- Господа, а ведь там, внизу, однажды утонул Чапаев.
Андреевич больно ударил в бок. Я успокоился и заснул.
- Ты скоро должен ехать в свой дом, - вздохнув, сказал Ням. - Может быть, путь тебя вернет обратно. Сейчас я должен объяснить некоторые символы и дать силу, иначе эти три года ты отработал не до конца. Мир входит во временную остановку и разрушение. Женщины начинают любить женщин, мужчины - мужчин, но так должно быть. Уроды не должны порождать уродов. Но женщина любит женщину от отчаяния, нежность сливается с нежностью. Мужчина любит мужчину от уродливости. Я постараюсь сейчас объяснить сложное. В природе самец имеет много самок.
Услышав это, я задрожал. Патриарх отвечал на давно мучившие меня вопросы. Мне не нужно было даже задавать их.
- Возьми троих, - продолжал Ням, - двух женщин и мужчину. Это замыкающийся круг. Мужчина может ласкать каждую по очереди и двоих сразу, они могут ласкать друг друга и вдвоем мужчину. Это порождает здоровых детей. И в нашем мире становиться все более нормальным, гаремы идут из древности и от Создателя. Замкнется ли круг, если двое мужчин и одна женщина? Может ли мужчина ласкать мужчину? Задумайся, замыкается ли этот круг? И поэтому, сынок, никогда не осуждай двух ласкающих друг друга женщин. Это ненормально, это отчаяние, порожденное отсутствием понимания и ласки, которые нужны так же, как и телесное соединение. Думаю, что об остальном и говорить не стоит.
Я сидел в углу кельи и тихонько плакал. Учитель убрал с меня тяжесть моих добрых, нежных и яростных лягушат. Стало ясно, что ласка - это великое телесное созидание и успокоение, особенно для женщин, которые в этот мир пришли телом и совершают им не только чудеса линий и блаженства, они им созидают. Насколько же мозг женщины и мужчины должен быть разным?
- Да, - подтвердил Ням, - женщина гораздо в большей степени думает тем, чем взращивает, мужчина должен созидать понимание окружающего. Но мужчина… Инь действительно победил на этой планете, но если из Инь и Ян что-то побеждает, то это не победа, это смерть для всего. Встань, - приказал Ням, - и иди к себе. Иди и учись, чтобы завершить свою вторую степень.
Когда я зашел в свою келью, то в ужасе застыл на пороге. Тусклый светильник выхватывал из темноты двух нежно ждущих, с распущенными волосами, кореянок. В мужской общине, среди монахов? Значит, так было нужно - и я шагнул к ним навстречу.
Мне снова захотелось выпить. Ну вот, началось. Память выхватила откуда-то из глубины новые воспоминания.
Человек, ставший на первую ступень пути, что это? Начало начал - этикет, то главное, из-за чего сильно возмущалась Советская власть. Не может человек все время кланяться, тем более, что советский человек ходит с гордо поднятой головой.
Каждая школа имеет разные этикеты, которые начинаются с поклона Учителю. Я сам удивлялся первые дни в общине: Юнг говорил и показывал движения, а монахи периодически в разнобой вскакивали и делали школьный этикет - два низких поклона и манипуляции руками, которые означали принадлежность к школе Дракона. Из общей толпы монахов вскакивал то один человек, то пять, то десять. Со стороны это казалось смешным. Юнг потом объяснил, что, если слушаешь мастера и понял что-то новое или старое по-новому, нужно выполнять этикет. Многие школы сохраняют свой этикет без изменений по несколько тысяч лет, эти движения открывают доступ к двигательной памяти, убирают все замки и открывают зажатые чакры.
Мастера очень следят за этикетом, за правильностью его исполнения. Без этикета, какие бы знания не давались, они не войдут в того, кто их постигает. Можно поступать хитро, учить, не обманывая, и не научить ничему.
Тогда мне было далеко до поединков, а тем более до работы по станкам. На Востоке не забыли, что существует понимание движения окружающего, не забыли, что масса на ускорение подходит для Ньютоновского яблока и брошенного камня, но ведь человек живой, да еще и разумный. Разум - созидающая и разрушающая непобедимая сила.
Посвященный монах пытается понять бегущую волну, которая так похожа на кнут в руке пастуха, на порыв ветра, на крыло летящей птицы, на ползущую по земле змею, на удар когтистой лапы тигра и, конечно, на дракона, который сам является частотным движением, бегущей волной, соединением всех животных, стихией.
На кончике кнута сверхзвуковая скорость. Что же такое кнут? Мягкий, не имеющий жесткости. Но ведь сверхмягкость порождает жесткость, и поэтому пастух, развлекаясь, может легко срезать тонким кончиком кнута толстые ветви деревьев.
