- Заряжай давай… Так, товарищи, кто пойдёт парламентёром?
- Я пойду, конечно же! - решительно заявил Акимов.
- Флаг тебе в руки, - пробормотал Яр, - и барабан на шею.
- Нет, - мотнул головой Олег. - Жак? Как ты насчёт прогуляться?
- Да ради бога! Только дайте мне чего-нибудь белого, на палку привязать.
Сухов скинул свой камзол и снял рубашку.
- Держи.
- Жалко…
- Случись бой, а он непременно случится, чует моё сердце, от неё всё равно клочья останутся. Пусть лучше послужит благому делу.
- Ну я пошёл тогда.
- Скажешь, что форт окружён и под прицелом орудий. Выдадут девушку добром, отделаются выкупом. Не выдадут - раскатаем по брёвнышку. Сигналом, чтобы открывать огонь из пушек, будет твой флаг - опустишь его, и мы пальнём. Понял?
- Понял!
- Действуй.
- А мы Галю не заденем? - встревожился Виктор.
- Во двор ядра не полетят, - авторитетно заявил Пончик, - мы по стеночке…
- Пугануть их надо, Вить, чтоб проняло до самых печёнок. А штурмовать придётся в "ручном режиме". Лестницы принесли?
- Тут они, - прогудел Шанго. - Только не знаю, выдержит ли такая меня…
- А мы тебе две лестницы приставим, - серьёзно сказал Шурик. - На одну будешь левой ногой становиться, а на другую - правой.
Африканец хотел рассердиться, но на Пончика он злиться не умел.
- Скажешь тоже… - буркнул чёрный принц.
- Анри, - распорядился Сухов, - берёшь с собою троих с мушкетами, будете прикрывать Жака со спины. Мы ударим отсюда.
- Понял, господин командор.
- Понч, готовсь.
- Всегда готовсь!
Олег испытывал в эти минуты болезненное нетерпение, ему хотелось побыстрее расквитаться с Горном, или с Хоорном, или как его там, и вернуться, и пусть Витька встретиться с любимой, и всё будет хорошо, и они, наконец, покинут эту дурацкую Новую Англию, зачаток будущих Штатов.
Их поход он воспринимал как прогулку, как досадную неизбежность и злился на себя, что вовремя не повесил недоделанного "святого".
Вскоре Сухову пришлось изменить своё мнение - прогулка выдалась долгой…
Глава 4, в которой Олег устремляется к далёким Голубым горам
Олегу с высоты было хорошо видно, как де Террид не спеша приближается к форту. К резиденции Альберта фон Горна вела от самого берега утоптанная дорожка, можно было и причал разглядеть, у которого еле-еле покачивалась пара плоскодонок.
Жаль, что ворота с высоты виднелись наискосок, ядром не выбьешь.
Неожиданно над оградой возник крепкий малый с мушкетом.
"Чернец"!
Он что-то крикнул Жаку и сразу же выстрелил ему под ноги.
Де Террид заорал, видимо не желая особого блага стрелку, и замахал белым флагом.
Стрелок скрылся, но вскоре возник снова, да не один.
Этот второй, в широкополой чёрной шляпе, завопил что-то противным, визгливым голосом и сделал недвусмысленный жест: убирайся прочь!
Ну было бы сказано…
Мушкетёр пожал плечами, развернулся и потопал, резко опуская белый флаг.
- Огонь, - спокойно скомандовал Сухов.
Кулеврина тут же бабахнула, грохотом пугая птиц, - целая туча пичуг поднялась в небо из окрестных зарослей.
Ядро вломилось точно - в угол ограды, сваливая во двор фальконет вместе с вертлюгой.
- Это самое… Всади им туда же!
- Есть, товарищ командор!
- Мушкетёры… Огонь!
Над оградой замелькали головы "чернецов" в шляпах, выглядывая и пропадая, как поплавки.
Залп из мушкетов дал неплохой итог - как минимум двум "поплавкам" резко поплохело.
Грохнула вторая кулеврина. Ядро рассадило два столба, смыкавших северную стену и восточную, выходившую к реке. Образовалась изрядная щель - нога пролезет.
- Понч, заряжай! И всё по тому же месту!
- Слушаюсь!
Ударила пара мушкетов из крепости.
Им тут же ответили Шанго и Хиали, засевшие недалеко от "огневой точки".
- Ладно, хватит, - сказал Олег, скидывая шляпу.
Напялив на голое тело перевязь с парой пистолетов-пуфферов, он взял в руку третий, излюбленный свой "флинтлок", и махнул им в сторону форта:
- На штурм! Шанго, хватай лестницу. Франсуа, а ты - вторую. Понч с Витькой прикрывают. Мушкетёры!
- Прикроем, господин командор! - отозвался Жак.
- Цел?
- Как непочатая бутылка!
- Ну всё, мы пошли. За мной!
По склону холма Сухов сбежал в низинку, откуда махом одолел невысокий вал.
