Но разве не понял Его Величество Ока-Йо, где есть и жил его сын Тое-Сан-Тье?
Может, и поделился с его лучшим осведомителем Су-Тхе-Во?
Я уверен, до тех мест ехать в королевской карете нельзя.
Отсюда полчаса пешей ходьбы.
Там до сих пор никем не тронутая избушка деда.
Стоит на самом краю земли.
От неё возвышенным горизонтом и далеко, прямо на юг, стелятся стеной возвышенные горы Тон-го.
Хребты труднодоступны, скалы вверх задевают луну.
Такие необъятные горизонты.
От хижины за поляной небольшое озерцо, дивом хвойный раскинутый лес.
Дорогу знает в эти места только охотник.
Наверное, сюда может прийти художник или только нравственно одарённый человек.
Жить в уединении совсем "другое".
Однообразие, а не скучно.
Сразу дела.
Выжить и быть не просто, трудно или нет удаётся.
Сами по себе!
Так, как жил Квон-Кхим-Го с Хве-Танг-Хе, другими осуждалось.
Что даёт безмолвие, или сразу очищается душа?
Странствующий рыцарь, не нашедший себе места, навсегда поселился в горах.
Смысл окажется сразу неустойчив.
Говорить, высказываться, громко кричать, злиться окажется зря.
Что взято, задето, было или томит прошло?
Война образует в памяти человека дыру.
Не исчерпает зла давно прошедший конфликт.
Что смог рассказать Хве-Танг-Хе, будило больше всего не его, а Квон-Кхим-Го.
Такое чувство обязывает думать за других.
Отсчитывая секунды, царствует правда.
Тот самый инстинкт, пробуждающий силы к Хо-с-рёк.
Здесь своя мера и координация.
Присутствует подвижность, приметливость, много наработанный такт.
Хочется большего, намного лучше, ещё и ещё.
Взять силу волю в свои руки и, наверное, восстать.
Буду тише говорить, об этом рассказывать нельзя.
Мастерство приходит не сразу, его надо понять и стойко перенимать.
Больше и больше высматривать суть.
Придёт время, трудности останутся все позади.
Будет взята первая высота.
Хочется перевернуть время вспять.
Задумываешь такое недоступное, недосягаемое, небывалое, своё.
Войдёшь в большой город – молчишь.
Всё оказывается по-другому.
Скажем, бросается суета.
Видно, кто, с чем и какой.
Можно вмешаться, только не переменить.
Возле костра воин понимал и строил догадки.
Что-то никак не складывается, или Тое-Сан-Тье солгал?
Да, душа жаждет правосудия, истины, правды, правления дня.
В эти самые минуты, Квон-Кхим-Го завалился и закрыл лицо.
Господин, идите спите.
Я буду вас охранять.
Я не хочу спать.
Здесь нет острой нужды караулить.
Пожалуйста, ложись и отдыхай.
Квон-Кхим-Го едва тронул мягкое лёгкое одеяло.
Прикрыл немного себя.
Чхе-Се-До хорошо понимал, с ним опытный военачальник.
Человек свой и очень простой души.
Три часа ночи.
Мгновение, таившее в себе ненасытность.
Может быть, близко опытный враг?
Холодно не от пасмурной неустойчивой погоды.
Сумрачно на душе, а рядом принцесса Чжи-Шань-Ши.
Мне часто приходилось встречать опасность по пути.
Бывало, деда Хве-Танг-Хе скажет тревожное слово, да засмеётся от всей души.
Как трудно стало и невыносимо больно, когда он ушёл.
Не знал Квон-Кхим-Го в те дни только одного.
Принц Тое-Сан-Тье стоил судьбе ключ!
Стало ясно, учитель Хве-Танг-Хе увидел взгляд и уверенные глаза Тое-Сан-Тье.
Что возможно такое, заметил и понял предназначенное судьбе?
Задевает неугасающий большим пламенем огонёк.
Любовь, верность, спокойствие и благополучие.
Иное чувство бдительности и настороженности подсказывает, как быть.
Как же Су-Тхе-Во сумел воспользоваться "крайнем" положением?
Как он может вообще что-либо предположить?
Лазутчик, бандит, или уже заодно с Кхе-Оро-Сай?
Квон-Кхим-Го перебирал в мыслях вариант.
То бывает часто на войне, задумываешься видеть со стороны.
Порою закрываешь глаза, сидишь молча, и само по себе находится решение.
Вроде и не задумчив, а скользит возле виска лёгкий мираж.
Такое бывает не часто, но можно увидеть своего врага и распознать.
Сколько раз король Тое-Сан-Тье рассказывал о непревзойдённой силе рыцарей Хваран-го!
Мысли их отражались в воде.
Воздух помогал заметить врага.
Огонь задевал отследить внезапность.
Вода беспрерывно перебегала и находила путь.
Ветер задевал за ворот, украдкой приносил со стороны план.
