Он взглянул на пустой очаг со скукоженными пакетами от чипсов, и фыркнул. Затем подошел к очагу; не было видно, что он там делал, но секундой позже в очаге пылал огонь. Вся хижина озарилась мерцающим светом, и на Гарри накатила волна тепла, будто бы он попал в горячую ванну.
Великан снова сел на диван, прогнувшийся под его весом, и начал извлекать из карманов пальто всевозможные вещи: медный котелок, сплющенную пачку сарделек, вертел, заварочный чайник, несколько оббитых кружек и бутылку некой янтарной жидкости, из которой отхлебнул, перед тем, как готовить чай. Вскоре хижина наполнилась скворчанием и запахом жарящихся сарделек. Пока гигант возился, никто не проронил ни слова, но когда он стряхнул с вертела первые полдюжины толстых, сочных, поджаристых сарделек, Дадли слегка заерзал. Дядюшка Вернон строго сказал:
- Не бери ничего из его рук, Дадли.
Великан мрачно хмыкнул.
- Не переживай, Дарсли, твоему жирдяю-сынку незачем жиреть еще больше.
Он протянул сардельки Гарри, который был так голоден, что, казалось, в жизни не пробовал ничего вкуснее, но при этом не сводил глаз с гиганта. Так как никто явно не собирался ничего объяснять, он наконец спросил:
- Простите, но я не понял, кто вы?
Великан отпил глоток чаю и вытер рот тыльной стороной ладони.
- Зови меня Хагрид, - сказал он. - Меня все так зовут. Как я тебе говорил, я Хранитель Ключей в Хогвартсе - о Хогвартсе-то ты, конечно, все знаешь.
- Э-э - нет, - сказал Гарри.
Хагрид выглядел потрясенным.
- Мне очень жаль, - быстро сказал Гарри.
- Очень жаль? - возопил Хагрид, оборачиваясь к отпрянувшим в тень Дарсли. - Это они сейчас пожалеют! Я знал, что ты не получаешь своих писем, но я даже подумать не мог, что ты вообще не знаешь о Хогвартсе, заявляю во всеуслышание. Ты что же, не знаешь, где твои родители всему научились?
- Чему - всему? - спросил Гарри.
ЧЕМУ ВСЕМУ? - загремел Хагрид. - Подожди-ка чуток!
Он вскочил на ноги. В ярости он, казалось, заполнил собой всю лачугу. Дарсли попытались укрыться под стеной.
- Вы хотите сказать, - рычал он на Дарсли. - что этот мальчик этот мальчик! - не знает ничего - НИ О ЧЕМ?
Гарри решил, что дело зашло слишком далеко. В конце концов, он ходил в школу и даже неплохо учился.
- Я кое-что знаю, - сказал он. - Ну, математика, еще всякое-разное.
Но Хагрид просто махнул рукой и сказал:
- Я имею в виду наш мир. Твой мир. Мой мир. Мир твоих родителей.
- Какой мир?
Хагрид выглядел, как будто сейчас взорвется.
- ДАРСЛИ! - гаркнул он.
Дядюшка Вернон, который стал очень бледным, прошептал что-то вроде: "Мня... Мне..." Хагрид яростно уставился на Гарри.
- Но ты просто обязан знать про своих маму с папой, - сказал он. Они знамениты. Ты знаменит.
- Что? Моя - мои мама с папой были знамениты, да?
- Так ты не знаешь... Не знаешь... - бормотал Хагрид, запустив пальцы в волосы и глядя на Гарри в замешательстве.
- Так ты не знаешь, кто ты? - наконец произнес он.
Дядюшка Вернон внезапно обрел дар речи.
- Стоп! - скомандовал он. - Остановитесь, сэр! Я запрещаю вам говорить мальчику что-либо!
И более храбрый человек, чем дядя Вернон, спасовал бы перед тем неистовым взглядом, которым наградил его Хагрид; когда Хагрид заговорил, каждый слог вибрировал от ярости.
- Вы никогда не говорили ему? Не говорили, что было в письме, которое оставил Дамбльдор? Я был там! Я видел, Дарсли, как Дамбльдор клал его! И вы скрывали от него все эти годы!
- Что от меня скрывали? - нетерпеливо спросил Гарри.
- СТОЙТЕ! Я ЗАПРЕЩАЮ! - панически завизжал дядя Вернон.
Тетя Петуния в ужасе ахнула.
- Да провалитесь, вы оба, - сказал Хагрид. - Гарри, ты - волшебник.
В хижине воцарилась тишина. Были слышны только шум моря и свист ветра.
- Я - кто? - выдохнул Гарри.