И когда в первый же день ты раз десятый отвечаешь, "sorry, нет, я еще не был в музее Сэма Волтона", то начинаешь думать, что, наверное, все же стоит туда сходить. Хотя бы для того, чтобы отвечать в так свойственном американцам позитивном ключе, что – как же, как же! Yes! Был!
И потом тебе рассказывают, что вычислительные возможности этой сети розничных магазинов превышают потенциал вычислительных центров американской космической программы NASA. И о том, что у них работают несколько миллионов человек, и если бы Wal-Mart был страной, то входил бы в список, то ли "топ 10", то ли "топ 20" экономик мира.
Одним словом, я на все это насмотрелся, и моя жизнь сделала еще один крутой поворот. И вместо того, чтобы вернуться в Московский офис "Юнилевер", я оказался во Франции, изучающим опыт работы тогда не очень известного в России, а теперь довольно популярного "Ашана".
"Продавать все больше и больше товаров, по все более и более низким ценам, все большему и большему количеству покупателей".
Это тебе начинают вкладывать в сознание буквально с первого дня. Когда через девять лет покидал эту замечательную компанию, мне сказали: "Как же так! Мы же семья!"
Точно – семья! В самом положительном смысле слова. Чем-то похоже на Wal-Mart, в плане количества эмоций, которые сотрудники вкладывают в свою работу, и в смысле преданности тому делу, которым занимаются.
В ритейле вообще, как мне кажется, эмоциональная составляющая, наверное, если не на самом высоком уровне – по сравнению с другими бизнесами, то уж точно – на одном из самых высоких уровней. Чуть выше по тексту я уже рассказывал о том, что ритейл эта такая штука, в который ты или полностью "там", или полностью "out" – "во вне". Иногда, начинаешь думать, что ритейл – это даже не бизнес, а некая социальная функция по обеспечению самых базовых потребностей на подножье пирамиды Маслоу. Это как государственные функции "лечить, учить и защищать", только у частных индивидуумов "снабжать едой" получается лучше, если бы за это взялось само государство.
В общем, мой первый день в "Ашане" начался в 4 часа утра на выкладке товаров в отделе "корма для животных" – в гипермаркете в окрестностях города Тура, что в среднем течении Луары. Население Европы, как известно, стареет – в силу увеличивающейся продолжительности жизни и сокращения рождаемости. И довольно обеспеченные пенсионеры довольно щедро "инвестируют" в своих кошечек и собачек. Помню, ставлю на полки бесконечные банки с кошачьими консервами и думаю: "Неужели коты так много едят!"
В "Ашане", кстати, все, независимо от должности и званий, начинают трудовую деятельность в компании с работы на кассе или на выкладке товаров. Чтобы знать, как там – "на передовой" – все происходит на самом деле. Считаю такую политику очень правильной.
Ну, и потом, после того, как я повыкладывал товар в разных отделах, кажется, пару недель, меня "продвинули" в заместителя руководителя отдела, потом в руководители отдела. Затем я поработал вместе с "шефом сектора", и так далее по всей иерархии этой большой и успешной компании.
И, конечно, нельзя не сказать о том, что французская культура втягивает тебя полностью и с головой, – как зыбучие пески. Спастись невозможно. Чем больше сопротивляешься, тем быстрее засасывает.
В самый первый вечер во Франции, во время приветственного ужина, на десерт предложили, как водится, "assiette de fromage" ("тарелку с сыром"), и очень рекомендовали попробовать замечательный козий сыр. Я, как добросовестный гость, попробовал и подумал: "Боже мой, как такое вообще можно есть!" Но спустя всего пару-тройку месяцев уже сам по доброй воле выбирал себе козьего сырку – "подушистее".
Добавьте сюда еще феномен французского вина, привыкание к поеданию устриц, мидий и прочих морских "гадов", приплюсуйте поездки по замкам Луары, в город Коньяк и по другим достопримечательностям, и получите очень интересный год в этой замечательной стране.
Должен сказать, что вопреки распространенному мнению, французы – очень приветливый, открытый и гостеприимный народ. Я не заметил никакого высокомерия, и в абсолютном большинстве случаев собеседник напрягает все свои знания английского для того, чтобы тебе помочь.
Впрочем, средний уровень знания английского в стране по моим наблюдениям, примерно такой же, как и у нас в России. Все когда-то учили, но довольно немногие выучили английский до такого состояния, чтобы можно было "безболезненно" общаться. Так что скажу по собственному опыту, что с французским во Франции гораздо легче, чем без него. Пришлось подучить этот красивый язык писателей, ученых, философов, политиков и кулинаров.
