- Честно, я настолько туп в детективно–дедуктивном аспекте… Я ничего не могу сказать, потому что мне ничего не ясно, что касается ее гибели. Она была формальным директором. Брат младший - фактическим. Оба дядьки ее вроде снабженцев, но контролировали абсолютно все. Я был… что–то наподобие отдела договоров в одном лице: переговоры, контракты и всякая всячина представительская. Наши с ней проценты начали волновать родственников несколько лет тому назад. Они все пытались устроить перераспределение. Хотя пришли в уже раскрученное дело… На наши деньги раскрученное и нашими силами. Нам просто стало не хватать людей, решили, что свои лучше чужих. - Он достал сигареты и спросил меня: - Можно? - Я тоже закурила. - Когда мы с ней развелись, то договорились, что все остается по–прежнему. Я рассказывал тебе в общих чертах… Она не возражала. Ну а они, видимо…
- Неужели можно убить родную сестру и племянницу из–за денег? Нет… я знаю, можно и за бутылку водки убить… Но они–то не того уровня, я так понимаю?
- Она из странной семьи. Очень странной. Я ничего не знал о ней, когда мы познакомились. Меня смущало, конечно, что она с родителями не контачит: ни меня с ними не знакомила, ни на свадьбе их не было.
- Ну ты–то в дело родственников брал - видел же, что за люди.
- Видел. Хваткие мужики, сметливые, шустрые. Башка на месте. То, что нам в то время и нужно было. Крутились, живота не жалели. Потом, когда выплыли на ровное течение, приосанились…
- …Времени много свободного появилось. Осмотрелись они и призадумались…
- Да. Так и получилось.
- А следствие было?
- Вроде было. Все всем вроде бы очевидно. Она попивала… в последнее время особенно. Никто не сомневался в том, что это… суицид.
- А ты веришь?
- Пятьдесят на пятьдесят.
- Но как же ты все это тогда оставил, если допускаешь убийство?
- Вот это - главный вопрос. Давай позже продолжим. У тебя есть выход в Интернет?
- Ай, все руки никак не дойдут модем купить… Дочь ругает…
- Я возьму модем и подключу тебя. Надо бы почту проверить, но… тут электричества нет. Кстати, офис этот - единственное, что на меня было оформлено из недвижимости.
- А они не будут тебя?..
- Это такие копейки по сравнению с тем, чем они завладели! Они, наверно, и не помнят о нем. Мы с женой им занимались - и выбирали, и покупали, и ремонтировали.
- Тут же две квартиры! Ну это ж не меньше чем… боюсь предполагать, я тупая в этих делах… тысяч сто?
Олег засмеялся.
- Однажды в третьем классе на уроке арифметики учительница писала на доске задание и транслировала его вслух. И вот она диктует… мы тогда деление больших чисел с нулями проходили… диктует: сто тысяч… Тут я как свистну! От неожиданности… Такая вот реакция на большое число. Анисья Трофимовна… это учительница первая моя, оборачивается. Я, поняв, что произошло, смотрю на нее выжидающе, и тут Людка, моя соседка по парте, говорит: это я, Анисья Трофимовна, я больше не буду. Ну, та укоризненно покачала головой, и все. Пронесло. Я Людке потом говорю: что это ты решила меня выгораживать? А она: тебя бы из класса выгнали, а меня нет… Она отличница была. - Олег помолчал. - Так вот, если я скажу, сколько это стоит теперь, свистнешь ты.
- Не говори! Потом… Ничего же себе они тебя обобрали, если это - копейки!
- М-да.
- И что ты намерен?..
- Пока - отдохнуть. До понедельника. Ты не возражаешь?
И он принялся собирать что–то в большую коробку, которую достал из кладовки.
- Я не разглядел, что у тебя за компьютер, давай заберем какой–нибудь? Они здесь мощные все… мы не мелочились.
- Не надо. Пригодятся еще…
- Ну, если только на хлеб менять. - Он усмехнулся. - Бизнесом я больше не занимаюсь.
* * *
- Ты так спокоен, - сказала я, - словно просто проиграл партию в шахматы.
- Ты в точку попала, - сказал он, - возможно, даже не просто спокоен, а радостен. Это то, о чем я размышлял всю ночь после похорон и день за рулем…
- Пока меня не подобрал, - перебила я.
- Пока тебя не подобрал, - повторил он и прижал меня к себе. - Ты мне как ангел послана была, ты знаешь это?
- Мы все друг другу ангелы, ты же знаешь…
- Да, - сказал он, - знаю… ничего просто так не происходит на белом свете. Не просто так все, что со мной произошло, не просто так именно ты… Как мудрые учат: не можешь изменить ситуацию - измени свое отношение к ней. Когда пресс родственников усилился, я стал подумывать о выходе из дела… - Олег усмехнулся. - О выходе! Меня и не было в этом деле. Даже квартира, в которой я жил… - он назвал улицу в центре, - тоже на жене, они у меня ключи забрали на похоронах. Так вот, меня не было ни в одной бумаге. Получал официально зарплату как наемный клерк. Офис, правда, на мне… как квартира на частное лицо, куплен. И один из счетов на мое имя открыт, левый, так сказать… так мы с него оба снимали когда кому и сколько нужно.
