- Почему "ерунды"? По-моему, она славная, когда привыкнешь к ее глазам. Разве она тебе не нравится, пап? Она считает, что не нравится.
- Да нравится, нравится. Пегги о'кей. Какие у тебя планы? Когда ты в последний раз ходил в воскресную школу?
Мальчишка обходит вокруг отца и встает перед ним.
- Я примчался домой не просто так. Мистер Фоснахт берет Билли на реку удить рыбу с лодки одного знакомого, и Билли спросил, не хочу ли я поехать с ними, и я сказал, что должен спросить у тебя разрешение. Можно, пап? И мне все равно надо было заскочить домой, чтоб взять плавки и надеть чистые штаны, а то этот чертов мини-мотоцикл мои перепачкал.
Кролик чувствует, что ему не хватает слов.
- Я не знал, что в реке водится рыба, - мямлит он.
- Олли говорит, ее вычистили. Во всяком случае, выше Бруэра. Он говорит, в нее запустили форель около острова Ленджела.
Значит, уже появился Олли?
- Но это не один час езды отсюда. И ты никогда не занимался рыбной ловлей. Помнишь, как тебе было скучно на бейсбольном матче, на который мы тебя взяли?
- Потому что игра была скучная, пап. И мы-то ведь не играли. А тут что-то делаешь сам. А, пап? Ладно? Мне надо только взять плавки, и я сказал, что буду у них к половине одиннадцатого.
Мальчишка уже у лестницы - останови его!
- А что мне целый день делать, если ты уедешь? - взывает к нему Кролик.
- Можешь поехать к бабуле. Ей даже приятнее будет видеть тебя.
Мальчишка считает, что получил разрешение, и топает наверх. На площадке раздается его отчаянный крик, от которого у отца холодеет все внутри. Кролик бросается к лестнице, готовясь подхватить падающего Нельсона. Но мальчишка, насмерть перепуганный, останавливается на предпоследней ступеньке.
- Пап, на твоей кровати что-то шевелится!
- На моей кровати?
- Я заглянул туда и увидел!
- Может, это вентилятор кондиционера колышет простыни.
- Пап! - Мертвенная бледность постепенно исчезает с лица мальчишки по мере того, как проходит ужас и он начинает что-то соображать. - Я видел длинные волосы, плечо и руку. Ты не позвонишь в полицию?
- Нет, не будем тревожить бедных старых полицейских - сегодня ведь воскресенье. Все нормально, Нельсон. Я знаю, кто это.
- Знаешь?
Глаза мальчишки в порядке самозащиты глубже уходят в орбиты, а мозг его срочно перебирает все, что ему известно о длинноволосых существах в постели. Он пытается как-то связать эти полуизвестные факты с фигурой отца - большой и загадочной, - который стоит в майке перед ним.
- Это девушка, сбежавшая из дома, и вчера вечером я некоторым образом оказался втянутым в ее судьбу, - пытается дать объяснение отец.
- Она что, будет жить тут?
- Нет, если ты не хочешь, чтобы я тут жила, - звучит сверху голос Джилл. Она спускается с лестницы, закутанная в простыню. После сна она стала менее эфемерной, глаза - как трава, освеженная дождем. Она говорит Нельсону: - Я - Джилл, а ты - Нельсон. Твой отец только о тебе и говорит.
Она подходит к нему - простыня делает ее похожей на маленького римского сенатора, волосы подобраны сзади, лоб блестит. А Нельсон стоит, не сдвигаясь с места. Кролик с удивлением обнаруживает, что они почти одного роста.
- Здрасьте, - произносит мальчишка. - Правда говорит?
- Конечно, правда, - говорит Джилл и, выдавая свою принадлежность к определенному слою общества, как бы входит в роль собственной матери, которая ведет вежливую беседу в незнакомом доме, нахваливая вазы, занавеси. - Он все время о тебе думает. Тебе очень повезло, что у тебя такой заботливый отец.
Мальчишка смотрит, раскрыв рот. Рождественское утро. Он еще не знает, что ему подарили, но, даже не развернув, уже хочет, чтоб ему это понравилось.
Плотнее закутавшись в простыню, Джилл ведет их на кухню, таща Нельсона на поводке своего голоса:
- Какой ты счастливый: поедешь кататься на лодке. Дома у нас был двадцатидвухфутовый шлюп.
- А что это - шлюп?
- Это одномачтовая яхта.
- А есть яхты, у которых больше мачт?
- Конечно. Шхуны и ялы. У шхуны большая мачта в задней части, а у яла - в передней. У нас был одно время ял, но с ним слишком много возни - нужен второй мужчина.
- И ты плавала на яхте?
- Все лето до октября. И не только плавала. Весной нам всем приходилось ее драить, конопатить, и смолить, и красить. Мне это больше всего нравилось - мы все работали вместе, мои родители, и я, и мои братья.
