Фирюза
Родилась я в Узбекистане. Как положено, в семь лет я пошла в школу и успешно закончила первый класс. Наступило лето. Благодатная пора, которую так любят дети. Впереди была целая "бездна" свободного времени. С утра до самых сумерек можно было проводить на улице, играя с соседскими ребятами. Домашние обязанности, в силу моего малого возраста, были невелики. Надо было наносить воду из крана, находившегося довольно таки далеко от нашего дома, километра за три. Приходилось потрудиться, ведь ведра были большие, носить их приходилось коромыслом. Но зато, управившись с водой, убрав в доме, я была свободна. За всевозможными играми, о которых не знают современные дети, летело время. "Казаки-разбойники", "прятки", "салочки", "штандер" (коллективная игра в мяч), "лапта", в "ножички", скакали через веревку, как мальчишки, так и девчонки, также все вместе играли в футбол, не говоря уже о "классиках".
Незаметно пролетела половина лета. А впереди было приключение – поездка в пионерский лагерь, путевки в который были заблаговременно приобретены на, так называемую, вторую смену. То есть, на вторую половину лета. Вот уже подошел срок отъезда. Упакованы чемоданы. С утра едем на вокзал. Едем большой компанией: мама, работающая педагогом в нашей школе, мои старшие сестры и я. На вокзале к нам присоединяется разновозрастная группа учащихся. К перрону подползает длинная зеленая лента поезда. Наконец, все размещены по своим местам в вагоне, стихает шум, который обязательно сопровождает такую компанию, поезд набирает ход.
Ехали долго и весело. Сначала ехали по территории Узбекистана, потом потянулись земли Туркменистана. Выгрузившись из поезда, пересели на автобусы и путешествие продолжилось. Нам, привыкшим к пустынным пейзажам, любопытно было наблюдать за горной дорогой, смотреть на незнакомую природу. Дорога то и дело петляла, забираясь все выше и выше. Чем выше мы поднимались, тем прохладнее становился воздух. Автобусы натужно урчали, накручивая витки, уходившие по спирали вверх. И вот мы уже у цели нашего длительного путешествия. Уже видны корпуса наших будущих жилищ. Высокогорный населенный пункт Фирюза, в котором и располагался одноименный лагерь, находился в ущелье Копетдага на границе с Ираном в 37 километрах от Ашхабада.
Дети, уставшие от дороги, горохом посыпались из автобусов. Взрослые, нас сопровождавшие в поездке, как куры – наседки хлопотали возле ребят. Быстренько "рассортировали" нас по возрасту. Самых маленьких, к которым относилась и я, определили в седьмой отряд. Чем старше был школьник, – тем меньше номер отряда. Лагерь утопал в зелени и был зажат между горами. Нас построили парами, и повели в корпус, в котором нам предстояло жить целый месяц. Там я познакомилась со своей воспитательницей, с нашей пионервожатой и ребятами, прибывшими из других городов. Каждому из нас была предоставлена кровать, рядом с ней стояла тумбочка, в которую я положила свой нехитрый скарб. Чемодан угнездился под кроватью.
Теперь мы должны были подчиняться строгому распорядку дня. Пробуждаться приходилось под звонкие звуки горна, – "Вставай, вставай, штанишки одевай", – расшифровке сигнала нас научили старшие ребята. Это был самый нелюбимый сигнал. Хорошо спалось на чистом холодном горном воздухе. По территории лагеря должны были почти все время ходить строем со своим отрядом, выстроившись парами. Подстраивали шаг под речевки типа: "Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд". Звал горн нас, когда приходило время завтрака, обеда, полдника и ужина. Горн пел: "Бери ложку, бери хлеб и скорее за обед" Это был самый любимый наш сигнал, и мы его ждали всегда с нетерпением. На отсутствие аппетита никто не жаловался. Был еще сигнал, который звучал как: "На зарядку становись!" И еще сигнал, дающий понять, что пришло время спать: "Спать, спать по палатам!".
Весело проходило время. Организовывались всевозможные соревнования, разнообразные экскурсии. На территории лагеря были качели, турники. В центре игровой площадки возвышался столб, с крутящейся верхушкой, за которую были прицеплены веревочные петли. Петель было штук восемь. Надо было всунуть одну ногу в петлю, руками схватиться за веревку у себя над головой, разбежаться, сильно оттолкнуться ногами и взлететь в воздух. Это были, так называемые "гигантские шаги". Тут необходимо было соблюдать особое правило, заключавшееся в том, что ни в коем случае нельзя было обгонять впереди бегущего, иначе все веревки перепутывались, и все участники разом стукались головами о столб.
Ходили на экскурсии в горы. Пили из чистейших прозрачных горных ручьев. Вода в них была такая холодная, что ломило зубы. Окунались даже, но, тут же, выскакивали, словно ошпаренные, такая разница в температуре воздуха и воды. И дружно заболевали ангиной.
