Алишер Навои - Лейли и Меджнун стр 6.

И гибель ожидала бы его,
Но бог услышал жалобы его.

В пустыне пребывал глава племен.
Был Науфаль и честен и умен.

Среди арабов редкостью он был.
Повсюду славен меткостью он был.

Владел он луком и мечом владел,
Расширил он земли своей предел…

Охотился однажды Науфаль,
Попали ловчие в глухую даль.

Охота всю пустыню потрясла:
Газелям вкруг Меджнуна нет числа,

И всякая спешит к Меджнуну дичь,
Охотничий заслышав страшный клич.

Пернатых стаи и стада зверей
Меджнуна просят их укрыть скорей.

"От гибели спаси ты!" - просят все,
Убежища, защиты просят все…

И странным происшествием таким,
Противным всем обычаям людским,

Был Науфаль безмерно удивлен:
"Что это означает? - молвил он, -

Я, кажется, в своем уме вполне!
Благоговение внушает мне

Событие, украсившее свет!
Вы тоже это видите иль нет?"

И несколько нашлось людей таких,
Которые слыхали от других,

Какая губит юношу печаль.
Их выслушав, заплакал Науфаль:

И он путем любви когда-то шел,
И он блуждал в пустыне бед и зол!

Границ не видит горю своему,
Охота опротивела ему,

Сказал: "О дивный эликсир - любовь!
Ты молнией сжигаешь мир - любовь!

Когда ты сердце жертвой изберешь,
Войти не смеет в это сердце ложь.

Вот рядом человек и дикий зверь,
И зверь к нему ласкается теперь.

Любовь! Столь чистым сделало твое
Могущество Меджнуна бытие,

Что звери в нем не видят свойств людских!
Избавился Меджнун от свойств дурных,

Лишился человеческого зла, -
И сразу дикость у зверей прошла!

Друзья! Не будем обижать зверей
И лук и стрелы бросим поскорей,

Собачьих свойств довольно в нас и так, -
Покрепче привяжите всех собак!"

И Науфаль, такой отдав приказ,
К несчастному приблизился тотчас.

Хотя в стада животных страх проник,
Меджнун остановился все ж на миг,

Приязнью к неизвестному влеком,
Как будто был он с ним давно знаком.

И Науфаль сказал ему: "Привет!"
И поклонился юноша в ответ

И молвил: "О, таким же будь и впредь!
Благословенье - на тебя смотреть,

И весь ты - солнце дружбы и любви,
Сияют верностью глаза твои.

Но странно мне: в довольстве ты живешь,
С толпой невежественной ты не схож,

Ты сыт, и людям голод не грозит, -
Зачем твоя стрела зверей разит?

Или других не знаешь ты забав,
Или мучений требует твой нрав?

Кто вправе кровь напрасную пролить
Лишь для того, чтоб душу веселить?

Наступишь на колючку в поле ты,
И закричишь от сильной боли ты.

Зачем же натянул обиды лук?
Зачем готовишь зверям столько мук?

Животным тоже душу дал аллах, -
Дыханье бога есть и в их телах.

Не будь убийцей. Стань душой добрей,
Безвинных ты не истребляй зверей".

И Науфаль, услышав эту речь,
Пред ним не постыдился наземь лечь

И молвил так, поцеловав песок:
"О ты, чей дух воистину высок,

Ты, непохожий на других людей, -
Моей душой отныне ты владей!

Я понимаю все твои слова
И принимаю все твои слова.

Не буду я преследовать стада:
Себя убью, а зверя - никогда!

И речь твоя в душе моей жива,
Но выслушай теперь мои слова".

Сказал Меджнун: "О чистый свет зари,
Благословенный свыше, - говори!"

И Науфаль ответствовал: "О ты,
Кто стал примером вечной чистоты,

О ты, кто показал мне правый путь,
Сказав: "Вражду к беспомощным забудь", -

Ты покорил мой разум навсегда,
Беспомощным не причиню вреда.

И я стремлюсь к сиянью твоему,
Но я дивлюсь деянью твоему.

Наперекор обычаям, пойми,
Ты зверям другом стал, порвав с людьми.

Ласкаешь ты зверей, людей боясь.
Ужель тебе с людьми противна связь?

Творения светило - человек,
Предвидения сила - человек!

Дрожа перед породою людской,
Ужель среди зверей обрел покой?

Я знаю, по какой причине ты
Покинул мир, живешь в пустыне ты:

Одной розовощекой ты смущен,
Одной огненноокой ты сожжен.

Но если так, прошу тебя: покинь
На время некое зверей пустынь,

И погуляй со мною в тех местах,
Где ты навек запутался в сетях,

Где дни твои в силке любви прошли!
Хочу с тобой соединить Лейли;

Благословит судьба такую цель, -
В одну вас положу я колыбель.