Сзади прогремел выстрел из мушкета - надо полагать, кто-то высунулся из-за ограды.
Шанго с ходу приставил лестницу, и Олег взбежал по ней наверх, перепрыгивая на узкую галерею, окаймлявшую всю ограду, лишь у ворот она разрывалась.
Пустого пространства внутри форта практически не было - несколько блокгаузов, рубленных из брёвен, задними стенками примыкали к частоколу, четыре приземистых сооружения, по виду склады, стояли в ряд, рядом с ними - два жилых дома, общий и хозяйский. Толстый брус-засов запирал ворота.
Буквально в пяти шагах от Сухова приседал на четвереньки защитник форта, весьма упитанный и с мушкетоном в руках.
Он резко вскинул своё оружие, но Олег опередил его, расходуя заряд "флинтлока".
Защитника отбросило на тесовую крышу склада.
Сухов глянул вниз. Настил галереи был поднят футов на десять от земли, утоптанной в пыль.
Оттуда на галерею вела пара лестниц.
Сунув опустошённый "флинтлок" за пояс, Олег спустился по ближайшей из них вниз.
Следом за ним, подломив пару перекладин, съехал Шанго.
- Дрянные у них лестницы! - сказал он в раздражении.
- И не говори… Блокгауз!
Они выстрелили одновременно, стремясь попасть в бойницу, из которой показалось дуло мушкета.
Повезло ли им, осталось неизвестным, но мушкет выстрелил мимо, попав в створку ворот.
Ствол так и торчал в амбразуре - то ли стрелку было лень перезаряжать оружие, то ли времени не было, то ли Сухов не зря истратил один из пуфферов.
- Яр, к блокгаузу!
Быков промчался по галерее и спрыгнул на крышу склада, куда давеча сверзился убитый Олегом "защитник".
Подобрав мушкетон, Яр стал на колено и выстрелил по видимой им цели.
Как выяснилось вскоре, удачно - мужик с пистолетом выпал из-за угла "общего дома" и растянулся в пыли.
Быков с Суховым оказались возле него одновременно.
- Ладно, - сказал Ярослав, - так и быть, пистолет твой!
- Чистим блокгауз, щедрый ты наш!
Подобрав трофейный пистолет, Олег бросился к дверям блокгауза.
- Шанго! Открывай ворота! Я прикрою!
Не отвечая, негр взял с места громадными скачками.
Одним мощным движением вынув тяжёлый брус из ушек, чёрный гигант перебросил его через себя и отворил ворота.
Запоздалый выстрел ударил из дверей "общего дома", откуда выглянул молодой мужчина с мушкетом.
К счастью, он промахнулся, а вот Сухов - нет.
Увесистая пулька ударила "чернеца" в грудь, снося с ног.
- Готов!
Паче чаяния, толстая дверь в блокгауз была не заперта.
Ворвавшись внутрь, Олег никого не увидал.
Поднявшись по скрипучей лестнице на второй этаж, ему пришлось констатировать смерть единственного оборонца.
- Франсуа, в общий дом!
В это время двор наполнился людьми Сухова, они разбежались в разные стороны, врываясь в дома, занимая склады.
Ещё пять минут - и форт пал.
Изо всех защитников крепости фон Горна уцелели трое - молодые, сильные, упёртые.
Набычившись, они смотрели на Олега исподлобья.
- Где девушка? - холодно спросил Сухов.
Один из пленных, с круглой, остриженной головой, ухмыльнулся.
- Поздно вы пожаловали, господа пираты! - проговорил он с издёвкой. - Вы ещё только отплывали от ваших кораблей, а к нам уже кинулся верный человек и всё обсказал как есть! Ушёл святой отец и девку с собой увёл!
- Куда ушёл?
- Да пошёл ты…
Олег поднял пистолет и выстрелил.
Круглоголового отбросило в пыль с развороченными рёбрами.
Сухов спокойно сунул обратно разряженный пуффер и вынул второй.
- Так куда ушёл Горн? - по-прежнему холодно спросил он, наводя пистолет на следующего в очереди.
- Они… в леса ушли, - ответил следующий, отчаянно рыжий и конопатый, - туда, к горам. Вождь племени онондовага - кровный брат святому отцу…
- Отцу Альберту?
- А-Да-
- Ты сказал - онон…
- Онондовага. Их ещё называют сенеками, они ирокезы. Вождя зовут Хайовентха, сын Джепонакана. Он года два жил с белой женщиной, так что наш язык ему знаком…
- Так я не понял, они сенеки или ирокезы?
- Ирокезы - не племя, ирокезы - это союз племён. Там у них, кроме сенек, ещё тускароры, мохоки и онайда. Ирокезы постоянно воюют с гуронами, а гуроны дают жизни ирокезам…
Он смолк, следя за тем, как Олег вытаскивает нож. Сухов перехватил клиночек и подал его:
- Рисуй карту.
Рыжий осторожно принял нож, оглянулся и, шагнув к двери, стал чертить ножом на потемневших досках: