Следующим деянием богов было оживление первых людей. На сей раз Одину помогали Локи (Лодур) и Хенир, вместе с которыми Отец богов странствовал по свету (впрочем, в "Младшей Эдде" утверждается, что и это деяние Один совершил вместе с Вили и Ве). В "Старшей Эдде" оживление людей описано так:
Как-то раз вышли
три аса к морю,
благие, могучие
шагали по свету,
нашли на отмели
двух неживущих,
Аска и Эмблу,
Судьбы не обретших, -
Души не имели,
ума не имели,
ни крови движенья,
ни цвета живого:
душу дал Один,
разум дал Хенир,
кровь же дал Лодур
и цвет живого…("Прорицание вельвы".)
В этом мифе присутствует один из наиболее распространенных мифологических мотивов - "доделывание" незавершенных существ, в данном случае - древесных прообразов. В известной степени можно сказать, что уже здесь, фактически на заре творения, Один приобретает, в дополнение к божественным, функции культурного героя. Что касается "древесности" первых людей, можно предположить неявную связь между ними и мировым древом ясенем Иггдрасиль; по крайней мере, Аска вполне возможно толковать как побег или ветку мирового древа. Любопытно, что душу (которая, собственно, и делает человека человеком) дает первым людям Один, также связанный с мировым древом.
Вообще, Один - центральный персонаж скандинавской мифологии, ее "движущая сила", ее "стержень": никакое мифологическое событие не обходится без его явного или опосредованного участия. Он - Отец богов и одновременно Всеотец, беспрестанно вмешивающийся в дела божеств и людей; порой создается впечатление, что он предпринимает те или иные действия лишь ради того, чтобы не заскучать самому и не дать заскучать другим. Так, именно по наущению Одина Локи крадет у Фрейи чудесное ожерелье Брисингамен, за которое потом Локи пришлось сражаться с Хеймдаллем у камня Сингастейн, причем оба бога приняли обличья тюленей. Именно Один начал войну между асами и ванами, бросив в ванов свое магическое копье Гунгнир, обладавшее свойством возвращаться к владельцу после броска, как бумеранг, и не знавшее промаха. Именно Один затевает распрю конунгов Хедина и Хегни, в результате которой гибнет дружина Хьяднингов (вариант эйнхериев); валькирия Хильд, из-за которой и вспыхнула распря, своим колдовством пробуждает мертвецов, и на следующую ночь они вновь вступают в бой, которому суждено длиться вечно. Наконец, именно Один ведет Сигурда - героя скандинавского героического эпоса - к его трагической судьбе.
Один многолик и носит множество имен. Чаще всего его описывают как высокого старика в широкополой шляпе, закрывающей лицо, и в просторном синем плаще; впрочем, он с такой легкостью меняет облик, что его, как свидетельствует эддическая "Песнь о Харбарде", не способен узнать даже его собственный сын Тор. Как правило, Одина опознают по той самой широкополой шляпе - или по чудесному восьминогому коню Слейпниру, или же по сопровождающим верховного бога воронам и волкам. Имена воронов - Хугин и Мунин, то есть "Думающий" и "Помнящий", а имена волков - Гери и Фреки, то бишь "Жадный" и "Прожорливый". Что же до имен самого Одина, их перечень содержится в "Речах Гримнира":
Вот лик свой явил я
чадам божьим,
да явится помочь победных,
дабы все асы
вместе воссели
на скамьи Эгира
в застолье Эгира!
Я - Грим-личина
и Ганглери-странник,
Вождь - мне имя,
тож Шлемоносец,
Друг и Сутуга,
Третей и Захват,
Высокий и Слепо-Хель,
Истый, Изменный,
Истогадатель,
Радость Рати и Рознь,
тож Одноглазый,
тож Огнеглазый,
Злыдень и Разный,
Личина и Лик,
Морок и Блазнь,
Секиробородый,
Даятель Побед,
Широкополый, Смутьян,
Всебог и Навь-бог,
Всадник и Тяж-бог, -
вовек не ходил я
среди человеков,
своих не меняя имен.