Как-то пионерам первого и второго отрядов решили организовать мероприятие на плоской вершине горы, начинающейся прямо возле корпуса нашего седьмого отряда. Должны были разжечь большой костер и возле него читать стихи, петь песни под гитару. Проведен строгий инструктаж, до каждого доведены правила безопасности. Спускаться с горы надо было медленно, и по спирали, ни в коем случае не пытаться бежать вниз. А поскольку инструктаж велся непосредственно возле нашего корпуса, все наставления воспитателя и пионервожатой старших отрядов я слышала. "Что тут такого сложного? – подумала я. Ребята же, все выслушав, и клятвенно обещая выполнять все инструкции, "хором" полезли на гору. Оглядевшись, за ними полезла и я. Гора была не высокая, но очень крутая. Лезть наверх приходилось, пользуясь и ногами и руками, хватаясь за камни.
С большим трудом поднявшись метров на десять, я поняла, что взялась за задачу, которая мне не по силам. Руки и ноги дрожали, я вся была мокрая от усилий. Усевшись на щебень, которым были покрыты склоны горы, решила вернуться. "Я что, костра не видела? – подумала я и встала, разом забыв весь подслушанный инструктаж. Посмотрела вниз, сделала шаг, другой и…меня потянуло вниз, как будто голова моя была залита ртутью. Голова закружилась, и я, сделав пару огромных шагов, упала головой вниз, вроде нырнула в воду. И пошла кувыркаться по острому щебню. Тело мое набирало скорость. Все вертелось перед глазами. Уже, почти скатившись к подножию горы, я сильно ударилась головой о большой камень так, что потемнело в глазах. Голову пронзила острая боль. Я продолжала катиться уже по траве, замедляя скорость, пока совсем не остановилась. Мне казалось, что меня пропустили через огромную мясорубку. Болел каждый сантиметр моего тела, но особенно беспокоила голова.
Полежав немного с закрытыми глазами, я решилась все-таки осмотреться. Прямо передо мной топтались серые мохнатые ноги с копытами. С трудом подняв голову, увидела, что на меня удивленно смотрит грустными большими глазами осел. Он смотрел на меня и потихоньку пофыркивал, переступая ногами и помахивая хвостом. Он как будто спрашивал меня: "И чего это ты тут валяешься?". Я забеспокоилась, зная насколько силен удар задних ног животного. Еще раз получить по голове мне как-то не хотелось. Встать пока сил не хватало. Начала отползать понемногу, пока не оказалась на безопасном расстоянии от осла. Тут меня заприметили ребята с нашего отряда, прибежала воспитательница и меня кое-как отвели в медпункт. В районе виска и скулы наливался чернотой огромный синяк. Глаз полностью заплыл, все тело было в ссадинах, лоб оцарапан. Чудом все кости оказались целы. Вышла я из медпункта с перевязанной головой, хромая, с головы до ног измазанная зеленкой. Да еще и порядком попало от мамы, которую вызвали в медпункт. Синяки сошли к концу смены. И это было вовремя, так как, организовывался к закрытию смены бал-маскарад, и мне не хотелось бы там появляться с "украшением" на лице.
Для бала-маскарада мама соорудила мне костюм мака, и я заняла призовое место. Даже фотография моя была напечатана в местной газете, чем я очень гордилась. На следующий день после праздника была торжественная линейка, а вечером – последний костер. И последняя ночь в лагере. Несмотря на сигнал отбоя, в лагере никто в эту ночь не спал. А тех, кто, не выдержав, заснул, повымазывали, по традиции, зубной пастой.
Утром двинулись в долгий обратный путь. А багаж впечатлений, воспоминаний, полученный в лагере Фирюза, и до сих пор со мной, хотя у меня уже есть внучка, переросшая пионерский возраст.
Хвостатые целители
Дом у нас большой, просторный, расположен в частном секторе. Живем мы в поселке городского типа на самой последней улице, имеющей лишь четные номера. Вместо домов с нечетными номерами – поля. Сильно занятые работой, все же иногда наезжают сыновья – кто чаще, вследствие того, что живет поближе к нам, кто живет подальше, тот – реже. А постоянными обитателями дома являемся мы с мужем (оба – пенсионеры), да наши хвостатые любимцы: коты и собаки.
Котов у нас четверо. Самый главный кот – Умка. Он у нас первенец, т. е… приобретен первым в кошачьей компании. Аристократ, ангорской породы, крупный белоснежный кот с надменным выражением на мордочке. В нем как-то сочетаются крутой нрав и нежность.
Второй, появившийся у нас кот, – Фунтик, очень крупный красавец черно-белого окраса. Умный, хитрый, с какой – то космической таинственностью, как в облике, так и в характере. Изумрудные глаза его мерцают, как звезды. Как будто изнутри его глаз подсветка то усиливается, то ослабевает. Он с нами общается голосом, приходит и начинает разговаривать, а мы должны расшифровывать его "послания". И нам удается каким-то образом понять, что он хочет нам сказать.
Прибывший к нам третьим, – Барс, является обладателем прекрасного характера, умнющих глаз и гладенькой блестящей шерстки. Боец.