- Да. И все из-за того, что он не носит очки и напрягает глаза, когда читает газеты о бизнесе.
- Но это ведь неразумно, как ты считаешь?
- Ну... Теперь, когда мамы с нами нет, о нем некому позаботиться. За исключением меня.
- Я уверена, ты очень хорошо с этим справляешься, - заверила девочку Грания, когда они приблизились к воротам особняка, за которыми простирался сад.
- Делаю все возможное, - сказала Аврора, толкая створку ворот. - Это Дануорли-Хаус, и я здесь живу. Дом принадлежит семье Лайл уже два столетия. Ты когда-нибудь бывала здесь раньше?
- Нет, - ответила Грания, заходя в ворота следом за Авророй.
Ветер, едва не сбивший их с ног, пока они поднимались вверх, внезапно стих. Окружавшая дом широкая изгородь из кустов ежевики и дикой фуксии, которыми был знаменит Западный Корк, надежно защищала сам особняк и его обитателей.
Грания удивленно смотрела на красивый, ухоженный сад в английском стиле - безупречную авансцену, в центре которой возвышалось строгое серое здание. Дорожка, ведущая к дому, была с двух сторон обсажена невысокими лавровыми деревьями, сформировавшими изгородь. Следуя за Авророй к дому, Грания заметила клумбы с розовыми кустами - голые и бесцветные сейчас, в разгар лета они, несомненно, украшали унылый окрестный пейзаж.
- Мы никогда не пользуемся парадным входом, - заметила Аврора, сворачивая направо, к дорожке вдоль дома. Потом она завернула за угол и вышла на задний двор. - Папа говорит, что его заперли еще во времена волнений в Ольстере, а ключ потеряли. Так что мы входим в дом здесь.
Грания оказалась в огромном внутреннем дворе, куда можно было попасть с основной дороги. Здесь же был припаркован новый "рейнджровер".
- Заходи, - пригласила Аврора, распахнув дверь.
Грания прошла за девочкой через холл и оказалась в большой кухне. У одной из стен стоял огромный сосновый буфет с выдвижными ящиками под рядами открытых верхних молок. Казалось, они прогибались под грузом сине-белых грелок и огромного количества разнообразной кухонной утвари. Другую стену занимала плита, а третью - древняя прямоугольная раковина, зажатая с двух сторон старыми меламиновыми столешницами. В центре кухни располагался длинный дубовый стол, заваленный газетами.
В этой кухне не было ни уюта, ни комфорта, это было не то место, где собирается вся семья, а мать, стоя у плиты, готовит что-то вкусное на ужин. Здесь все оказалось устроено по-спартански, функционально и холодно.
- Мне не нужно было приносить газеты, - заметила Грания, показав на кучу прессы на столе.
- О, папе они нужны, чтобы разжигать камины в доме. Он терпеть не может холод. Давай освободим себе немного места и займемся тем, что запланировали. - Аврора с надеждой посмотрела на Гранию.
- Да... но разве не нужно сказать кому-нибудь, что я здесь?
- Нет. - Девочка покачала головой. - Папу нельзя беспокоить, а миссис Майзер я предупредила о твоем приходе. - Девочка переложила стопки газет на пол и указала Грания на освободившееся место. - Что нам еще понадобится?
- Вода, чтобы размешать клей. - Грания высыпала принесенные вещи из сумки на стол, чувствуя себя неловко, как непрошеная гостья.
- Я принесу. - Аврора достала кувшин с переполненной полки буфета и налила в него воду.
- И еще большой контейнер для клея.
Аврора принесла его и поставила на стол напротив Грания. Пока девушка размешивала клей, Аврора наблюдала за ней, и, судя по ее живому взгляду, ей было интересно.
- Правда, здорово? Я обожаю заниматься подобными вещами. Моя последняя няня не разрешала мне делать ничего подобного, она очень боялась, что я испачкаюсь.
- А я всю жизнь только и делаю, что пачкаюсь, - улыбнулась Грания. - Я создаю скульптуры из материала, который очень похож на папье-маше. Теперь садись рядом, и я покажу тебе, как делать вазу.
Аврора оказалась прилежной и способной ученицей, и час спустя с гордостью водрузила мокрую вазу из газет на конфорку плиты.
- Можно будет раскрасить, как только она высохнет. У тебя есть краски? - поинтересовалась Грания, моя руки над раковиной.
- Нет, в Лондоне были, но я не взяла их с собой.
- Надеюсь, я найду какие-нибудь дома.
- Можно, я пойду с тобой и посмотрю, где ты живешь? Мне кажется, ферма - это так здорово!
- Аврора, я не живу на ферме постоянно, - объяснила Грания. - Я приехала из Нью-Йорка. И сейчас я в гостях у родителей.
- О... - Лицо девочки вытянулось. - Значит, ты скоро уедешь?
- Да, но не знаю, когда точно. - Грания вытирала руки полотенцем, найденным около раковины, и чувствовала, что глаза девочки буквально буравят ее.
- А почему ты такая грустная? - вдруг спросила Аврора.
- Я не грустная.
- Неправда, я вижу это по твоим глазам. Кто-то тебя расстроил?
