И совсем недавно вошедший в кошачью семью, Рудик, – милый, добрый, сам – рыже-золотистый и с золотистыми же глазами, котик. Однако же никто не может, так как он, схватив в пастку свой кусочек колбаски, мгновенно перехватить еще и чужой, предназначенный для другого кота. Молодой, как говорится, да ранний.
Мы своих котов любим и лелеем. Варим им через день кашу из трех сортов крупы с рыбкой, подсолнечным маслом и тыквой. Угощаем их творогом и ливерной колбаской. Но и они в долгу не остаются. Они для нас – целители. Причем, реально нам помогающие.
Умка с Рудиком ангорский кот и, как оказалось позже, – мейн кун (хоть и не чистокровный), – явно специализируются на кардиологии. Всегда располагаются на области сердца, снимают боли. Впрочем, Умка, все же, в отличие от Рудика, – специалист более широкого профиля. Он также устраивается на других проблемных местах, облегчая нам жизнь.
Барсик, наверное, все же – хирург. Когда у меня воспалился лимфатический узел, то кот ложился на больное место, и боль становилась меньше. К настоящему хирургу все-таки пришлось обратиться. Но то, что Барс ускорил заживление довольно большого операционного шва, то так оно и было. Он залезал на шов, прикрытый одеждой очень нежно, мягко топтался на нем лапами некоторое время, а потом ложился и начинал "тянуть". Сначала возникала такая боль, что хотелось тихонечко выть, а затем – наступало такое облегчение! И у меня, после нескольких таких сеансов, быстро все зажило. Он также сильно помогает мужу, ложась на больные места.
Особо хочу сказать о Фунтике. Он – мой кот, это я числюсь его хозяйкой. И у нас с ним что-то вроде ментальной связи. Этот кот помогает мне при разных болях, причем, очень эффективно. Если заболит желудок – кот мигом ложится на область желудка. Но, все же, он отличился как "уролог".
Как – то очень ранним утром меня подняла из постели сильная боль. Кто когда-нибудь терпел почечную колику, знает о чем я… От боли я не находила себе места. Не могла ни лежать, ни сидеть, ни стоять. Могла только быстрым шагом ходить. Благо комнат у нас много. Так и бегала из комнаты в комнату. Ко мне то и дело присоединялся Фунтик. Он бегал рядом со мной, отчаянно мяукая. Я знала, что он мне может помочь, но не могла прилечь, взяв его на руки. Он тоже знал, что может мне помочь, и не отставал от меня.
Когда я уже изнемогла от восьмичасового марафона, решилась, сцепив зубы, прилечь хоть на пару минут, чтобы дать коту возможность сделать свое лечебное дело. Кот тут же улегся на нужную зону и "потянул". Боль резко усилилась, хотя казалось, уж и некуда сильнее – то. Но, через пару минут, я ощутила, что мне стало чуть-чуть легче. Потом еще легче. Боль притупилась. Фунтик же начал непрерывно чихать. Он чихнул, наверное, раз двадцать кряду. Создавалось впечатление, что он "вычихивает" что – то "потянутое" им. Боль отпускала, и я, обессиленная страданиями, даже! смогла задремать… Боль ушла. Правда, через день все опять повторилось. И опять я бегала по дому уже десять часов, а параллельно со мной бегал Фунтик. И опять, на исходе десятого часа, я легла и Фунтик "потянул", а потом "вычихал" мою боль. Боль больше ко мне не возвращалась. Я была бесконечно благодарна моему коту.
Кроме котов, у нас живут и три собаки. Немецкая овчарка – Блэк, Найда – в экстерьере которой прослеживаются кое-какие благородные гены, и совсем уж простая собачка, недавно прибившаяся к нам. Окраса, все же она благородного – долматинского, вся в белых и черных пятнах. Не имевшая ни крова, ни еды, она, тем не менее, имела счастливое "выражение" мордочки, глаза ее сияли радостью. И, казалось, что собака все время улыбается. Мы не удержались и приютили ее. Назвали мы ее – Глюкой, счастливой то есть (с немецкого "глюк" – счастье).
Так вот, Блэк тоже оказался целителем. У сына появилась на стопе бородавка, да в таком неудобном месте, что ходить было очень больно. Что мы только ни делали! Какие только мази ни применяли, чем только ни смазывали, но все тщетно… Пока я не вычитала старинный метод сведения бородавок. Подумали, а почему бы не попробовать, а вдруг? Намазали бородавку сметаной и дали вылизать Блэку. Два раза. И все. Бородавка как-то сама и ушла незаметно. А когда у мужа на ноге появился натоптыш, – мы уже знали, что делать! Опять в ход пошла сметана. Достаточно было двух раз, и проблема решилась нам на радость.
Мы, конечно, со своей стороны, тоже всегда бросаемся на помощь нашим любимцам, если возникает такая необходимость.
Вот так мы и живем, заботясь друг о друге, мы о них, а они о нас!