Камень упирался в ноги, помогал знать и предвидеть опасность.
Кто они Хваран-го и сколько их было, он не сказал.
Видимо, сам того не мог знать.
Ночь.
Было бы время заговорить.
Встать рано нет смысла, пусть завтра утром возвращается Чхе-Се-До.
Мы тихо уйдём.
Непременно будет в пути сопутствовать удача.
Такой случай, долго быть с ней наедине.
Чжи-Шань-Ши девушка верная.
Нельзя сказать так сразу – доверчивая, но лучшему другу скажет правду в глаза.
Она может долго и много находится одна, старательно и непринуждённо вышивать.
У её окна очень красивое удобное кресло и низенький стол.
Совсем маленький, но толстенький коврик.
Много цветов.
И как бывает, она сама их поливает.
Много и долго смотрит в окно.
Держится при встрече почтительно, просто, или по этикету.
Можете себе представить, она вышила и повесила в спальне ковёр.
Сколько ниток, и какие яркие цвета.
Изысканный, неповторимый вкус.
Чжи-Шань-Ши любит лёгкую музыку, умеет танцевать, часто поёт.
Передвижение и слаженность от Соте-со, так называет она танец.
Что имеет в виду мастер, она произносит нехотя или с большим трудом.
Это учитель Соте-Со-Ше, и его уже нет в живых.
Да что же я стал задумываться о пустяках.
Неужели нет того, чего нельзя пропустить.
Может, и пересидеть ночь, но надо же и поспать.
У костра тепло, даже не распространяется дым.
Долго смотрел Квон-Кхим-Го на перебегающий огонек.
Сплошная темнота быстро сеяла лень.
Раз присевши, больше не хотелось вставать.
Отступило волнение, неопределённость, неуравновешенность.
Всё так, близится час и день новой войны?
Это Квон-Кхим-Го увидел в глазах короля Тое-Сан-Тье.
Мысль, она кружила и таяла на лету.
Спохватившись за ветку, захотелось что-то сказать.
Взглянув на яркую звезду, он улыбнулся.
Бывает ясный солнечный день, и остановишься на пути.
Взглянешь вокруг, а какая красота.
Может, эти удивительные места здесь создал властелин мира для меня.
Где оно, стойкое и бодрое равновесие для души.
Что есть во мне такое, и как мне стал другом сам принц.
Судьба переворачивает порою всё.
Сущее бессилие, бедность, был как обречённый на одиночество.
Такое бесправие, столько переживаний зря.
Отделилось призрачное равнодушие.
Душа сразу поняла, что есть и какая она – настоящая любовь.
Да, ведь, очень холодно было на душе.
Нет сил поклониться, вынести боль, пропустить обиду.
Столько было трудностей, без устали трудился в поте лица.
Нельзя, изнемогая, видеть чужую сущность.
Хорошо, когда чересчур и от всего сердца.
Лучшее время, видимо, было то, когда я и деда много тренировались Хо-с-рёк.
Слово, вызывающее меня и судьбу.
Тогда я жил и был независим ни от кого.
Что взял Квон-Кхим-Го от мастера и учителя деда Хве-Танг-Хе, осталось внутри.
Трудно было такого победить, ведь он стал быстрым и ловким.
Боевое искусство пробудило и закалило.
Сковало убеждение.
Преобразилось то, чего не хватает другим.
Мужества.
Мужского достоинства.
Уверенности в себе.
Правдолюбия и отваги.
Кто так сможет честно и сразу сказать, как он.
Может быть, Хо-с-рёк сделал его таким.
В свои тридцать лет он ничего и никогда не боялся.
Будь стена или глубокий ров, ровно перешагнул бы.
Семь часов утра, а, наверное, напал и прикрыл собой сон.
Природа приютила героя и бесконечно поёт свою песнь.
Птицы слетаются возле и выше лица.
А небо синее-синее.
Может быть, скоро проснётся первой принцесса Чжи-Шань-Ши.
Она, а как иначе, кому пробежит первым свободный яркий огонёк.
Быть не могло и не сможет такого случиться, крепко спит Чхе-Се-До.
Нравно или по-свойски охраняет покой не рослый бурый, почти чёрный конь.
Он бодрствует или говорит больше сам с собой.
Может быть, и знает корень всей мудрости и могущества, но молчит.
Синее божество пробежалось, нежно касаясь тёплой руки Чжи-Шань-Ши.
Девушка открыла глаза.
Она немая, что ли, только приняла себе вольный знак.
Не моргая, ничуть не шевельнувшись, мир вскружился прямо над головой.
Пробежалось лёгкое находчивое впечатление.
Пришло всё сразу, даже надоедливый страх.
Квон-Кхим-Го, Чхе-Се-До, и зачем столь громко во весь голос, вызывая, крикнула она.
Надо бдительно уходить.
Что же случилось, госпожа.