Стивен так и не позвонил, не ответил ни на один мой звонок, и я отправилась с Дэниэлом к мужу в офис. Третий этаж, в конце коридора, угловой кабинет с видом на Гайд-парк. Там я устроилась в удобном офисном кресле и вертелась на нем вправо-влево, отсчитывая минуты, пока Дэниэл карабкался на стол и тыкал пальцем в клавиши компьютера и кнопки телефона.
Десять минут прошло - Стивен не появился. Я загрузила компьютер, подключилась к сети, воспользовавшись его паролем, угадать который не составляло труда: "Эмили". Зашла в его электронный ящик и беззастенчиво покопалась в письмах. От брата - счет матчей по крикету и галиматья насчет отбора игроков; деловые е-мейлы от коллег по офису; уйма моих писем, неоткрытых, с призывами и угрозами в графе "тема" (Прочти, УМОЛЯЮ! ПОДНИМУ НА УШИ ПОЛИЦИЮ!!!). Я отправляла их из кафе на Бейкер-стрит, все… ну-ка, подсчитаем… все семнадцать.
Четверть часа ожидания. Не повезло мне - видно, Стивен на каком-нибудь совещании.
Мы с Дэниэлом поменялись местами, он забрался в кресло, а я уселась на стол. Сбросив туфли, я болтала ногами и кружила Дэниэла в кресле. Он счастлив, глазенки загорелись, но моя цель - чтобы он захлопал в ладоши. Крутану кресло, хлопну сама и прошу повторить. Снова крутану кресло, снова хлопну… Я едва ладони не отбила, но Дэниэл не хлопнул ни разу. Он уже в год прекрасно умел хлопать, у нас и фотографии были, а сейчас отказывался, и все тут.
- Хлоп! Давай, Дэниэл! Хлоп! - Я взяла обе его руки в свои и свела ладони вместе. - Хлоп! - Еще один виток кресла. - Ага! Ты хлопнул!
Почти правда.
Двадцать пять минут. Я кормила Дэниэла грудью в офисе Стивена. Вот было бы крику, если бы супруг увидел.
Сорок пять минут. Дэниэл заснул.
Через пятьдесят пять минут после нашего прихода помощница Стивена зашла в кабинет с документами.
- Мне жаль, Мелани. Его сегодня не будет, он работает дома. Вам разве не сказали?
Никто мне ничего не сказал.
- Он работает дома, - повторила помощница и, явно сконфуженная, с пылающими щеками, выскочила за дверь - только каблуки по коридору зацокали.
Глава десятая
Превратив всех друзей Стивена в своих друзей, я совершила большую ошибку. Я с самого начала привечала жен и подружек его однокашников, одногруппников, а стоило ему уйти, как меня выставили из их круга.
"Наверняка это временные сложности", - цедили мне через губу. Допустим. Но если сложности временные, если Стивен вернется и все наладится, - зачем нашим друзьям меня избегать?
Они оказались только его друзьями, а моими никогда и не были.
"Как жаль. Ужасно жаль", - сочувствовали мне, но в гости не приглашали. И ко мне ни один не заглянул. Очень плотный график. Дети загрипповали. На работе аврал.
- Ты не поверишь, что вчера произошло! - воскликнула в трубку жена университетского друга Стивена. С этой парой мы даже отпуск вместе провели, обменивались подарками на Рождество, и мне казалось, что уж им-то я нравлюсь сама по себе. - Мне предложили поработать в Бристоле все выходные до самого августа!
- Что ты говоришь!
Она оказалась права - я ей не поверила.
Впрочем, и мои собственные знакомые - из дородовой группы, например - тоже куда-то испарились. У всех нормальные дети и повседневные хлопоты. Муж допоздна торчит на работе, денег ни на что не хватает, в крайнем случае - у ребенка пробки в ушах. Этим круг их забот и ограничивался. А мне было невыносимо тяжело оставаться с ними на одной волне, задавать до чрезвычайности важные вопросы: где им лучше отдыхалось, почему они покупают продукты в магазине за углом, а не в соседнем, довольны ли новой няней, или новой работой, или новорожденным? С другой стороны, я их тоже напрягала, поскольку я - живой пример того, что ни один из нас не застрахован от беды. На моего малыша никто не смотрел с восхищением, зато их дети в моих глазах были гениями, и все потому, что им удавался ошеломительный, волшебный и стопроцентно обыденный трюк: они росли нормальными детьми.
- Наш Тео так забавно произносит "Микки-Маус"! - поделилась со мной радостью одна из них. Я подружилась с ней в послеродовой группе, и наши дочери попали в одну дошкольную группу. Тео - ее младший, совсем кроха. - Ну-ка, покажи тете Мелани, что ты умеешь, котик! Скажи "Микки-Маус".
- Ики-ус! - послушно повторил Тео и засиял беззубо.
- Он чудо, правда? - всплеснула руками его мама.
Я считала ее подругой. Ну хорошо, пусть доброй приятельницей. Ее зовут Бекка, и я не раз приглашала ее на чай.
- Прелесть, - кивнула я с натужной улыбкой.
Дэниэл, к счастью, спал в коляске, избавив меня от пытки молчанием, особенно заметным в сравнении с лепетом Тео.