- Это тот, который ты проверить хочешь: цел или подчищен?
- Да. Так вот, о ситуации. Я собирался все это бросить по двум причинам. Во–первых, занялся я этим случайно… долго рассказывать всю историю… подвернулась возможность, короче. Мы с женой азартные были ребята, рискнули кое–чем, а оно возьми да и закрутись. Легко далось, легко шло. Только было я заскучал, как заказ большой свалился с неба, расширили производство… а тут и родственники подвернулись. И вот вскоре и тесно стало, и скучно. Во–вторых, развод… мы отдалились, и мне совсем неинтересно было уже заниматься не своим делом да с чужими людьми. Короче, не мое это было с самого начала, а последнее время просто тяготить начало. Я жене говорил: давай поделим все, и я уйду, а вы работайте дальше, мне ничего не надо с ваших прибылей. Родственников не устраивало, что мне достанется половина, они–то на большее претендовали. Ну, вот и добились… теперь все в их руках. Может, плюнь я на все и уйди раньше, жена жива бы осталась.
- Только не начинай из себя причину ее смерти лепить! - возмутилась я. - В конце концов, то, что произошло с ней, тоже не просто так. Тоже ее личный выбор. Даже если это и не она сама… Прости.
- Я понимаю…
- А дочь?
- Дочь… Дочь хиппует. В семнадцать ушла из дому, обвинив нас обоих в заземленности, примитивности, мелкобуржуазности. Жила у друга, музыканта довольно известного. Потом, год назад, они оба как–то умудрились в Европу проникнуть. Там, похоже, и болтаются автостопом до сих пор. Германия, Франция, Испания… Она открытки только присылает раз в два–три месяца: вид города какого–нибудь или места… и ни слова. При этом знает, что счет у нее в банке приличный.
- Сколько ей?
- Двадцать два.
- А вы не сделали ее наследницей? И вообще, как вы этот момент предусмотрели: кто и что наследует в случае чего?
- Я об этом не думал… а жена… Интересный вопрос, мисс Марпл! - Олег взял мое лицо в ладони и повернул к себе. - Архиинтересный вопрос! Ты детективы, поди, в перерывах между Мураками и Уолшем читаешь?
- Ты смеешься? Первый и последний детектив в моей жизни был прочитан в восьмом классе, что–то там из Конан Дойля. Мои мозги не тянут этот вид литературы.
- Вот и мои тоже, - сказал он.
2
Мы с Иркой откровенно напились. Вернее, сидели и напивались. Сидели на ее даче и напивались. Иногда мы умели это по старой памяти. Когда кому–то из нас было хреново, мы садились и пили. Такое случалось, надо сказать, и когда бывало хорошо - слишком хорошо, чтобы просто так это хорошо выносить.
Но теперь было плохо. Очень плохо. Мне.
Олег исчез.
Через день после нашей поездки в офис, в понедельник. Он уехал утром, как я думала, зондировать свой банковский счет. Впрочем, так он и сказал.
Часам к шести вечера я начала беспокоиться, почему он ни разу не позвонил, и позвонила сама. К удивлению, я обнаружила его телефон, издающий приджазованный Groovy Blue, в кожаной папке на замке, лежащим поверх каких–то бумаг. Папка, в свою очередь, лежала, не замеченная мной, в прихожей, под висящей на вешалке одеждой. У меня сразу екнуло сердце: это неспроста, такие люди не забывают свои мобильные телефоны и деловые бумаги. Восприняв это как знак, оставленный Олегом, я, разумеется, сразу к Ирке.
Трубку поднял Васька. Это было то, что нужно.
- Вась, привет. Тебя–то я и хочу!
- Ой, я еще душ не принимал… - начал было стебаться Вася.
Но мне было не до шуток.
- Скажи, если деловой человек оставляет свой мобильный… не забывает, а оставляет, и оставляет папку с деловыми бумагами, что это может означать?
Я не была уверена, что он понимал в таких вещах - слишком все мы были далеки от подобного рода реалий.
- Это означает полную фигню, - тем не менее уверенно сказал Васька.
- Конкретней!
- Ну, как бы это помягче…
- Мне не надо мягче! - Я кричала на него.
- На дело поехал.
- На какое?
- На важное…
- Вася!.. Я сейчас убью тебя! На какое дело?!
- На разборки.
- Логика?
- Оставил все, чтоб не ставить никого под удар… в случае неблагоприятного исхода…
- Что мне делать?!
Разумеется, с Васькой мы и словом не обмолвились о моем внезапном романе, но я была абсолютно уверена, что он знает не меньше того, что знает Ирка, - так уж мы привыкли жить.
- Не паниковать - первое. Ждать - второе.
- Я умру!
- Выпей чего–нибудь и засни.
- Это ваш мужицкий принцип - спрятал голову в песок…
- У тебя есть варианты?
- Нет, - захлюпала я. - Потому и звоню–у–у-у…
- Во! Пореви - это уже ближе к делу! А ты говоришь, нет вариантов… Сейчас Ирку дам.