Ныне у Гейреда
я - Гримнир-личина;
я же у Эсмунда был
Мерин, впрягшийся
в сани, Кормилец;
я на тинге - Цветущий,
я же в битве - Губитель;
Ярый, Равный,
Вышний, Брадатый,
Посох и Щит для богов.
Звал меня Секкмимир
Узд и Обузд,
я же стар-йотуна перехитрил
и победил я
один на один
славного Мидвиднир-сына…
Один я ныне,
доныне - Игг страшный,
Сутуга - допрежде того,
Сторожкий и Конунг,
Сплетель и Тайный,
Гаут и Мерин в богах,
Снотворец и Витень -
и все они, знаю, ныне во мне едины!
Одно из этих имен, конкретно - Одноглазый, связано с мифом об обретении Одином "предвечной" мудрости инеистых великанов. Миф гласит, что Один отдал свой глаз великану Мимиру за право испить из охраняемого великаном источника мудрости (правда, стих из "Прорицания вельвы" -
"пьет мудрый Мимир
мед ежеутренне
с Одинова заклада" -
можно толковать и так, что это Мимир приобщается к мудрости, исходящей от глаза Одина). По другой версии мифа, ради великанской мудрости Один принес самого себя в жертву и провисел девять дней, пронзенный собственным копьем, на ясене Иггдрасиль. В итоге этой шаманической инициации (не будем забывать, что Один - бог-колдун, носитель магии гальдр) он получил право испить священного меда из рук своего деда, хримтурса Бельторна, после чего Бельторн передал внуку магические руны:
Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзенный копьем,
посвященный Одину,
в жертву себе же,
на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых.
Никто не питал,
никто не поил меня,
взирал я на землю,
поднял я руны,
стеная их поднял -
и с древа рухнул.
Девять песен узнал я
от сына Бельторна,
Бестлы отца,
меду отведал
великолепного,
что в Одрерир налит…
Руны найдешь
и постигнешь знаки,
сильнейшие знаки,
крепчайшие знаки,
Хрофт их окрасил,
а создали боги
и Один их вырезал…
Умеешь ли резать?
Умеешь разгадывать?
Умеешь окрасить?
Умеешь ли спрашивать?
Умеешь молиться
и жертвы готовить?
Умеешь раздать?
Умеешь заклать?
Мед поэзии - еще одно деяние культурного героя - Один добыл, соблазнив дочь хранителя меда, великана Суттунга. Наиболее подробно миф о меде поэзии изложен в "Младшей Эдде".
По мифу, после войны асов с ванами боги в знак вечного мира смешали в чаше свою слюну и создали из нее Квасира - "наполовину вана". Этого Квасира впоследствии убили карлики Фьялар и Галар, которые из его крови, смешанной с пчелиным медом, приготовили мед поэзии и разлили его в три сосуда - Одрерир ("приводящий дух в движение"), Сон ("кровь") и Бодн. Когда же кровожадные карлики убили и великана Гиллинга, им пришлось заплатить виру (выкуп за убийство) сыну убитого Суттунгу и отдать тому мед поэзии. Суттунг укрыл сосуды с медом в скале, а сторожить их поставил свою дочь Гуннлед. Один обманом поступил в услужение к Бауги, брату Суттунга, и выговорил себе наградой за службу глоток меда. Впрочем, Суттунг не принял договора Одина с Бауги, и тогда бог буравом Рати пробурил скалу, в обличье змеи проник в отверстие и провел три ночи с Гуннлед, а затем, с разрешения дочери великана, тремя глотками осушил три сосуда с медом. Выбравшись из скалы, он превратился в орла и улетел в Асгард, где и выплюнул весь мед в чашу. Как заключает "Младшая Эдда", Один отдал мед асам и "тем людям, которые умеют слагать стихи".
Исследователи видят параллель между мифами о получении рун и о добывании меда поэзии. В обоих случаях результатом является обретение мудрости. Гора, в которой Суттунг скрывал сосуды с медом, может толковаться как вариант мирового древа, тем паче что Один, добывая мед, принимает образы тех животных (орла и змеи), которые связаны с мировым древом.