- А сколько у тебя братьев?
- Трое. Среднему примерно столько лет, сколько тебе. Тринадцать?
Нельсон кивает:
- Почти.
- Я больше всех его любила. И люблю.
На улице хрипло вскрикивает внезапно потревоженная птица. Увидела кошку? Урчит мурлыка-холодильник.
- А у меня была сестренка, только она умерла, - вдруг произносит Нельсон.
- Как ее звали?
Отец Нельсона отвечает вместо него:
- Ребекка.
Но Джилл по-прежнему не смотрит на него, вперив взгляд в мальчишку.
- Можно мне позавтракать, Нельсон?
- Конечно.
- Я не хочу оставить тебя без твоих любимых хлопьев или еще чего-то, что ты обычно ешь на завтрак.
- Не волнуйся. Я покажу тебе, где все у нас лежит. "Рисовым хрустикам" уже тысяча лет, и они на вкус как промокашка. "Изюминки" и "Буковки" вполне съедобные, мы купили их на этой неделе в "Акме".
- А кто делает покупки - ты или твой отец?
- Э-э, мы вместе. Я иногда встречаю его с работы на Сосновой.
- А когда ты видишься с матерью?
- Да часто. Иногда провожу субботу и воскресенье в квартире Чарли Ставроса. У него в комоде лежит настоящий револьвер. Нет, все нормально: у него есть разрешение. В этот уик-энд я не могу быть с ними, потому что они уехали на Побережье.
- Какое?
От восторга, что она такая непонятливая, уголки губ у Нельсона поползли вверх.
- В Нью-Джерси. Все ведь называют это просто Побережьем. Мы раньше иногда ездили в Уайлдвуд, но папа так ненавидит пробки на дорогах.
- Вот по чему я скучаю, - говорит Джилл, - так это по запаху моря. Я выросла в городе, который стоит на косе - с трех сторон море.
- Слушай, поджарить тебе "французских" гренок? Я как раз научился их готовить.
Наверное, зависть заставляет Кролика терять терпение: его сын, этакий тощий юнец, уже берет инициативу в свои руки и проявляет сметку, а Джилл, завернутая в простыню, выглядит как карикатура на Правосудие или Свободу. Кролик выходит из дома за воскресным номером "Триумфа", садится на ступеньках крыльца почитать на солнышке страничку комиксов, но покоя не дает мошкара, и он возвращается в гостиную и читает наобум все подряд: про египтян, про филадельфийскую бейсбольную команду, про Онассисов. Из кухни доносится шипение, хохоток и перешептывание. Кролик просматривает раздел садоводства ("Не презирайте скромный золотарник, щавель и пижму, которые в изобилии произрастают на полях и возле дорог в эти августовские дни: если их умело высушить и аранжировать, получатся прелестные букеты, которые скрасят вам зимние месяцы - а зима не за горами"), когда мальчишка входит с молоком на так называемых усах и, выпучив глаза, настырно, с необычной энергией спрашивает:
- Эй, пап, а может она поехать с нами покататься? Я позвонил Билли, и он сказал, отец его не против, только мы должны поспешить.
- А может, я против.
- Пап, ну что ты! Не надо так.
И Гарри читает на умоляющем лице сына: "Она может услышать. Она ведь такая одинокая. Надо быть с ней подобрее, надо быть добрее с бедными - слабыми - с черными. Нынче в моде любовь".
Понедельник. Кролик набирает первую полосу "Вэт":
ШЕСТИДЕСЯТИСЕМИЛЕТНЮЮ ВДОВУ ИЗНАСИЛОВАЛИ И ОГРАБИЛИ
Задержаны трое черных парней
Как стало известно, в субботу наряд полиции задержал для допроса двух черных несовершеннолетних, а также Уэнделла Филлипса, 19, со Сливовой улицы, дом 42-В, в связи с жестоким нападением в четверг поздно вечером на неизвестную трррр бррр нападением в четверг поздно вечером на неизвестную пожилую белую женщину.
Это бессмысленное преступление, последнее в ряду аналогичных происшествий в Третьем участке, побудило обитателей этого района создать комитет протеста, который в пятницу явился на заседание Городского совета.
Никто не чувствует себя в безопасности
"В улицах больше никто не чувст "На улицах больше никто не чувствует себя в безопасности", - заявил представитель комитета Бернард Фогель репортерам "Вэт".
"Никто не чувствует себя в безопасности даже в собственном доме".
Несмотря на грохот машин, Гарри чувствует, как кто-то хлопает его по плечу, и оборачивается. Это Пайясек - вид у него обеспокоенный.
- Энгстром, к телефону.
- Кой черт, кто там еще? - Кролик считает необходимым это сказать как бы в оправдание за то, что ему звонят в рабочее время.
- Какая-то женщина, - говорит Пайясек недовольным тоном.