Хозяева
Когда мы вернулись на Украину в 90-х годах, остро встал жилищный вопрос. Муж мой, – офицер в звании полковника, откомандирован был из Западной Группы Войск на свою малую родину, – Одесщину. Вернулся в Одесский военный округ, из которого когда-то и был призван на воинскую службу. Переезжая из гарнизона в гарнизон, поменяв пятнадцать мест жительства, своей квартиры мы не имели. На новом месте службы квартиры не обещали даже в далеком будущем. Жить было негде. Несмотря на хорошие карьерные перспективы, пришлось увольняться в запас.
И начались поиски жилья. Хотелось жить в городе, так как, мы всю жизнь прожили в городах, и опыта проживания в сельской местности у нас не было. Но, поспрашивав цены на городское жилье, поняли, что оно нам не по "карману". Начали расширять круг поисков. Безрезультатно. Цены "кусались". Все дальше и дальше от города вели мы поиски жилья. Наконец, в 25 километрах от городской черты, нам улыбнулась удача. Нашли подходящий вариант в поселке городского типа. Нас это устраивало, так как в поселке имелась большая средняя школа, а у нас младший сын должен был идти в шестой класс. Старший сын учился в институте и жил в общежитии.
Дом, который стал нашим, был крепким, относительно новым и большим. Это – плюсы. Минусов было больше: последняя улица поселка, т. е. впереди только поля, для ветров преграды нет. И, если бы только поля… Прямо перед домом, метрах всего в трехстах, – раскинулось кладбище. Почти над домом нависала высоковольтная линия электропередач (ЛЭП). Дом был не оштукатурен, не было двора. Но все равно радости нашей не было предела! У нас появилось первое в нашей жизни собственное жилье. Комнат в доме было много, потолки высокие и ровные. Было целых три подвальных помещения! Мы ощущали себя богачами. Правда, требовался большой ремонт. В доме имелись четыре печки и лежанка. Три печки надо было развалить и сложить заново, так как они почти не функционировали. Одну печку решено было вовсе убрать, равно, как и лежанку, бородавкой торчащую посреди комнаты.
И мы с головой окунулись в ремонт. Стоял ноябрь. Уже было холодно. А в пустом доме гуляли сквозняки. Был такой тарарам! Стены зияют дырами, – печки-то выбросили. Согреваться – нечем. Кто знаком с военной жизнью знает, что контейнер с вещами приходит на новое место службы только через месяц-другой. Спали на полу, на только что купленном матрасе. Укрывались одеждой. Газовой плиты тоже еще не было. Но был тостер. Мы питались горячими бутербродами: то с колбасой, то с сыром, то с салом, пока не прибыл наш контейнер с вещами.
Как-то, заморившись от бесконечной работы, упали мы с мужем на матрас, укрылись, чем могли, и заснули, тесно прижавшись друг к другу, спасаясь от холода. Ночью я проснулась и, повертевшись немного, с ужасом поняла, что все – таки придется вставать по надобности, так сказать. Кое-как поднявшись с пола, влезла ногами в стоявшие рядом мужнины кирзовые сапоги. В доме было пронзительно холодно, завывал ветер в дымоходах, изо рта шел пар. Накинув на себя плащ-накидку (тоже мужнину), потащилась на улицу. На улице шел сильный дождь. Радости это не прибавило, так как, мне предстояло идти в конец сада. С трудом, еле вытягивая кирзачи, по щиколотку утопавшие в вязкой грязи, брела я в кромешной темноте, двигаясь наугад к сооружению, напоминавшему кое-как сколоченный скворечник. Сильный ветер вместе с дождем проникал сквозь огромные щели между досками. Но последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, оказался совершенно насквозь размокший рулончик туалетной бумаги. Реакция моя оказалась даже для меня самой неожиданной, – на меня напал истерический смех. Меня просто трясло от хохота. Я вдруг увидела себя со стороны: голодная, трясущаяся от холода, мокрая, с размякшим от дождя рулончиком бумаги в руках. Слышно было, как испуганно вспорхнула с близстоящего дерева пара горлиц. Зато депрессии, которая давила на меня в последнее время, – как не бывало.
Не скоро закончили мы ремонт дома. Были сложены заново печки, пол застелен линолеумом, стены оклеены обоями. Со временем поставили сначала ворота, а потом уж и забор. Забетонирован был двор, оштукатурен дом, посажен огород и сад.
И мы, наконец, почувствовали себя хозяевами, так называют в селе владельцев домов. И стали постигать премудрости сельской жизни.
Чти традиции
В 1992 году мы приобрели собственный дом. До этого знаменательного события мы кочевали с одной ведомственной квартиры на другую, меняя гарнизоны. Всегда жили в городе. А тут так сложились обстоятельства, что муж ушел с военной службы в "запас", жить стало негде. Остро встал вопрос о крыше над головой. Вот таким образом, купив дом в поселке городского типа, мы вдруг стали сельскими жителями. При доме был небольшой садик и огород. Надо было срочно осваивать премудрости сельского труда. За дело мы взялись с большим энтузиазмом. Закупили сельхозинвентарь, и в том числе три штыковых лопаты, ведь вскапывать огород надо было чем-то. Одну лопату мужу, вторую – мне, ну, а третью – так, на всякий случай, лишней точно не будет.