Добежав до маленькой пристани, скрытой в тени раскидистых деревьев, юнга остановился.
Корявые мостки давали приют парочке индейских каноэ, по достоинству оценённых бледнолицыми, а рядом, на пеньке, восседал пожилой "начальник порта", весьма довольный жизнью и собой.
- Вот он видел! - указал на него Кэриб.
- Рассказывай, - велел Олег.
Старичок ласково улыбнулся и сказал:
- Что вы ко мне пристали с расспросами? Вам надо, вы и ищите!
Палаш едва слышно ширкнул, покидая ножны, блеснул лезвием и упёрся остриём в шею лодочника.
- Мне надо, - очень мягко выговорил Сухов, - я и ищу. Если ты сейчас же не заговоришь, будешь греться не на солнышке, а в аду. Говори!
- Да что вы, в самом деле… - заныл старик, вытягивая шею. - Ну проходили тут трое молодых людей, тащили с собой индианку. Молодая, ничего так себе, в синем платье с кружевами…
- Она! - взволновался Акимов. - Это была она!
- Куда её потащили? - продолжил допрос Олег.
- Ну лодка тут была… Большая, одного тутошнего плантатора. И люди его…
- Куда они поплыли?
- Ну вверх, конечно. На плантацию, наверное…
- Что за плантатор?
- Хороший человек, богатый… Из немцев он. Всегда на церковь жертвует, помогает, не скупится…
- Звать как?
- Натаниэль я, Хромым меня кличут…
- Да на кой чёрт ты мне сдался! Плантатора как зовут?
- A-а… Альберт фон Горн.
- Ах, вот оно что… - протянул Сухов. - Вот откуда ушки-то растут!
- Думаешь, это тот самый? - усомнился Понч. - Где Новый Амстердам и где Джеймстаун? Угу…
- Ха! - хмыкнул Клаас. - Да у ван Хоорна везде и стол, и дом! Только в Плимуте он сэр Элберт Хорн, а в Гаване - дон Альберто деКорон. Ну сам в Вест-Индии я не был, знающие люди рассказывали…
- Всё ясно.
Вернув на место палаш, Олег сунул перепуганному Натаниэлю пару серебряных песо и сказал:
- Если что новое узнаешь или старое вспомнишь - передашь на корабль.
- Вот так бы с самого начала… - взбодрился Хромой.
- Что?
- Я говорю, премного благодарны!
- Кэриб, ты у нас самый молодой, дуй на борт, передай Диего, чтобы спускал пару вельботов. Надо будет нанести визит хорошему человеку Альберту фон Горну. Клаас и ты, Шанго, задержитесь, расспросите у нашего друга Ната дорогу к плантации.
- Слушаю!
И опять Сухов вернулся на корабль, но теперь у него была ясная цель.
Оставалось сгрузить в шлюпки "средства" её достижения и отправляться выручать Гли-Гли.
Мельком ему вспомнились прелести индианки, но он отогнал от себя пленительные видения. Вот уж о чём не стоит упоминать при Акимове…
А на пристани начиналось немалое шумство.
Большая толпа джеймстаунцев, некоторые в сильном подпитии, бушевала на узкой площади между рекой и приземистыми, словно вросшими в землю пакгаузами.
Тут были и фримены, узнаваемые по чистой, справной одёжке, и сервенты, мужики и женщины - первые орали надсадно, ругались, а вторые вопили, переходя на визг.
- Тебе это не напоминает массовку? - громко сказал Быков, высвобождая из ножен абордажную саблю.
- Напоминает, - кивнул Олег. - Крику много, но как-то без чувства.
- Мало репетировали!
- Кстати, да. А вон и ассистенты режиссёра!
Сухов подбородком указал на шустрых малых, упакованных в чёрные костюмы. Они сновали в толпе, подзуживая людей.
- "Чернецы"!
Олег неторопливо вынул из-за кушака пистолет, направил его дулом вверх и выпалил в воздух.
Грохот выстрела будто выключил звук у безобразной постановки.
- Разойдись! - гаркнул Сухов. - Диего! Зарядить номера семь, восемь и девять картечью!
- Слушаю, капитан! - бодро прокричал Мулат.
- Приготовиться к залпу по команде!
- Готово, капитан!
Толпа разом отхлынула, передние толкали задних, кто-то упал, кого-то придавили к стенке пакгауза, и вот вся людская масса, забыв про всякое разумение, подчиняясь позыву плоти, рванула с места, освобождая пристань. И тишина…
- Придурки… - буркнул Олег, энергично шагая к трапу.
Навстречу ему сбежал Жак де Террид.
- Господин командор, - сказал он, - я тут порасспрашивал… Плантаторы в "общих домах" не живут. Они строят настоящие форты, иначе тут нельзя - индейцы. Может, стоит захватить пару пушчонок? Хотя бы фальконетов?
- Дело говоришь, - кивнул Олег. - Диего, вели спустить пару средних кулеврин.
