* * *
У. Г.: Полное внимание – это не ментальное состояние. То, что есть там, притягивает твое полное внимание, и глаза не мигают, потому что они воспринимают сто процентов того, что есть, и потому им некогда мигать.
Имеются тысячи ощущений, бомбардирующих твое тело, и мигать некогда, за исключением того, когда имеется боль или текут слезы. Люди интерпретируют это как мистический восторг. Ты ничего не делаешь. Объектив фотокамеры всегда готов делать снимки, нет ничего хорошего и плохого, красивого и уродливого, в этом не участвует никакой выбор.
То же самое и с механизмом слушания. Для меня нет никакой музыки; только звук, вибрация, будь это симфония Бетховена или лай собаки.
Для меня нет сна, поскольку в этом сознании нет деления на бодрствование и сон, в том смысле, что внутри нет никого, кто бы говорил – сейчас я бодрствую, а сейчас я сплю, дышу.
Есть только восприятие, чистое восприятие без воспринимающего .
У. Г.: Мысль сжигается, и это создает энергию. Если вы интерпретируете это в соответствии со своим обусловливанием, выдаете ему жизнь.
Слово, само по себе, безвредно, оно не имеет никакого эмоционального содержания. Проблема в образе, с которым вы связываете это слово. Женщина, мужчина, собака, Бог – все это слова, но образы, которые у вас с ними связаны, это источник неприятностей. Здесь, в этом состоянии, образы не приходят.
Терри: Так вы говорите, что эта вещь, которую мы называем Самостью и считаем священной, – это всего лишь конкретный образ в данный момент, наделяемый значением?
У. Г.: Как только ты наделяешь мысль образом, образ – это ты. В словаре нет никаких образов (в том смысле, что нет эмоционального содержания), только слово или изображение слова, и его значение. Так что в этом состоянии слова точно также интерпретируются. Иногда ты это делаешь, иногда нет, в зависимости от ситуации, в зависимости от природы вызова. Если необходим какой-то ответ, он есть в вызове, и он приходит.
Терри: Я надеюсь, вы не наделяете слово никаким другим значением, кроме того, что есть в словаре?
У. Г.: Это словарь значений, а не образов. Если я куда-то выхожу и кто-то спрашивает меня о вас, я не могу вызывать в уме ваш образ. Я могу описывать то, что я видел. Черные волосы, карие глаза, голубые джинсы и так далее. Я могу давать словесное описание, которое может звучать как описание образа, но в действительности не является таковым. Это просто словесная картина, и она приходит автоматически.
Терри: Никаких концепций!
У. Г.: Никаких концепций нет. Концептуальное мышление прекратилось. Понимаете, мышление происходит в понятиях, а если мышления нет, то как могут быть понятия?
Я не могу вспоминать, как вы выглядите. Я не могу рисовать вас – только описывать словами. Здесь создатель образов перестал действовать .
Но это то, что действует в вас, у вас есть образы людей, вещей, всего на свете. А то, что вы называете отношениями, – это отношения между двумя образами.
Если образов нет, какие у человека отношения? Поэтому, как вы понимаете, у меня не может быть отношений с вами или с кем угодно. Это не имеет для меня смысла. Конечно, есть человеческие отношения. Но это есть в каждый момент с тем, что меня окружает. Отношения устанавливаются в зависимости от ситуации, а потом заканчиваются. Во всем остальном здесь нет никакого постоянства. Не может быть постоянства ни с какими отношениями с чем бы то ни было. Это не означает, что я буду выбрасывать ценные вещи или не буду говорить с вами в следующий раз. Это не невротическое состояние. Меня просто ничто не привлекает, вот и все. Ты совершенно один, но не одинок.
Терри: Вы имеете в виду, что у вас нет друзей!
У. Г.: Для меня все друзья и никто не друг. Вы здесь, и я сообщаю вам все это. Здесь нет никакого стремления. Поэтому с моей стороны не может быть ничего иного, чем дружеское отношение.
Вы понимаете друга только как противоположность недруга или противника, и наоборот. Здесь этих противоположностей нет, вот и все.
Лулу: В большинстве отношений один либо доминирует над другим и эксплуатирует его, либо является подчиненным и эксплуатируемым. Середина возможна только при наличии взаимного уважения.
У. Г.: Это искусная игра.
Лулу: Вы имеете в виду что середина невозможна?
У. Г.: Как она может быть возможной, когда остаются открытыми все варианты? На самом деле нет такой вещи, как срединный путь.
Лулу: Я согласна; я его не нашла.
У. Г.: И никогда не найдете. Между двумя крайностями есть срединный путь, но вы никогда этого не найдете. Буддисты говорили о срединном пути. Я не знаю, что они имели в виду. В этом нет смысла.
Лулу: Возможно ли это вообще в отношениях, где один никогда не будет доминировать над другим?
У. Г.: Если ты не хочешь, чтобы над тобой властвовали другие, то ты не хочешь властвовать над кем-то другим. Так что собой представляет это отношение? Пока есть отношения любого рода на любом уровне, оно скатывается к той или другой крайности.
Лулу: Именно это я и обнаружила – либо ты властвуешь над кем-то и используешь его, либо над тобой властвуют и тебя используют.
У. Г.: Если ты находишься вне поля противоположностей, то где тут отношение? В любом случае в отношениях ты ограничиваешься определенными человеком или вещью. Но если тебя не привлекают никакие человек или вещь, то где тут отношение?
Есть мои сыновья и дочери. Если вы спросите, кто это, я скажу – "моя дочь", это биологический факт, но у меня с ней нет вообще никаких отношений. У моих сыновей и дочерей могут быть разные отношения со мной, но для меня это ничего не значит.
Терри: Есть ли для вас в жизни поэтическое содержание?
У. Г.: Я не знаю, у меня не поэтический темперамент. Я никогда не любил природу, а теперь я очень люблю природу. Понимаете, это зависит от твоей подоплеки.
Я не знаю, что вы подразумеваете под поэтическим содержанием. Имеет ли жизнь какое-то поэтическое содержание? Жизнь может выражать себя в любой форме и любым образом, даже самым жестоким. Вы называете вулкан поэтическим выражением природы? Уничтожение so тысяч человек в Перу – как вы это назовете?
Вы считаете себя центром Вселенной. Это основная ошибка, которую вы сделали. Садовый слизень вон там в такой же мере представляет собой выражение природы, как и человеческое существо. Что так важно в человеке? Как долго он был на этой земле? Что такое поэтическое содержание? Можете ли вы понимать содержание жизни? Она слишком обширна, ее невозможно измерить, но вы пытаетесь ее измерять. Это нечто неизмеримое. Проблема в том, что вы пытаетесь постигать ее в терминах своих понятий. Это невозможно. Вы должны позволять ей выражать себя по-своему.
Терри: Вы имеете в виду, предоставлять ее самой себе?
У. Г.: Но вы хотите направлять ее в определенную сторону. Это то, что вас всегда учили и просили делать.
Терри: Но ты должен пользоваться жизнью.
У. Г.: Как вы можете пользоваться жизнью? Жизнь случается, выражая себя посредством этой конкретной формы, вот и все. Что собой представляет это выражение? Это энергия.
Терри: Что такое темперамент?
У. Г.: Я не знаю, что вы подразумеваете под этим словом. Это просто то, что я не могу выражаться образно, с помощью сравнений, поэтическим языком.
Терри: Откуда это приходит – симпатии и антипатии, темперамент?
У. Г.: Посредством обучения, посредством практики, посредством вашего интереса к тому или другому.
Терри: Как развиваются эти интересы?