Вот и поставили школы перед собой задачу - найти в воине этот источник силы. Тысячелетиями менялись школы, развиваясь бесконечно в технике, имея свои особенности. Сколько школ - столько и особенностей. Каждая школа по-своему подошла к источнику силы, но источник один - Космос. Мастера поняли, что человек - частица Космоса и его точная копия, имеющая внутри себя Землю, Воду, Воздух и Солнце. И если понять то, что несут в себе Земля, Вода, Воздух и Солнце, то можно созидать и разрушать. Разрушение идет первым, созидание только потом. Самый трудный момент пути - пройти через разрушение к созиданию. Многие к созиданию не доходят и разрушают себя и окружающее.
Монах правильно выполняет этикет, а это идеально правильное движение - идеально правильное механическое движение. Только оно в состоянии впустить в тело потоки космической энергии, которые скапливаются сгустком в теле. При правильном движении боец в состоянии отрывать из этого шара частицы и выбрасывать их любой частью тела.
Начало начал - правильное движение. Оно дает внутреннюю силу, правильное движение может выбросить эту силу, и оно же сращивает с Землей. Мы все стоим на земле, и поэтому вначале нужно научиться стоять на ней так, чтобы не сбили с ног. В этом начале происходят поистине страшные вещи: начинает расти сила - сила духа и сила тела, добро и зло. Сильное тело хочет сильных ощущений, оно стремится к ним. Сильный дух хочет тоже ощущений, но какие разные эти ощущения! Только достойный способен пройти через испытания Создателя. Демонам отдал он земное тело, а себе взял незримое и прекрасное.
Можно себе представить, что такое школы в больших городах. Школа притягивает огромные силы, но силы слишком разные. Школы становятся опасны в наших душных городах и порой порождают совсем не то, что задумали Великие Учителя.
Добро и Зло в человеке растут одинаково. Но разве темное начало желаний легко отдаст человека? Сильного окружают восторгающиеся слабые, которых становится все больше и больше. Живые школы уходят в глубокую тайну. Сколько осталось таких мест? Я уверен, что затаились они и набирают огромную силу. Верю: разольется из этих тайных родников, оставшихся еще на земле, Океан Любви. И когда наивному человечеству станет слишком плохо, оно протянет руки с мольбой о помощи.
Я точно знаю: Учителя отдадут свою любовь. Но ведь дать можно только тому, кто хочет и может взять.
Я ощутил внутри тела движение, через мгновение с невероятной силой захотелось снова выпить. "Влез все-таки, зараза," - подумал я. Демоны жадно хотят вернуть свое, но мне почему-то демон всегда кажется глупым. А может, ошибаюсь? Ведь потом все равно будет стыдно, и ходить с опущенной головой. А может, ему это и нужно? И заставляет часто он совершать нас ошибки, которые бьют по сердцу.
"Не поддавайся," - сказал я себе. Ох, и силен же этот демон. Сладкой ложью он залез в голову. Казалось, что если выпью еще, то тихо забудусь.
"Неправда, - уговаривал я себя. - Разве огонь можно потушить спиртом?" Огонь разгорится - и не попадешь ты ни в какую Чуйскую долину. "Выпей, - стучало в голове. - Забудься, ведь впереди столько трудностей."
"Ах, Сережа, - с усмешкой подумал я. - Ну почему же ты не слесарь-сантехник, желанный для всех, живущий в неведении! И за каждой дверью, где есть сломанный унитаз, тебя ждут такие же желанные, твои законные сто грамм."
Я диктую эти строки, закрыв глаза, так почему-то легче и менее больно. Глаза не нужно открывать, чтобы увидеть, как, согнувшись в напряженной позе, пишет жена. Это только начало, еще немного - и она будет плакать, я знаю. Знаю еще то, что никогда не пожалеет об этой поездке. Она не плакала там, но ведь она женщина и сейчас ей плакать можно. Позже я позову одного из моих учеников, того, который остался. Вряд ли ему будет легче, но ведь он воин в бесконечной войне - жизни. Ошибки прошлого ранят в самое сердце, и это действительно правда. И только Фу Шин мне открыл секрет, что делать от этой боли.
Самолет дребезжал, демоны терзали желаниями. "Ох, уж этот Федор, - подумал я, чтобы хоть на кого-то свалить. - Счастливый человек в безмятежном, глубоком сне." Демоны сильно ранят за школу, они лишают сна и жестоко гонят память в измученное тело.
Сперва мы становимся союзниками, обсуждаем жизнь, потом союзник предает, обрушивая всю силу памяти на сердце. Я решил расслабиться и вспомнил, как порой мы становимся смешны. Получив вторую степень мастерства, я так возрадовался, что старушка-гордость сразу прихватила за горло. Огромный город, ночной и светящийся, шумные потоки людей, ночные рестораны - и среди всего этого я, напыщенный и гордый, приехавший из чистой сосновой страны.