Нам не помогут просьбы и казна, -
Поможет нам священная война.

Подарки, деньги могут всех привлечь.
Чего не скажет злато, скажет меч.

Поможет нам небес круговорот, -
Найду я деньги, соберу народ,

Все мыслимые средства приложу,
Но этот узел бедствий развяжу,

А если будет против нас господь, -
Твою беду сумею побороть:

Тогда я сыном сделаю тебя,
Твой светлый ум и сердце возлюбя.

Но только ты друзей своих оставь,
Животных диких и ручных оставь!

Одной породы - люди все, поверь,
Природы разной - человек и зверь!..

Коль встреча с ней - желание твое,
Так приложи старание твое!"

При слове "встреча" задрожал Меджнун,
И слез горячих побежал Джейхун.

От радости страдалец ослабел,
От слабости скиталец онемел,

Улыбка на устах, в глазах вода…
И так заговорил Меджнун тогда:

"На все твои слова, мой старший друг,
Был у меня готов ответ, но вдруг

Ты слово "встреча" произнес, и мне
Все чуждым стало в дикой стороне,

И в мыслях отошел я от всего.
О, если обещанья твоего

Тебе не даст исполнить рок людской, -
Пусть служит голова моя ногой

Прославленному твоему коню,
Лицом своим - копыто заменю!"

И так друг другу выказав почет,
И видя, как друг к другу их влечет,

Обрадовались близости своей,
Один другого полюбил сильней,

И тот, кто подал о свиданье весть,
Меджнуна взять с собой почел за честь…

* * *

О ты, кто в жертву дал себя принесть
Разлуке! Слышишь о свиданье весть?

Пусть не дождется встреч твоя душа,
Но даже весть о встрече - хороша!

ГЛАВА XIII

О том, как Науфаль потребовал от отца Лейли, чтобы тот выдал свою дочь за Меджнуна, а когда получил отказ, то решил пойти войной на племя Лейли

Кто много трудных странствий совершил,
Слова в таком убранстве разложил:

Когда два редких существа земли
В дом Науфаля радостно вошли,

Потребовал хозяин поскорей
Своих красноречивейших людей,

Чей опыт, знания помочь могли, -
Велел им ехать к племени Лейли.

Казны, подарков дорогих - не жаль!
И приказал посланцам Науфаль:

"Отцу скажите: "Ты, кому верны,
Кому покорны счастья скакуны, -

Послушай: Кайс, чье слово, как резец,
Кто всех народных качеств образец,

Любовью чистой воспылал к Лейли.
Но крайний стыд и робость привели

К тому, что изъясниться он не мог.
И вот переступил он свой порог,

Отца и мать покинул и родных
И начал жить среди зверей степных.

Он так любовью очарован был,
Он так любовью околдован был,

Так обезумел от своей Лейли,
Что все его Меджнуном нарекли.

Постиг науки всей вселенной он,
И в смысл проникнул сокровенный он,

В твоем народе знанья добывал
И не забыл еще твоих похвал.

Что думает отец и что творит,
Узнав, что сын в огне любви горит?

Хоть не был сыном он тебе родным,
Ты поступить, как с сыном, мог бы с ним.

Но очевидцев ты слова отверг,
Ты боль живого существа отверг!

Его ты сделал пленником скорбей.
Влачил он жребий свой в глуши степей.

Пусть это канет в вечность наконец!
О, где же человечность наконец?

Но поздно каяться. Таков наш путь:
Прошедшее не в силах мы вернуть.

Участье принял я в его судьбе,
В степи нашел его, привел к себе.

Мне сыном стал теперь и другом он,
Простился со своим недугом он.

Тебя прошу, к тебе взываю так:
Да будет заключен скорее брак!

Добро любое Кайсу дать я рад,
Как нам велит обычай и обряд:

Блестит жемчужиной своей венец,
Рубины рядом - и светлей венец.

Ты должен просьбу выполнить мою,
Не то - страшись: обиды не таю!.."

Вручив подарки и сказав слова,
Мужей послал он с целью сватовства.

Отец Лейли, безжалостный отец, -
Собранием, приятным для сердец,

Почтил высокое посольство все,
Чтобы видели его довольство все.

Людей с вестями принял, как гостей,
И новость он узнал среди вестей.

Враждебно эту новость встретил он,
Послам - не вовремя! - ответил он:

"Так было суждено, так хочет мир,
Чтобы Фархара месяц и кумир,

Краса, что расцвела в саду моем -
Будь розою она или шипом -

Досталась мужу славному в удел,
Чтоб ею любящий другой владел.

То приказанье - небом нам дано.
Но даже было бы другим оно,

Не вижу я причин - свой сан забыть,
У Науфаля в подчиненье быть,

Так поступить, как замышляет он, -
Его желанья превратить в закон!

И речь его, к тому же, в двух частях:
Надежда - в первой, а в последней - страх.