Андреас: Да, мне кажется, что я способен останавливать свое мышление лишь на несколько секунд или несколько минут, но не более. Поскольку потом процесс возобновляется и имеются всевозможные мысли.
У. Г.: Процесс – вот что самое важное. Процесс должен заканчиваться.
Пол: Процесс должен заканчиваться?
У. Г.: Да, проблема не столько в привычке, сколько в структуре внутри вас, формирующей привычку. Это все равно что пытаться бросить курить. Вы можете год за годом пытаться перестать курить, но это бессмысленно. Вы все время с этим боретесь. Вы могли бы с тем же успехом продолжать быть курильщиком. Или возьмем привычку пить кофе. Понимаете, борьба дает силу. Это нечто очень приятное. Вы хотите двигаться с мыслями. Вы хотите давать этим мыслям жизнь, вкладывать в них жизнь и жить вместе с ними.
Пол: Да.
У. Г.: Это нечто очень приятное. Вы не хотите только болезненных мыслей.
Пол: Когда нет мыслей, есть только пустота. Я не могу это терпеть и призываю мысли, приятные мысли.
Андреас: А можно выбирать?
У. Г.: Нет.
Пол: Да, можно выбирать мысль.
У. Г.: Выбирать невозможно. Как вы можете выбирать мысль? Вы можете выбирать, хотите ли вы жить с мыслью или нет. Вы не можете выбирать свою мысль.
Можете ли вы говорить себе: "Сегодня я собираюсь увидеть очень красивый сон"? Вы можете говорить: "Я буду мыслить определенные мысли, кое-какие приятные мысли". Разве это не проблема? Есть так много приходящих мыслей. Что такое это мышление? Вы думаете, что весь этот процесс мышления выбирает ваши мысли. Но здесь нет никакого выбора. Поэтому все мысли – одно и то же. Я не лишен мыслей. Пусть у вас не создается впечатление, что мысли просто приходят через одно окно и уходят через другое. Просто нет обращающего внимание на эти мысли, нет распознающего эти мысли. Нет никакого центра, говорящего: "Я буду жить, или двигаться, с этими мыслями".
Пол: Так что дело не в том, чтобы не иметь никаких мыслей. Дело в том, распознавать их или нет.
У. Г.: Да – или пытаться что-либо делать с мыслями. Пусть вам не кажется, что это состояние без мыслей. Мысли есть. С ними ничего нельзя поделать. Для нас это необходимый инструмент. Мы эволюционировали на протяжении столетий и развивали этот мыслительный процесс, это мышление. Это нечто мертвое. В нем нет никакой жизни. Мы наделяем эту мертвую вещь смыслом, мы даем жизнь этому мышлению. Так что вот куда идет энергия. Не физическая энергия – животная энергия зависит от чего-то другого, – но эта психическая энергия, как говорят психологи.
Пол: Почему мы даем жизнь нашим мыслям, и кто дает жизнь?
У. Г.: Вы мне скажите.
Пол: Я много раз задавал себе этот вопрос.
У. Г.: И каков ответ?
Пол: Мысль входит в поле моего сознания, и эта мысль становится связанной с какой-то структурой прошлого, и я наделяю ее жизнью, и потому она растет, и я стараюсь, чтобы другие люди помогали мне расширять это "я".
У. Г.: И вы хотите иметь в себе это "я", и это – непрерывность. Ладно, но в чем проблема? Вы этим недовольны?
Андреас: Поскольку очень часто это не столь приятные мысли.
У. Г.: Есть и кое-какие болезненные мысли.
Пол: Еще одна причина, по крайней мере для меня, – я чувствую, что не знаю настоящей жизни; во всем этом процессе есть что-то поверхностное и искусственное…
У. Г.: Но что это такое – эта настоящая жизнь?
Пол: Я не знаю… скорее, это то, что я хочу знать.
У. Г.: Предположим, я говорю, что нет никакой иной жизни, чем эта.
Пол: Как я говорил до этого, мы живем в умственном, созданном нами самими мире, у которого вряд ли есть какая бы то ни было основа в реальности. Это искаженный мир. И когда это видишь, даже если не полностью, этого достаточно, чтобы до некоторой степени изменять жизнь. Жизнь становится менее глупой и скучной, чем раньше. Но это не полное видение, а лишь фрагментарное.
У. Г.: Ладно. А что делать, если нет никакой другой жизни, которую вы называете настоящей, иной жизни, нежели та, что у вас есть сейчас?
Андреас: Мы действительно не знаем, но думаем, что в этой жизни есть нечто большее, чем то, что мы знаем.
