Шэнь Сюэ на миг оторопела, но тут же обменялась с ней теплым рукопожатием:
– А, та самая У Юэ? Наш Шоуи о тебе рассказывал.
Убедившись, что общение вроде как наладилось, Янь Шоуи облегченно вздохнул и стал приглашать дам к столу. Одновременно он крикнул официанту, чтобы тот принес еще один набор посуды. Тут же обратился к Шэнь Сюэ:
– Лао Хэ тоже ужинал с нами, но из-за своих дел ушел пораньше.
У Юэ, смекнув, что к чему, поспешила добавить:
– У него завтра утренний рейс, летит в Сиань на книжный салон.
Сказав это, она пихнула под столом Янь Шоуи. Тот испугался и быстро убрал ноги под стул. Шэнь Сюэ посмотрела на них, а потом вынула из пакета коробку с детским костюмчиком. Улыбнувшись, она обратилась к Янь Шоуи:
– Забежала перед спектаклем в торговый центр, прикупила твоему сынишке костюмчик, как думаешь, подойдет?
Янь Шоуи удивился. Чтобы Шэнь Сюэ сама вдруг стала проявлять заботу о его сыне? Это что-то новенькое. Похоже, Шэнь Сюэ решила измениться. Янь Шоуи, переполненный радостью, принялся открывать коробку и повторять:
– Подойдет, конечно подойдет.
Между тем Шэнь Сюэ подцепила палочками несколько кусочков бараньей нарезки и, окуная мясо в кипяток, с улыбкой сказала У Юэ:
– Я сначала не думала приходить, но как услышала "самовар", сразу поняла, что голодная.
У Юэ, глядя в ее сторону, тоже с улыбкой отозвалась:
– Вот и я такая же, один раз попробовала и на всю жизнь пристрастилась.
Янь Шоуи, учуяв в ее словах опасный вызов, быстренько убрал в коробку костюмчик и, перебив разговор, громко позвал официанта:
– Порцию утиной крови! – Повернувшись к У Юэ, он объяснил: – Наша Шэнь Сюэ большая любительница утиной крови.
После ресторана Янь Шоуи вместе с Шэнь Сюэ поехали домой. Заметив, что настроение у Шэнь Сюэ так себе и что атмосфера накаляется, Янь Шоуи решил первым завести разговор:
– Фэй Мо назвал свою книгу "Разговоры", а я при думал название к своему предисловию. Как тебе такое: "Слова о друге даются нелегко…"?
Но сидевшая с каменным лицом Шэнь Сюэ вдруг оборвала его:
– Янь Шоуи, сколько вас ужинало, прежде чем пришла я?
– Я же тебе говорил, трое. Просто Лао Хэ ушел раньше.
Шэнь Сюэ посмотрела на него:
– Янь Шоуи, я ведь по приборам заметила, что вас все время было двое!
Янь Шоуи испугался; оказывается, никаких перемен к лучшему в ее поведении не произошло, Шэнь Сюэ так и осталась Шэнь Сюэ. Тем не менее он не сдавался:
– Официант унес лишнее.
– Янь Шоуи, – холодно усмехнулась Шэнь Сюэ, – ты меня недооцениваешь!
Янь Шоуи, оставив ее слова без ответа, понуро продолжал вести машину. Через какое-то время он вздохнул:
– Да, мы ужинали одни, но мы действительно обсуждали предисловие к книге Фэй Мо. Я соврал, чтобы не вызвать твоего подозрения.
– Самое ужасное, что она стала тебе поддакивать: "Директор Лао Хэ завтра улетает в Сиань". Спелись, пташки! Пока я не пришла, вы и не знали, что придется выкручиваться. А я-то, словно посторонний человек, нахожусь в неведении. И что же ты, Янь Шоуи, собираешься теперь делать?
Загнанный в тупик, Янь Шоуи взбунтовался:
– Что я собираюсь делать? А я хотел спросить, что ты теперь собираешься делать! Ведь я поступил так в твоих интересах. Все это время ты и шагу не даешь мне ступить, точно я какой-то преступник. Я уже даже не могу с кем-то встретиться! Скажу тебе только одно: мне нужна жена, а не агент ФБР!
Тут он резко притормозил у обочины и, распаляясь все больше, заявил:
– Что это за любовь такая? Не хочешь, чтобы мы жили вместе, так оставь меня, черт возьми, в покое!
Со времени знакомства с Шэнь Сюэ Янь Шоуи впервые так обозлился. Шэнь Сюэ оцепенело смотрела на него. Янь Шоуи думал, что она вот-вот психанет и выскочит из машины, а она вдруг уткнулась в переднюю панель машины и заплакала. Через какое-то время она захныкала:
– Что я такого сказала? Только и попросила, что не обманывать, неужели я не права? – Чуть помолчав, она добавила: – Ведь по ней сразу видно, что шлюха, что ж тут странного, если я хочу, чтобы ты держался от нее подальше?