- Да, капитан!
- Ну, если там форт, то нам и лестницы не помешают. Сообразишь, Диего?
- А то!
- Остаёшься за меня.
- Слушаю!
- Мы вперёд двинем, а вы следом - река судоходная. Риск, может, и благородное дело, но зря лихачить вредно для здоровья.
- Да подождали бы, капитан, вместе бы и двинули!
- Времени нет, Диего. Давай… Моллар! Отчаливай и жди в Чесапике!
- Да, капитан! Здесь ловить нечего!
Сухов спустился в вельбот и помог смайнать увесистую пушку. Хоть и мелкокалиберная, весила она изрядно.
- Трави помалу! Ещё!
- Тяжёленькая…
- Ха! Сказал тоже! Да её вчетвером только так вытянешь!
- На лафет, на лафет клади! О-па! Легла!
- Понч, ядра!
- Принимаю, принимаю…
- Порох!
Загрузив два вельбота с обоих галеонов, спасательная команда отправилась в путь.
Кроме Олега и его друзей, троих мушкетёров и "американцев"- Нолана, Клааса и Янса, в поход отправились Франсуа деЖюссак, Шанго, Хиали и Кэриб Уорнер.
В общем-то, юнгу никто не собирался брать, просто в последние минуты погрузки он незаметно переместился на вельбот и не отсвечивал.
Когда же подняли паруса и шлюпки потихоньку стали одолевать течение, удаляясь от пристани, было не до того, а потом…
А что потом? Ну не возвращаться же только для того, чтобы высадить паршивца?
- Клаас, ты хорошо запомнил, куда нам путь держать?
- Да, господин командор! До урочища Сломанного Копья, потом ещё немного, мимо Гладкого острова - и сразу будет виден форт. Да вы не беспокойтесь, места эти я знаю немного, бывал здесь с отцом пару раз. Давно, правда…
- Ну и то хлеб.
Где там было урочище и кто ломал копья, Сухов так и не понял, но остров он опознал - вытянутый клочок земли посреди реки, идеально ровный, заросший травою так, что больше напоминал газон. Словно кто постриг его.
Будь он в Англии или во Франции, можно было предположить, что это коровы сюда наведываются, но здесь, в Виргинии, даже лошадь была редкостью.
Скотоводческие ранчо и перегоны скота, ковбои и конокрады - всё это было впереди, Америка только начиналась.
- Паруса долой, - приказал Олег. - Не будем зря светиться. Вёсла на воду!
Течение было слабое, так что вельботы нисколько не сбавили в скорости. Может, даже и выиграли чуток.
- Олегар… - сказал де Жюссак, привставая. - Во-он та высота, видишь?
- Вижу-вижу, - прищурился Сухов, разглядывая невысокий холмик напротив форта.
Макушка холма заросла дубняком, а "смотрела" та возвышенность как раз на угол крепости.
Хотя крепостью это сооружение назвать язык не поворачивался. Обширный двор окружал частокол высотою футов в пятнадцать-шестнадцать.
Сколько внутри находилось блокгаузов и прочих сооружений, с реки видно не было, зато различались четыре фальконета , установленных на вертлюги.
Ворота были заперты, и форт казался нежилым, брошенным.
Ан нет, вон чья-то голова показалась над оградой…
Верхушки брёвен, из которых был собран палисад, не были выровнены в одну линию, а торчали на разной высоте.
И это являлось умным решением - так глазу штурмующего было труднее различить осаждённого, если тот вдруг высунется между заострённых стволов, чтобы, к примеру, глянуть, не взбирается ли кто на стену.
Или пальнуть. Или треснуть, как следует, прикладом. Умно.
- К берегу!
- Как же это они упустили, - прокряхтел барон де Сен-Клер, ворочая веслом, - что высота напротив - господствующая? Даже деревья не вырубили…
- А зачем? - пожал плечами Быков. - Форт строили как защиту от индейцев, а у краснокожих не то что пушки, мушкеты - большая редкость.
- Вообще-то, верно…
- Высаживаемся! Сейчас будет самое интересное.
- Что именно? - не понял Шурик.
- Пушки в гору потащим! Взялись!
Выволочь кулеврины на берег было тяжко, но с этим справились.
А потом началось "веселье" - надо было вчетвером приподнять на канатах пушку, просеменить, сколько дыхалки хватит, и опустить груз на землю. Отдышаться и снова вперёд. Вверх…
Подменяясь, всё-таки выволокли кулеврины на макушку холма. Установили, укрепили.
- Понч, заряжай.
Шурик, валявшийся на травке, раскинув руки и ноги, пробормотал:
- Не кантовать… Меня. Угу…
- Подъём, царёк полей! Артиллерия ждёт твоего нежного внимания.
- Ох-хо-хо…
- И не кряхти, как старый дед.
- Ничего не старый. Мне, может, нравится кряхтеть!