6
Было чуть за семь, и я решил прогуляться. У стен замка несколько мужчин играли в петанк - игру, которую французы придумали, чтобы не помогать женщинам с готовкой.
В свете прожекторов, которые уже были включены, зубчатые стены замка казались белыми, и я подумал о девушке, которая ходила по самому краю. Действительно ли она была в ресторане или я обознался? После того как наши взгляды пересеклись, она не посмотрела на меня ни разу, а мне пришлось приложить усилия к тому, чтобы не глазеть на нее в присутствии М. Но сейчас я почти надеялся снова увидеть незнакомку.
Ноги сами принесли меня к кафе на пляже, чтобы пропустить стаканчик В кафе было много народу. Может, и она здесь? Воображение нарисовало, как я подхожу и спрашиваю, зачем она рисковала жизнью, прогуливаясь по стене.
Но ее нигде не было. Усевшись за столик с видом на море, я принялся, как сова, вертеть головой, чтобы привлечь внимание официанта. Наконец мне это удалось, и я заказал бокал красного банюльского вина. На его доставку в Коллиур было потрачено минимальное количество бензина. М. была бы довольна - окружающая среда почти не пострадала.
Солнце уже зашло за горизонт, на город спускались сумерки. Желтые огни фонарей на мысе уходили влево, по направлению к Испании. Банюль был в двух или трех бухтах отсюда. Я позвонил М. Она обещала вернуться после девяти, и мы договорились встретиться в кафе. По телефону ее голос казался напряженным. Похоже, переговоры с приятелями-учеными снова зашли в тупик.
Мой телефон начал вибрировать: я получил несколько сообщений.
Первое - от Элоди: "Валери на пути в Коллиур, чтобы встретиться с тобой. Будет звонить. Поцелуй от меня".
В принципе, кроме поцелуя, у меня ни к чему претензий не было.
Второе сообщение было отправлено с длинного международного номера, начинающегося с +.
"Личное пребывательство на местах, возможно, облегчит тебе получение денег за странные дела".
Я сразу узнал этот неподражаемый стиль вербального пофигизма. Эсэмэску писал мой друг Джейк, американец, который отправился в Луизиану, чтобы помочь каджунцам вспомнить французский язык. Судя по всему, взамен они помогли ему забыть английский.
Набрав номер Джейка, я попросил человеческим языком объяснить, что он имеет в виду.
- Привет, Пол. У меня сейчас обеденная пауза. - Его английский, и без того загрязненный десятью годами жизни во Франции, офранцузился еще больше. А с каджунским выговором впридачу я услышал что-то вроде "ледяная пука". Понять Джейка могли лишь немногочисленные обитатели Луизианских болот. Ну и я, само собой.
Аккуратно порасспрашивав, я наконец установил, что мой друг имел в виду. Джейк решил, что раз уж я нахожусь во Франции, то должен попросить грант у Министерства иностранных дел.
- Грант на что? - уточнил я.
- На пози.
С этим словом у меня трудностей не возникло. С первого дня нашей встречи Джейк долбил о пози - извращенное произношение французского слова, обозначающего поэзию. Он давно уже творил серию од о сексе с женщинами разных национальностей, живущими в Париже. Одной из наименее удачных была, на мой взгляд, та, которая начиналась словами: "Я у девушки из Киркука спросил однажды…"
Последнее время Джейк занимался свободным переводом Бодлера на то, что он достаточно вольно именовал английским языком. Это было очередным его шагом в борьбе за то, чтобы лишить американцев блаженного незнания французской поэзии.
- В данный момент я создаю сайт в Интернете, чтобы помещать строчки пози для моих школьников, - сказал он.
- Твоих учеников?
- Да. И всех каджунов. А после я хочу устроить Каджунский фестиваль пози. И нам нужен фин.
- Финн? Из Финляндии?
- Да нет же, чувак, финансы, деньги. Евро, доллары… А раз наша пози написана на францужеском языке, я и подумал, что, может, францужеское правительство нам заплатит. У них ведь есть франкофонический министр, нет? Тот, который занимается поддержкой францужеского языка во всем мире. Ты в Париже, может, ты сможешь сделать запрос?
Слушать его было настолько тяжело, что я готов был сам заплатить за этот фестиваль, лишь бы он замолчал.
