указывал на храм Святого Евгения, небесного покровителя Трапезунда. От него было рукой подать до цитадели - неровной площади, замкнутой глубоким рвом, могучими стенами и башнями. Отсюда хорошо было видно море с застывшими на нём серыми веретенами линкоров.
Цитадель давно облюбовало русское командование - здесь располагались армейские склады, депо, мастерские, а у главной башни Святого Иоанна находились штаб - двухэтажный дом, из-под крыши которого выползал целый пучок телефонных проводов, - и комендатура.
Последнего коменданта Трапезунда солдаты прикончили, выбрав вместо него матроса-балтийца, а потом и этого шлёпнули по нечаянности. Так что должность осталась вакантной.
Генерал-губернатор Эльснер выпросил у Маркова доктора Родичева, Сергей Леонидович скрепя сердце дал согласие - и сделался "Гаврилыч" комендантом города и всего Платановского укрепрайона.
А самого Маркова больше заинтересовали грузовики "Бенц", которыми была заставлена половина двора. Эти немецкие пятитонки выпускались специально для нужд фронта, вот ими и поделились с султаном.
Немногочисленный гарнизон цитадели выстроился, приветствуя новое начальство, однако генерал отмахнулся от пожеланий здравия, указав плетью на "Бенцы":
- И сколько таких в наличии? Сколько вообще моторов в таком виде, чтобы сел и поехал?
Бледный очкастый писарь вытянулся по стойке "смирно" и доложил неожиданно мужественным голосом:
- Шесть автомобильных рот по двенадцать грузовых моторов в каждой! В составе - наши "Лесснеры" и ихние "Даймлеры". И ещё триста трофейных "Бенцов", на ходу - двести сорок.
- Отлично!
- Осмелюсь заметить, ваше превосходительство, - вставил писарь, - бензину нема - разворовали-с.
- Найдём! Где телефон?
Марков, ступая широким шагом, ворвался в штаб и связался с начальником порта.
- Бегом на причал, - приказал генерал, - и передайте с катером на флагман: пусть выгружают транспорт в бухте Кавата, это к востоку от Трапезунда, между селом Арсени-Искелесси и мысом Кавата-Бурну. Там хороший берег, как мне подсказали, самый подходящий. Подводы я пригоню. Всё ясно? Тогда живее!
Вскоре Кирилл увидел с высоты, что приказ генерала исполняется - транспорт медленно заскользил на восток, разгоняя "усы" бурунов, а за ним следом тронулся "Император Александр III".
В тот же день вереницы автомобилей, телег, повозок и арб запылили вдоль берега - в сторону бухты Кавата-Шан они шли порожняком, а обратно везли горючее, уголь, медикаменты и самих врачей, тёплое обмундирование, патроны и ещё кучу вещей, жизненно важных на любой войне.
К вечеру Марков совершенно загонял текинцев и их "сердара".
- Ничего-ничего! - утешал Авинова генерал. - В дороге отдохнём. Надо спешить к Эрзеруму - там основная завязка, главный узел. Фронт развален, но если мы закрепимся в Эрзеруме, туркам нас будет не взять! Трапезунд прикроют линкоры, Ван защитят тамошние армяне-добровольцы, а главный удар держать нам.
- Путешествие в Арзрум, - усмехнулся Кирилл, вспоминая пушкинские записки.
- Именно! - энергично кивнул Марков. - И телегами тут не отделаешься. Да и где взять тыщи подвод? А коней кормить чем? Моторы же - совсем другое дело. В общем, капитан, гуляйте пока, а с утра - в поход!
Авинов до того устал, что идти куда-то, делать что-то, даже ужинать ему не хотелось вовсе, но Саид, знавший странную тягу русского человека к помывкам, настоял-таки, чтобы "сердар" посетил турецкую баню-хаммам.
- Устал? Как рука снимает! - убеждал Кирилла текинец.
- Ну, чёрт с тобой, - простонал штабс-капитан, поднимая себя из шаткого деревянного кресла, - пошли!
И они пошли. Ниже цитадели, возле златоглавого храма Богородицы, превращённого турками в мечеть, а ныне отнятую у правоверных в пользу православных, была заметна деятельность фортификаторов, внедрявших в городе русский дух, - дома близ храма были снесены, а освободившаяся территория разровнена под площадь для парадов. Пока что площадь пылила изрядно, напоминая плац в степном гарнизоне, но Кирилл приветствовал даже грязь ради искоренения азиатчины.
А вот и купола хаммама показались. Авинова встретил банщик-теллак, здоровенный пузатый дядя с мускулистыми лапами и мощной грудью в колечках седых волос. Непрестанно кланяясь, теллак повёл Кирилла в предбанник, где штабс-капитан разделся, оставив вещи на попечение Саида, и закутался в полотенце-пештамал. Дальнейший путь лежал в жарко натопленную мыльню, где банщик разложил Авинова на гебек-таши, ложе из пористого камня, подстелив тонкую циновку, и давай измываться над русским человеком - ломать члены, вытягивать суставы, чувствительно поддавая кулаками, локтями и коленями. Потом теллак долго тёр Кирилла рукавицей из верблюжьей шерсти, оплескал горящее тело тёплой водичкой, намылил взбитой ароматной пеной и обмыл из двух медных тазиков.