- Нет, Аврора, со мной все в порядке! - Грания почувствовала, что краснеет под пристальным взглядом ребенка.
- Я знаю, что ты грустишь. - Девочка скрестила маленькие ручки на груди. - Я знаю, каково это. И когда со мной такое бывает, я иду в одно волшебное место.
- Где оно?
Я не могу сказать тебе, потому что тогда оно перестанет быть только моим и потеряет волшебную силу. Но тебе такое место тоже нужно.
По-моему, это отличная идея. - Грания посмотрела ни часы: - Я должна идти, уже пора обедать. И ты, наверное, хочешь есть? Кто-нибудь покормит тебя?
О, миссис Майзер должна была оставить мне что-нибудь. - Аврора небрежно кивнула в сторону соседнего помещения. - Наверняка это опять суп. Но прежде чем ты уйдешь, я хочу показать тебе дом.
- Аврора... я...
- Ну, давай же! - Девочка схватила Гранию за руку и потянула к двери. - Я хочу, чтобы ты посмотрела. Он такой красивый!
Аврора вытащила ее из кухни в большой холл, пол которого был выложен черно-белой плиткой. Дубовая лестница, расположенная в углу, вела наверх. Они пересекли холл, и Грания оказалась в просторной гостиной, высокие французские окна которой выходили в сад. В комнате было невыносимо жарко: в великолепном мраморном камине полыхал огонь.
Грания взглянула на картину над камином - она заинтересовала ее с профессиональной точки зрения. Художник запечатлел молодую женщину, ее лицо в форме сердца обрамляли тициановские кудри. У женщины были тонкие и, как заметила Грания, симметричные черты лица - а это признак истинной красоты. Сияющие голубые глаза на фоне белой кожи выглядели невинными и хитрыми в одно и то же время. Как профессионал, Грания видела, что этот портрет принадлежит кисти талантливого художника. Повернувшись, она взглянула на Аврору и тут же отметила сходство.
- Это моя мама. Все говорят, что я ее копия.
- Так и есть, - мягко заметила Грания. - Как ее звали?
Аврора глубоко вздохнула:
- Лили. Ее звали Лили.
- Мне очень жаль, что она умерла, - осторожно произнесла Грания, заметив, что девочка, не отрываясь, смотрит на портрет.
Аврора, не ответив, не сводила глаз с лица матери.
- Аврора, кто это?
Грания вздрогнула от звука мужского голоса, который прозвучал позади них. Размышляя, какую часть разговора мог слышать этот человек, она обернулась, и у нее тут же перехватило дыхание.
Около двери стоял - Грания терпеть не могла избитых фраз, но в данном случае это было правдой - самый красивый мужчина, которого она когда-либо видела в жизни. Высокий, не меньше шести футов, с черными, как смоль густыми волосами, аккуратно уложенными, но буквально на сантиметр длиннее, чем необходимо, и поэтому их концы завивались у него на затылке. Губы полные, но не пухлые, и темно-голубые бездонные глаза в обрамлении темных густых ресниц.
Как профессиональный художник, Грания отметила безукоризненное строение лица мужчины и невольно залюбовалась им: острые скулы, волевая линия подбородка и нос идеальной формы. Лицо такого типа Грания хотела бы запомнить во всех подробностях, чтобы потом вылепить у себя в мастерской.
Ко всему прочему он был строен и имел идеальных пропорций фигуру. Грания не могла отвести взгляда от тонких беспокойных пальцев, которые то сжимались в кулак, то разжимались, указывая на его внутреннее напряжение. Вся его внешность говорила об исключительной элегантности - качестве, обычно несвойственном мужчинам. И было абсолютно ясно, что при появлении этого человека в любом месте у всех присутствующих мужчин и женщин закружится голова.
Грания невольно вздохнула. Профессиональная реакция при виде человека, внешность которого показалась ей совершенной, плюс естественная женская реакция - и на некоторое время она лишилась дара речи.
- Кто это? - снова спросил он.
- Папа, это моя подруга Грания. - Аврора нарушила молчание, и Грания вдруг испытала облегчение. - Помнишь, я рассказывала тебе, что встретила ее вчера на скалах? Мы так здорово провели время - клеили на кухне вазу из старых газет. Осталось только ее раскрасить, и я сразу же подарю тебе ее! - Девочка подошла к отцу и обняла его.
- Дорогая, я рад, что тебе было весело. - Он нежно погладил ее по голове и сдержанно, с долей подозрения, улыбнулся Грания: - Итак, ты гостишь в Дануорли?
Его темно-голубые глаза оценивающе смотрели на нее. Грания постаралась взять себя в руки. Во рту у нее пересохло, и ей пришлось сглотнуть, прежде чем она смогла заговорить:
- Я живу на ферме. Я родилась здесь, но последние десять лет жила за границей. А сейчас приехала навестить родителей.
- Понятно. - Он перевел взгляд на французские окна, из которых открывался потрясающий вид на сад и на море. - Это редкое и волшебное место. Тебе ведь нравится здесь, правда, Аврора?
- Папа, ты отлично знаешь, что нравится. Здесь наш настоящий дом.