- А ведь ему только год и четыре! - не унималась Бекка.
Я бы ее с наслаждением придушила, если б не боязнь последствий. Как-никак ее сын умеет говорить и запросто сдаст меня полиции.
- Прививка MMR тут ни при чем, верно? - поинтересовалась одна из родительниц, ежедневно в половине первого дожидавшихся вместе со мной у ворот школы.
Я эти минуты ненавидела, но ради Эмили выстаивала в толпе мамаш и нянек, которые то и дело шикали на сверстников Дэниэла, чтобы те закрыли рот и не шумели. Я же с замиранием сердца надеялась, что Дэниэл заметит, как я гримасничаю, тычу пальцем в красный автобус или дую ему на животик, - и хоть что-нибудь повторит.
- Не знаю, - призналась я.
- Говорят, тот врач, который во всем обвинил эти прививки, - просто обманщик, - внесла свою лепту ее подруга. Она здесь оказалась просто за компанию, дети у нее старше наших и учились в одном из заведений, от которых меня всегда бросало в дрожь, - в школе для девочек Св. Павла.
Мне уже известно, что корь-свинка-краснуха - прекрасная, надежная вакцина, не имеющая ничего общего с аутизмом. Это факт. И в радиопередачах, и в телешоу мне доказывали, что я насочиняла себе связь между прививкой и аутизмом Дэниэла. А у меня в глубине души продолжала жить уверенность, что дело тут не в моей фантазии. Мой сын начал меняться после прививки, все признаки налицо; не могла я такого выдумать.
- Сомневаюсь, чтобы тот врач был обманщиком, - возразила я.
- Ой, ради бога! - воскликнула сторонница элитных школ. - Он подпевал родителям, которым непременно нужно было кого-то обвинить.
На ней бело-синий льняной костюм; лицо безупречным сердечком, красивое. Руки этой женщины никогда не касались стен, которые ее ребенок извозил испражнениями, она не терпела истерик по часу и дольше, она вряд ли к чему-нибудь в жизни стремилась до боли в сердце. Но она хотела причинить боль мне. Без сомнения.
- У моего сына аутизм. И стул у него плохой, - сообщила я этой женщине, которой наверняка плевать и на меня, и на моего сына.
- А прививка-то при чем? - фыркнула она. - Прививки спасают детям жизнь!
И подруги отвернулись, плечом к плечу, вытягивая шеи в сторону здания, откуда вскоре высыпали дошколята.
Айрис об Энди О'Конноре не слышала, и метод ППА ее не впечатлял.
- Скорее всего, очередная афера, - с осторожным скептицизмом отозвалась она.
- Афера?
У меня упало сердце. Я так рассчитывала… почти уверилась, что именно ППА спасет Дэниэла.
- Еще и очень дорогая к тому же, - добавила Айрис. - С другой стороны, моя информация слегка устарела. Я кое-кому позвоню, разузнаю.
Вот и захлопнулась еще одна дверь.
Но всего через несколько часов Айрис позвонила снова. Она все утро провисела на телефоне, добывая сведения об Энди О'Конноре, и голос ее лился в трубку звенящим ключом, оживляя мою надежду:
- Энди О'Коннор - это волшебник! Несколько мам аутистов сказали, что он творит чудеса. Дети его обожают.
- А мне он поможет? То есть Дэниэлу? Поможет?!
- Разыщите его. - Негромким, но уверенным голосом Айрис назвала мне номер телефона, будто секретный шифр передала. - Добейтесь встречи с ним.
- Добьюсь!
- Не опускайте руки, Мелани.
Когда сын Айрис был в возрасте Дэниэла, метода, который использует Энди О'Коннор, еще не знали. По крайней мере, в Англии. Будь я на месте Айрис, меня снедало бы горькое разочарование. А она искренне хочет помочь мне и моему сыну.
- Как мне вас благодарить, Айрис?
- Позвоните О'Коннору.
Она спешно распрощалась - нужно освободить телефон. Сыну захотелось войти в Интернет - в который раз за день, - а телефонная линия у них одна.
Полтора десятка раз набрав номер Энди О'Коннора, я вдоволь наговорилась с автоответчиком.
"Здравствуйте, вы позвонили Энди О'Коннору. Сейчас я не беру новых клиентов, но вы можете оставить свое имя…"
Ирландский акцент, голос энергичный и дружелюбный. Но перезвонил ли он мне? Нет.
Я оставляла сообщения вежливые, сообщения резкие, сообщения с извинениями за то, что оставляю так много сообщений. Я оставляла сообщения с дополнениями и исправлениями к предыдущим. Я самым жестким тоном умоляла немедленно мне позвонить. Я жалобно требовала набрать мой номер. Даже представилась журналисткой из "Дейли телеграф", мечтающей взять у него интервью, но, боюсь, он к тому времени уже запомнил мой голос.
Ответного звонка все не было. "Сейчас я не беру новых клиентов…" Я догадывалась, что причина - в этой части приветствия.
Опустить руки? Еще чего.
- Привет, Энди. Вопрос: что сказать аспирантке Оксфорда с дипломом, полученным в Тафтсе? Сдаетесь? Ответ: получите свой гамбургер с жареной картошкой.
Шутка с длиннющей бородой, но на следующее утро Энди позвонил.