Когда Авинов покинул гебек-таши и прошлёпал в отдельный зальчик покейфовать, он ощутил в теле необычайную лёгкость. Дух его был бодр, а недавнее утомление будто смылось водою.
Он сидел на красном скрипучем диване и вольно дышал. Теллак, угодливо склоняясь, предложил ему трубку с мундштуком от кальяна, но Кирилл отказался - восточная нега хороша в меру.
Расслабленным вернувшись в предбанник, он встретил там верного Саида.
- Ну как, сердар? - лукаво улыбнулся текинец.
Авинов молча закатил глаза, и Батыр растянул губы ещё шире.
- Потопали, Батыр…
Солнце садилось, когда штабс-капитан двинулся в обратный путь. Сознание его, недавно ещё притуплённое, прояснилось, как по волшебству, в мышцах жила свежесть - хоть сейчас в поход!
- Помогите! - послышался женский крик. - Спасите!
Не раздумывая, Авинов бросился помогать и спасать. Завернув за баню, он обнаружил троих оборванцев - двое держали за руки вырывавшуюся девушку, а третий, рывком расстегнув коротенькое, поношенное пальтишко, задирал подол длинного богатого платья. Кирилл сразу узнал ориорд Нвард.
- Пошёл вон, грязный ушахбаз! - яростно шипела она, вырываясь из цепких рук.
Подскочив к троице, Авинов свалил насильника, стоявшего спиной к нему, врезав по шее ребром ладони, после чего, продолжая движение, саданул локтём в челюсть тому, кто держал "одалиску" за правую руку. Босяк свалился, а его напарник ощерил зубы и выхватил длинный тонкий стилет. Этого уделал Саид - словно не замечая кинжала, Батыр двинул без замаха могучим кулаком, снося противника с ног. Готов.
Девушка не удержалась на ногах, и Кирилл подхватил её под руку, радуясь, что побывал в бане до стычки. Хвала теллаку, в теле жила готовность пойти хоть на десяток подвигов!
- Они вас не тронули? - спросил Авинов заботливо.
- Н-нет… - ответила Нвард дрожащим голосом. - Спасибо вам огромное, вы уже второй раз спасаете меня!
- Пустяки! - с удовольствием отмахнулся Кирилл. - Я провожу вас?
- Будьте так любезны! Я остановилась в гостинице у Мехмета-эфенди, он осман по отцу, а мать его из рода грузинских князей Чичуа. Греки его не трогают, боятся - Мехмет-эфенди держит в руках местных контрабандистов, а с этими ребятками не забалуешь.
- А оружие у вас есть, Нвард?
- Откуда? - печально сказала девушка. - Ударить ножом я не смогу, не хватит ни сил, ни духу, а стрелять я не умею…
- Это просто делается. Саид! Дай мне твой "браунинг".
Батыр протянул сердару пистолет, а тот передал его ориорд Нвард.
- Осторожно, - предупредил текинец, - оно на взводе!
Девушка приняла "браунинг" обеими ладошками, взялась опасливо за рукоятку - и, не глядя, двинув большим пальцем, поставила на предохранитель. Покачав пистолет в руке, она спрятала оружие в карман.
- Уже лучше, - заключил Кирилл.
Нвард нежно сжала его пальцы и сказала тихонько:
- Мне будет по-настоящему спокойно, если вы останетесь со мной до утра… Иначе я не засну.
Авинов взволновался, в его воображении мигом поплыли пленительные картинки.
- Хорошо, - сказал он дрогнувшим голосом…
…В гостиницу Мехмета-эфенди, скромно наречённую "Версалем", Нвард вошла через чёрный ход и провела Кирилла по лестнице наверх, в гулкий коридор второго этажа. Номер её находился в самом конце - это была небольшая комната, половину которой занимала огромная кровать под рваным балдахином. У противоположной стены помещался продавленный диван, в углу стояло трюмо, на широком подоконнике - тазик и кувшин с водой. Пахло в номере приятно - крепким кофе и женскими духами.
Пока Кирилл озирался, Нвард скинула пальто и теперь расставалась с платьем. Девушка снимала его, стягивая через голову, и допускала взгляд к стройным ногам, крутым бёдрам, узенькой талии, круглым грудям… Кизлярагасы был прав - эта девушка поневоле восхищала, вызывая желание.
Раздевшись, Нвард шагнула к Авинову - гладенькая, влекущая, ласковая - и принялась раздевать своего спасителя, улыбаясь сладко и непосредственно, словно то, что она затевала, относилось к невинным детским забавам.