У. Г.: Это поэтому вы слушаете других? Это вопрос всех вопросов. Если вы можете получить ответ на этот вопрос не от кого-то, а самостоятельно, все проблемы будут разрешаться. Но, по сути дела, чего именно вы ищете? Вот что самое важное. У вас есть идея того, чего вы хотите. Так что когда вы задаете вопрос, у вас есть идея.
Терри: Вы имеете в виду, что мы бы не задавали вопросов, если бы у нас не было идеи?
У. Г.: Вы бы вообще не задавали вопросов.
Терри: Разве нет такой вещи, как научение?
У. Г.: Научение – это механический процесс. Не тот процесс повторения, который мы выполняем в школах и колледжах и который вы называете обучением.
Ребенок смотрит на что-либо и не знает, что это такое. Вы говорите – это стол, радио, цветок, и обнаруживаете, что ребенок повторяет слово снова и снова. Он запоминает слова, и каждый раз, когда он смотрит на объект, выскакивает слово. Это научение? Это тот же самый процесс и в дальнейшем, хотя он становится более сложным и изощренным.
Терри: Некоторые из нас покончили с такого рода обучением, с обществом, но мы не знаем, что нам делать с нашими индивидуальными жизнями.
У. Г.: Физически вы можете отдаляться от общества, но можете ли вы действительно от него уйти? Общество не отличается от вас. Вы и есть общество. Каждая мысль, которую вы мыслите, каждое чувство, которое вы чувствуете, это часть общества. Пока вы мыслите и чувствуете, вы не можете уйти от общества. Как вы можете? Куда бы вы ни отправились, будь то азиатская страна, или какой-нибудь ашрам, или пещера, общество все время с вами. Поэтому любая попытка отделять себя от общества невозможна.
Терри: Мы можем быть способны развивать умиротворенный ум, сидя в каком-нибудь уголке.
У. Г.: Пока есть ум, есть общество. И нет такой вещи, как умиротворенный или безмятежный ум.
Барри: Я способен понять, что не могу отделиться от общества. Общество дало нам определенные подпорки – чувство безопасности, систему убеждений и все такое. Я могу от них освободиться…
У. Г.: Можете ли?
Барри: Всегда можно пробовать и добиваться успеха.
У. Г.: Вы на это надеетесь.
Барри: Меня беспокоит, что там пустота; я функционирую в вакууме. И я хочу точно выяснить, каким образом я могу отдавать себя только самому себе…
У. Г.: Понимаете, основной вопрос в том, можете ли вы отделять себя от общества. Если не можете, то почему вы продолжаете это делать?
Барри: Я сказал, что мы можем освобождаться от подпорок.
У. Г.: Можете ли? Вы уже их приняли.
Барри: Нет.
У. Г.: Приняли. Первые двадцать или тридцать лет это работало, теперь вы думаете, что это не работает. Я не говорю, что вам следует или не следует отказываться или бежать от общества. Но возможно ли это?
Барри: Я не обязан следовать общественным нормам, смотреть ТВ или делать то, чего ожидает общество. Разве это не отрицание? Я не способствую войне.
У. Г.: Вы все равно зависите от общества.
Барри: Вы хотите, чтобы я стал отшельником?
У. Г.: Вам не нужно становиться отшельником. Это означает бежать от общества и запирать себя в пещере. Но что заставляет вас думать, что отшельник свободен? Он не свободен. Так что если вообще есть какая-то свобода, она должна быть внутри структуры общества. Возможно ли это?
Барри: Люди там – это я сам, и потому единственное, что можно делать, это изменять самого себя.
У. Г.: Что именно вы хотите изменять?
Барри: Будучи ребенком, я подвергался обусловливанию. Теперь я вижу, что это было неправильно, и хочу от этого избавляться, но я не знаю, как это делать.
У. Г.: Как вы можете освобождаться от обусловливания? Например, можете ли вы освободиться от идеи патриотизма? Вы можете думать о любви, о мире, но по существу вы тот же самый. Пока существует этот мыслительный процесс, можете ли вы действительно быть свободным от идеи патриотизма или любой из тех идей?
Барри: Я могу быть зависимым физически, но не обязательно психологически.
У. Г.: Где вы проведете линию раздела? Понимаете, вам говорили, что способности мышления, чувствования и воли следует отличать от тела. Поэтому у вас есть представление, что тело отличается от ума. Действительно ли они разные? Можно ли отделять ум от тела? И есть ли вообще такая вещь, как ум?.. Хорошо, что именно вы хотите изменять? Вы не хотите быть склонным к соперничеству, несдержанным; вы хотите перестать есть мясо. Как это меняет ситуацию?
Терри: Это меняет мое отношение к животным.
У. Г.: А как насчет вашего дыхания? Дыханием вы убиваете сотни и тысячи насекомых. Вы собираетесь перестать дышать? Ну и где вы тогда? Я не говорю, что вам следует или не следует есть мясо. Суть не в этом.
Все это – культура, и это начинается еще до вашего рождения. Что вам следует и не следует делать. Это культура. По мере того как вы становитесь старше, это становится все более сложным и изощренным.
Если вы ничего не хотите для себя, есть ли какое-то мышление? Пища, одежда и кров – это единственное, в чем вы нуждаетесь. Помимо этого все, что угодно еще, чего вы хотите, – это начало беды, проблемы. Но что происходит, если вы ничего не хотите, если нет этого процесса приобретения?
Терри: Вы говорите, что мы отказываемся от желания?
У. Г.: Нет. Желание – часть жизни. На самом деле желание – это простой и чистый физиологический отклик на вызов; вот и все. Но в вашем случае проблема в удовлетворении желания, и это процесс мышления. А желание и мышление – это не две разные вещи.
Терри: В обществе есть эксплуатация. Следует ли что-то с этим делать?
У. Г.: А вы эксплуатируете других? Это есть в самом вашем образе мышления и жизни. Если вы останавливаете это движение, вы свободны от эксплуатации.
Вы должны понимать, что мышление означает хотение чего-то для "себя". Если вы вообще ничего не хотите, никакого мышления нет. Вы можете сами это наблюдать. Это вполне просто.
Мысли есть все время. Это [тело] представляет собой электромагнитное поле. Как только вы чего-то хотите, начинается процесс мышления и мысли направляются на достижение этой цели. Но когда вы ничего не хотите, мысли используются только для коммуникации, если это нужно, в ином случае движение мысли продолжается без кого бы то ни было, интерпретирующего эти мысли, и все ваше существо наполняется этой вибрацией.
Это конец и начало жизни. Вероятно, это движение может влиять на общество, на все человеческое сознание. Когда происходит фундаментальное изменение здесь, это влияет на изменение там. Нет никакой жестокости, никакого насилия, никакой гордыни, и потому это влияет на мир. Вот так.