Янь Шоуи смягчился:
– Да я и так держусь не близко, ведь сказал же, встретился исключительно по делу!
Он завел машину, и они поехали дальше. Заметив, что Шэнь Сюэ постепенно утихомирилась, Янь Шоуи тоже успокоился. Оказывается, нельзя в жизни постоянно лишь уступать, иногда хорошо и самому покачать права. Раньше Янь Шоуи крайне редко проявлял жесткость, а похоже, это себя оправдывало.
28
После национального праздника в честь образования КНР вышла книга Фэй Мо. Янь Шоуи написал к ней предисловие. Книга называлась "Разговоры", а предисловие Янь Шоуи – "Как нелегко бывает говорить". У Юэ сообщила Янь Шоуи, что как только он дал добро на предисловие, издательство тотчас поставило в известность Фэй Мо, и тот ничего не сказал. Тогда на следующий день Янь Шоуи, приехав на работу, сам инициировал разговор:
– Почтенный Фэй, их просьба написать предисловие к твоей книге – все равно что вылить парашу на голову Будды!
Фэй Мо, глядя на Янь Шоуи, вздохнул и прямодушно сказал:
– Я все понимаю, поставил других и тебя в затруднительное положение.
На это Янь Шоуи отделался шуткой:
– Зато когда мое имя появится на твоей книге, мой культурный уровень, считай, тоже возрастет.
И все же Янь Шоуи не мог слепо примириться с этой книгой Фэй Мо. Когда он получил от издательства последнюю корректуру рукописи, ее содержание так и осталось для него загадкой. Обычно, если книга непонятна, это доказывает, что ее автор исключительно образованный человек. Но проблема состояла в том, что буквально от каждой фразы в книге Фэй Мо веяло тягомотиной. В результате весь текст напоминал безвкусный воск. Книга, исследующая разговоры людей, не содержала в себе ни одной человеческой фразы. Как вообще могло произойти, что Фэй Мо, который в обычной жизни слыл большим юмористом, который придумал немало идей для ток-шоу "Хочешь? Говори!", едва дело дошло до книги, вдруг превратился в такого зануду? Конфуций тоже был человеком ученым, но ведь он выражался нормальным языком. Просматривая книгу Фэй Мо, Янь Шоуи вдруг вспомнил про все эти перформансы и экспериментальные спектакли, на которые они ходили вместе с Шэнь Сюэ. Хотя по задумке и способу воплощения они отличались, но эффект производили одинаковый. Янь Шоуи хотел было поделиться своими соображениями с Фэй Мо, но вовремя заметил его трепетное отношение к этой книге. Помнится, прихлопнув в ладоши, Фэй Мо радостно поделился с Янь Шоуи:
– Восемь лет, восемь лет я трудился над ней!
После этого Янь Шоуи не осмелился давать ему какие-то советы, осталось лишь притвориться, что книга ему понятна и, пересилив себя, нацарапать к ней предисловие.
В день выхода книги из печати издательство устроило торжественную пресс-конференцию. Этот опус заведомо посчитали провальным; если книгу не понял Янь Шоуи, то такого же результата следовало ожидать от девяноста пяти процентов его соотечественников. К тому же, если народ не знал, кто такой этот Фэй Мо, то кому захочется мучить себя этой книгой? По правде говоря, продавалось лишь предисловие Янь Шоуи. Но, по словам У Юэ, поскольку дочь директора Лао Хэ практически уже заканчивала писать свою диссертацию, Лао Хэ, дабы сделать приятное Фэй Мо, настоял на организации пресс-конференции. В ней принимал участие и Янь Шоуи, да еще и при полном параде: в костюме и при галстуке. Утром, когда он собирался на мероприятие, Шэнь Сюэ, глядя, как он прихорашивается, с удивлением обронила:
– Это же просто пресс-конференция, не слишком ли?
– В случае с Фэй Мо следует выглядеть посолиднее.
– А этот галстук тоже для Фэй Мо? Сегодня там наверняка появится У Юэ, не для нее ли так вырядился?
То, что Шэнь Сюэ отпускала шуточки в сторону У Юэ, доказывало, что соперницей она ее уже не считает. После того как Янь Шоуи на нее обозлился, они дня три пребывали в состоянии холодной войны, но зато потом их отношения стали куда лучше. Постоянная игра в прятки, притворство, естественно, рождают подозрение, а тут он, можно сказать, вывалил все, что у него накопилось, рассказал все как есть, и ситуация полностью прояснилась. Когда Янь Шоуи жил вместе с Юй Вэньцзюань, он никогда с ней не ссорился. Но, похоже, в современном мире единственным средством для окончательного решения проблемы является конфликт. Зачем только Америке так долго воевать с Ираком? Ведь Саддама там уже нет. Для Янь Шоуи это было самое большое открытие за последнее время. Поэтому он тоже решил отшутиться:
– Надо было еще сказать: "Воин наряжается ради своих друзей".