– А музыка, Берт?
– Я думаю, Мендельсон подойдет вполне. Ты согласна?
– Если скрипичный концерт, то да, конечно… А пить будем, разумеется…
– Брют. А что же еще. Наверное, можно разводить огонь…
– Да, они уже в дороге…
…– Скажи, как ты себе это представляешь? Как это произойдет? Ведь не каждый день выпадает встретиться с самими собой. Правда, ты всегда любила острые ощущения… Ты ужасно легкомысленное создание, тебе известно?
– Мммм… Ну… Надо же как-то уравновешивать такого обстоятельного тугодума, как ты. Иначе я умру от скуки, а ты от того, что – я… И не притворяйся, я знаю, что ты любишь во мне – и это тоже…
Это правда…
В каждом моем желании, в каждом слове, в каждой букве – такая, какая есть – она.
Тепло…
– Берт, иди сюда, пожалуйста. Скорей, ну…
– Что, моя золотая, я здесь.
– Поцелуй меня. Мы так давно не…
И я – целую ее. И она…
– А теперь скажи, что ты хочешь на завтрак?
– Я бы предпочла… Пожалуй, как всегда…
– Это мне подходит. Это мне ужасно подходит. Больше всего на свете…
И значит, снова останется недописанной глава нашей книги. Выкипит чайник. Настенные часы перестанут тикать – только бы не спугнуть. А любопытные, только что срезанные пионы – вот он, куст, у самого крыльца – встанут на цыпочки и вытянут вверх шеи – ах, ах, какая ледяная вода в этой вазе…
А ведь день даже еще не начался…
Что может быть естественней нескольких человек, сидящих у огня.
Мы с Бэллой и двое незнакомцев. Женщина лет сорока, с маленькими, холеными руками, которыми она постоянно отбрасывает со лба прядь пепельных волос. На левом запястье – тонкий, замысловатый браслет и больше никаких украшений. У нее привычка покусывать губы, а может быть просто хочет, чтобы они выглядели поярче – она без помады…
Мужчина – старше, много старше. Твердый взгляд, упрямый подбородок. Выражение лица – словно пытается что-то вспомнить.
И оба неуловимо напоминают…
Я смотрю на Бэллу – вот мы и устроили это. Оказались лицом к лицу – сами с собой. Ведь в безвыходной ситуации только ты сам и можешь помочь себе. Потому, что выхода может не быть, но выбор есть почти всегда… Вот только, чтобы понять это, требуется слишком много времени – целая жизнь. Иногда – даже больше…
3. Невозможный разговор
– Как вы добрались? Дорогу нашли легко?
– Да, спасибо. Вот только – снегопад…
– Простите?
– О, прошу прощения, я оговорилась. Дорога легкая, и мы очень любим именно это время года – самое начало осени. Такая красота кругом, и это место – просто чудо…
– Нам оно тоже нравится. А этот дом построил Берт – сразу, как только мы поженились.
– Давно? Я имею ввиду, вы давно женаты?
– На этот вопрос трудно ответить точно… Время и чувство – не одно и то же, и счет у них разный. И разве они, она указала на настенные часы с маятником, способны показать, сколько счастья позади? А уж – впереди…
– Ну, на такой вопрос и сам человек не в состоянии ответить – мужчина озабоченно посмотрел на спутницу. А та – взглянула на него в ответ и будто расцвела. Неуверенность и пепельная грусть исчезли, а глаза – бог ты мой – как могут глаза вместить столько…
– Как сказать… – Берт поправил поленья в камине и уселся напротив гостей. – Все зависит от того, с какой стороны на это посмотреть.
– Это все – философия, а в реальной жизни все проще и жестче – мужчина пожал плечами. – Куда как проще. Да что там, вы и сами знаете – так ведь?
– Допустим… Только что вы называете реальной жизнью?
– Обстоятельства – вот что это такое. – женщина произнесла это тихо и нерешительно. – Обстоятельства, которые невозможно ни обойти, ни изменить. То, что называют обстоятельствами непреодолимой силы…
– Вот-вот, уже ближе…
– Знаете – она наклонилась вперед…
– Нет, погодите. – Бэлла засмеялась и потянулась к бокалу, – Так нельзя. Мы, разумеется, знаем друг про друга – кто и что, но, все же, представиться друг другу и выпить просто необходимо. Вы ведь не возражаете?
Она обвела всех взглядом и сказала:
– Я – Бэлла, а это – Берт, мой муж.
– Очень приятно. А мы – Роберт и Изабель.
– Ну что же, тогда – за знакомство!
Брют был отличный и в меру холодный. Уже стемнело. …Герда дремала, время от времени лениво приоткрывая глаза и тут же смеживая их снова. Кругом все свои. И откуда-то тихо доносилась скрипка…
– У вас очень хорошая, воспитанная собака – улыбнулась Изабель. – Но она, по-моему, уже немолода. Сколько ей?