И вообще, осталось впечатление, что давние традиции франко-российских связей совсем не случайны. Между нами и французами, или, наоборот, между французами и нами – много общего. Мы вышли из общества, в котором государство всегда играло превалирующую роль, будь то Римская империя латинского мира или Российская империя у нас. Сложилось такое впечатление, что, как и у нас, во Франции – престижнее и почетнее быть администратором во власти, чем "кОммерсом" в бизнесе. В Америке, например, наоборот: герои дня – это предприниматели, а не политики, которые, скорее, "предоставляют сервис", чем "правят". Мы сходны с французами по темпераменту и эмоциональности, по трепетному отношению ко всему, на чем весит бирочка со словом "культура". Даже в "art de vivre" ("искусстве жить") мы в чем-то похожи, пусть даже мы и "гуляем" несколько более интенсивно, чем французы. И еще, как мне кажется, Франция, как и Россия – это такая страна, которую невозможно "понять" за неделю туристической поездки "Париж и все замки Луары". Взгляд изнутри раскрывает "другую" жизнь – в более богатой и насыщенной палитре. Этого не увидишь во время часовой прогулки по Елисейским Полям или туристического наскока на Красную площадь и Тверскую улицу.
Время летит быстро. И вот я снова в Москве, вместе со своими коллегами готовлю открытие первого гипермаркета "Ашан". Потом, какое-то время был директором гипермаркета на юго-западе столицы, в котором численность персонала тысяча четыреста человек, и проходимость немного меньше, чем в Московском метро.
Так прошло еще несколько лет.
Потом прихожу как-то домой и говорю:
– Возрадуйся, жена! Твоего мужа назначили, типа, региональным управляющим!
– Здорово! – говорит жена. – Поздравляю!
– Однако есть один нюанс, – продолжаю я осторожно. – Это в Самаре.
– В Сама…где? – спрашивает жена.
– В Самаре, – говорю я.
– А Самара, это где? – спрашивает жена.
– Это в России, – говорю я. – Вообще-то это "город-миллионник" на Волге. Там еще рядом Тольятти, где "Лады" делают.
Ну, в общем, разговор проходил примерно в таком ключе, когда житель столицы пытается эмпирическим путем выяснить, насколько верен тезис о том, что "за пределами МКАД – жизни нет!" Или, соответственно, наоборот:
"За пределами МКАД – жизнь есть!"
Потом, спустя некоторое время, я стал говорить примерно следующее:
"Насколько москвичам бывает сложно и трудно, прежде всего "психологически", выйди за пределы "Московской зоны ПВО", настолько еще более сложным бывает возвращение".
Первая зима в Самаре была какой-то по-настоящему русской. Кристальный белый снег, пронзительно синее небо. Широкий простор Волги. Морозец то, что надо: гдето минус десять, сухо и хрустко.
А лето жаркое, народ ходит на волжские пляжи в шлепанцах и шортах, и в воздухе чувствуется что-то немного "южное". И еще дамы в кафе пьют шампанское, которое в открывшемся в Самаре "Ашане" приходилось практически постоянно иметь на "промо".
А Москва, наоборот, начала "портиться". Приезжаешь, бывало: ни снега, ни солнца. Всё в серых тонах темной гаммы. Просто Петербург какой-то! Это в плане того, что жизнь периодически посылает нам "слабые сигналы раннего оповещения". Вроде как – готовься! И, через какое-то время, я, действительно, оказался в Петербурге.
Однако до этого, так случилось, что только мы закончили разбирать все наши семейные вещи, что привезли с собой в Самару, как мне звонят из московского офиса и говорят: "Не мог бы подъехать, разговор есть".
Я в самолет, потом в офис, и, пообщавшись с руководством, звоню жене и говорю:
– Мне тут предлагают, типа, повышение.
– Здорово, – говорит жена.
– Но есть один нюанс, – говорю я осторожно.
– Какой? – также осторожно, но с некоторым напряжением в голосе спрашивает жена.
– Для этого надо вернуться в Москву, – честно признаюсь я.
А жена уже тоже начала привыкать и к синему небу, к белому снегу и тишине, что прозрачна и недвижима над гладью Волги, широко раскинувшейся "от края до края". А мы как раз и жили втроем с нашим первым ребенком в домике на берегу Волги. Виды из окна были просто восхитительные.
Там еще такое мансардное окно было: сидишь на диванчике и смотришь на звезды. Причем, время смотреть на звезды было потому, что дорога на работу составляла ровно 15 минут, что выгодно отличалось от часа или двух, которые я проводил "в одну сторону" в московских пробках.
Причем, было совершенно непонятно, куда возвращаться. Свою московскую квартиру мы уже сдали, потому что собиралась возвращаться через несколько лет уже в другую. Но ремонт в ней был еще в глубоко зачаточном состоянии. Тем более что не хотелось проходить еще раз через все юридические издевательства, которым нас подверг административный отдел большой и уважаемой компании, которой мы сдали квартиру.
– Мы БОМЖИ, – сказала мне жена. – Нам негде жить.
– Что-нибудь придумаем! – оптимистично пообещал я.