У. Г.: Да, мы воображаем, что есть другой образ жизни, что есть что-то за пределами этого. Все наши идеи другой жизни – лишь миф, создаваемый умом для бегства от фактической, реальной жизни. Это – единственная жизнь. Никакой другой нет.
Пол: Вы имеете в виду, что жизнь, которую мы только что описали. ..
У. Г.: Это единственная жизнь. Что мне делать, если я вижу, что это единственная жизнь и в запасе нет никакой другой? Имеющийся у меня образ другой жизни – это только миф, только образ.
Пол: Да, это образ. Это часть того, что я вам описал.
У. Г.: Что происходит, если я это вижу? Образ уходит. Когда образ уходит, то, что есть, – это то. Именно образ заставляет меня что-то искать.
Андреас: Но мы чувствуем, что, возможно, не видим правильно. Возможно, именно мышление не дает нам видеть то, что есть на самом деле.
Пол: Даже это – часть всего процесса. Даже то, что вы говорите в данный момент, – часть умственного процесса.
У. Г.: А что делать, если из этого нет никакого выхода – если нет никакого способа избежать того, как я сейчас живу?
Пол: Никакого способа нет. Кажется, все, что я воображаю, все, что я пробую, – это бегство и это еще одна мысль.
У. Г.: Вы уже это говорили – что это еще одна мысль и так далее. Если нет никакого другого способа, нет никакой другой жизни, кроме той, которой я сейчас живу, то подобными мыслями я только создаю для себя больше проблем. Я создал это страдание из-за того неудачного мифа – что есть другая, настоящая жизнь, которой я должен жить. Какой-то парень вроде меня говорит, что есть другое состояние бытия. Именно этот образ делает твою жизнь несчастной. Поэтому ты раз и навсегда отбрасываешь этот миф, и тогда то, что есть, – это только жизнь.
Пол: Да. Вы сами нашли способ. Сейчас для вас кое-что по-другому.
У. Г.: Да, потому что я не сравниваю себя, потому что внутри меня больше нет никакой сравнивающей структуры.
Пол: Так что, как вы недавно говорили, возможно, со мной случится то, что случилось с вами…
У. Г.: Несомненно, это случится. Это случится, как только вы увидите, что другие процессы, образы, которые вы для себя строите, создатель образов, приходят к концу; это в вас уже есть. Что такое есть у меня, чего нет у вас? Живое качество. Это живое качество не способно выражать себя потому, что вы от этого уклоняетесь, думая, что есть другой способ жизни.
Пол: Но вы также говорили, что произошла мутация – что все, включая клетки тела, изменилось.
У. Г.: Как только вы это увидите, все в вас будет изменяться.
Пол: Как только я могу видеть, что ничего не может измениться, оно изменяется!
У. Г.: Оно изменяется. Вот что я говорю – нет никакого другого способа жить. Вы не можете принять этот факт. Но как вы можете понимать то, что я говорю? В этом трудность. Я могу сто раз говорить вам, что никакой другой жизни нет. Но приходит кто-то еще – какой-нибудь монах из Индии – и говорит вам, что есть запредельное, что есть путь. Вы должны медитировать по многу часов в день, и тогда у вас будет прекрасная жизнь и так далее. Потом приходит кто-то еще и говорит что-то совершенно другое. Где вы? Вы продолжаете изменять это зеркало, вы полируете его, чтобы оно отражало тот образ, и это продолжается.
Пол: Я не могу это до конца объяснить, но я знаю, что сейчас вы отличаетесь от того, каким я вас видел два года назад. Что-то изменилось.
У. Г.: Ладно. Я говорю, что изменение, произошедшее во мне, состоит в том, что образы, создатель образов, и все эти вещи во мне закончились. Потому что создатель образов увидел, что это все образы, создаваемые им самим, и что эти образы никуда его не приведут, что избавления нет, и потому он ушел. Вот что случилось. Никто не может делать это за меня, никто не может мне это дать. Нет вообще никакой помощи для того, чтобы это видеть.
Пол: Нет никакого внешнего фактора?
У. Г.: Никто не может делать это за меня. Поэтому если я не знаю, то не сдвинусь с этого места, если только не выясню для себя, есть или нет.
Пол: И вы говорите, что это не происходит постепенно. Это происходит все сразу.
У. Г.: Почему вы вводите эту идею времени? Вы не хотите встречаться с этим в данный момент. Когда вы сосредоточиваетесь на этом, оно вас обжигает. Вы не хотите, чтобы это с вами случалось, или не готовы, и именно поэтому говорите о времени. И есть кто-то, утверждающий, что это можно делать постепенно.
Пол: Что ж, возможно нам нравится мыслитель.
У. Г.: Но вы не можете иметь и то и другое. Вот о чем я говорю.