– Это – Герда. Ей уже тринадцать…
– Ну, вот вам и реальная жизнь, и обстоятельства, – криво усмехнулся Роберт. – Раз уж мы говорим о счастье. Вот у вас – собака. Вы ее любите, это сразу видно, и ей с вами хорошо. Да и атмосфера тут у вас… – он пощелкал пальцами в воздухе, пытаясь подобрать слова – Тепло… Но ведь она уже старая, а значит, скоро должна умереть. И с этим ничего не поделаешь. И вам будет ее не хватать, будет больно. И все здесь без нее станет другим. Как можно с этим бороться? Вот вам и счастье…
– А зачем бороться? Мы никак не будем бороться, тем более с тем, что еще вообще не произошло. Мы любим ее – сейчас. Вернее, не так… Мы ее – именно сейчас – не забываем любить, вот и все. Понимаете, что я хочу сказать? В чем разница?
– Если не забывать про сейчас – дольше не наступит завтра…
– Как? Как вы сказали? – у женщины даже порозовели щеки.
– По-моему, вы хотите рассказать нам свою историю… Я думаю, уже пора – сказала Бэлла.
– Да, вы правы – Изабель снова посмотрела на своего спутника и продолжила:
– Хотя не думаю, что мы можем вас чем-то удивить. Мне почему-то кажется – с вами такое уже было…
– Мы знакомы уже почти целый год. Оба уже… не дети. А я к тому же замужем…
Берт поднялся, взял с каминной полки два пледа, протянул один жене, другой – Изабель.
– Спасибо, – она кивнула, – я в самом деле мерзну…
– Таквот… Мы встречаемся тайком, а главное, такое чувство, что время уходит, ну, словно… шагреневая кожа, его с каждой минутой все меньше и меньше. Роберт все время шутит, что нам придется только лишь поэтому встретиться и в будущей жизни – тоже. А я хочу собаку… – она заплакала. Роберт пододвинулся к ней, обнял, прижал к себе…
– А на эту зиму мы сняли домик, небольшой, всего две с половиной комнаты… В лесу… Мы так мечтали провести хотя бы две недели. Вместе… Вы думаете – получится?
– Конечно, обязательно. Только не расставайтесь. Ни при каких обстоятельствах – это единственное условие. Хорошо?
– Но… А как же все остальные, моя семья, мои…
– Это наша забота. Их мы берем на себя. Согласны?
Они посмотрели друг на друга и кивнули – разом.
– Значит, мы сможем думать только о сейчас и ни о чем не беспокоиться?
– Разумеется. Вот только – Герда…
– Что?
– Она ведь, на самом-то деле, еще совсем щенок. Вы сами увидите. Не ругайте ее слишком, ладно? А вот балуйте – и друг друга, и ее тоже. А мы…
Берт берет Бэллу за руку, и они идут к двери…
…Звезды на небе иногда превращаются в снег. Снежные хлопья падают вниз, на землю, оседают на ресницах, на губах, забираются за воротник. И никто, почти никто не догадывается, что это – звездопад…
Роберт сидит в кресле и смотрит на погасший камин, но вдруг начинает судорожно кашлять и задыхаться – очередной приступ астмы, только сильнее, чем обычно. Изабель подходит к нему и целует его в посиневшие губы. Кашель прекращается, он начинает дышать ровнее, приступ проходит… Роберт обнимает ее и шепчет:
– Ты – мое дыхание, ты моя жизнь…
– А ты – моя…
Они негромко смеются.
На полу, около их кресла, спит пушистый бело-коричневый щенок…
Вечность по-прежнему – даже еще не началась…
4. Птицы летают выше
– Берт, погляди! Море сегодня розовое…
– Да, я вижу.
– Но ты ведь даже головы не поднял!
– Я вижу твоими глазами – это же так просто…
– А тогда скажи, на кого я смотрю?
– На меня – я так думаю…
– Но почему?..
– Ты же спросила – на кого. А кроме нас с тобой…
– Ну, хорошо, а на что я смотрю сейчас? Скажи…
– Тоже на меня.
– Ну, допустим… А как ты узнал?
– Не скажу…
– Но так нечестно! Я вот тебе рассказываю все…
– Так уж и все?
– Все до капельки.
– Хм… Ну и правильно.
– Так что?
– Это ты о чем?
– Как ты узнал, что я смотрела на тебя? Ну?
– Я прислушался к твоему дыханию.
– И – что с ним?
– Оно участилось. Правда совсем немного…
– Ах, вот как…
– Именно, ненаглядная моя. Именно так…
– О чем ты пишешь?
– О нас, милая моя…
– О нас – было в прошлый раз.
– И в позапрошлый – я знаю…
– А ты почитаешь мне сегодня?
– Нет, сегодня – нет…
– Ты уже так давно не читал мне вслух.
– Это с тех пор, как я стал писать о нас.
– Почему? Неужели это так серьезно?
– Как оказалось – да. Даже слишком. Это будет лучшая моя книга…
…– Берт, я…
– Погоди, не одевайся. Я хочу поглядеть на тебя при этом свете…
– Но уже темно. Солнце давно зашло, свечи мы не зажигали…
– Этот свет – внутри. Не шевелись, дай мне запомнить тебя такой…
– Почему ты так говоришь? Ведь мы не расстаемся и не умираем. Мы же…
– Мы – да. Мы – не кончимся никогда. Но этот мир вокруг нас…
…– Сегодня твоя очередь зажигать маяк.
– Да, я знаю, уже иду.
– А можно я с тобой, как вчера?