- Я с радостью передам от тебя письмо, - сказал я. - Может быть, через Жан-Мари, отца Элоди. Он занимается политикой, у него есть друзья в нужных местах. Но в данный момент я не в Париже, а на юге. - И я рассказал ему о своей встрече с М.
- Та англичаночка? Но ты же ее уже поджарил. Зачем тебе жарить ее еще раз?
Нет, он имел в виду не то, что я ее посолил и приготовил. Джейк неправильно произнес французский глагол "трахать".
- Некоторые из нас нуждаются в большем, чем галочка на атласе, - сказал я. - Мы ищем чего-нибудь поромантичнее. Знаешь, вроде вечной любви и сексуальной гармонии.
- С англичаночкой? Нет, чувак. Ту англичанку, с которой я переспал, интересовали только пиво и - как это будет? - pipes.
- Минеты, - подсказал ему я. - То есть ты искренне полагаешь, что английским женщинам интересны только пиво и минеты?
- Я пришлю тебе про них стихотворение - прочитаешь, и все поймешь.
Я нажал на кнопку отбоя. Так заканчивались почти все из наших разговоров, и Джейка это нисколько не обижало.
- Это ужасно… - Какая-то женщина ошарашенно уставилась на меня из-под неровной рыжей челки. - Пиво и минеты? - пораженно повторила она.
- Простите, пожалуйста, это мой друг… - сказал я, указывая на телефон.
- Полная туфта, - перебила она. - Когда мы во Франции - то вино и минеты.
Оказалось, она была в числе тех, кого я заприметил в кафе накануне утром. Она сообщила, что их компания прибыла из "сексуального Суссекса".
- А знаешь, что по-французски значит Сууу… секс, - спросила она меня и сама же моментально ответила на свой вопрос: - "Сосать член" - вот что.
- Одна из вас выходит замуж, и вы решили устроить девичник? - спросил я в надежде сменить тему.
- Нет, мы просто приехали пить и снимать парней, - хихикая, пробормотала она. - Мы тут собираем народ для пляжной вечеринки, и я подумала, раз ты один, может, захочешь присоединиться?
- Это очень лестное предложение, - сказал я, - но вынужден ответить на него отказом.
- Струсил, что ли?
Если честно, то да, хотелось ответить мне.
На променаде я заметил двух ее подруг. В руках у них были пластиковые пакеты из супермаркета, набитые вином, и этот груз казался единственным, что помогало им сохранять равновесие. В топах и коротеньких облегающих юбчонках англичанки выглядели так, будто их багаж потеряли в аэропорту и поэтому одежду приходилось экономить. Татуированные амазонки, вышедшие на охоту за мужским телом.
- Я жду свою девушку, - сказал я.
- Фигня собачья, - объявила моя новая знакомая. - Девчонки! - крикнула она, и амазонки, звеня бутылками и пошатываясь, направились к нам. - Он отказывается идти! - пожаловалась она.
Ее подруги поставили сумки и попытались вытащить меня из-за стола.
- Нет, честно, моя девушка будет здесь с минуты на минуту, - сказал я, высвобождая руки. - Вы заставите ее ревновать.
- Пусть тоже приходит, - сказала рыжая, - там будет куча парней. Смотри.
Я обернулся и увидел еще четырех девушек, болтающих с какими-то парнями. Присмотревшись, я узнал спецназовцев, хоть они и сменили шорты на джинсы и рубашки с короткими рукавами, выставляющие напоказ бицепсы.
Рыжая призывно замахала, и вскоре вся компания ввалилась в кафе.
- Эй, c’est l’Anglais! - Спецназовец с ямочкой на подбородке принялся размахивать у меня перед носом пивной бутылкой.
- Bonsoir, - вежливо поздоровался я.
- Ты что, знаком с ним? - спросил парень со сломанным носом.
- Oui. - Спецназовец в красках рассказал о том, как я преследовал его до базы. Правда, раздраженным по этому поводу он не выглядел. Они все смеялись.
- Как тебя зовут? - спросил парень со сломанным носом.
- Пол Уэст. - Врать не было необходимости.
- Ça n’existe pas!
- Бывает, - возмутился я.
- Северный пол бывает, и Южный пол бывает, а Западного не бывает.
Со всех сторон раздалось ржание, развеселившиеся спецназовцы с одобрением хлопали приятеля по спине.
Я смеялся громче всех. Произнесенное с французским акцентом, мое имя звучало как Западный полюс. За два года, проведенных во Франции, я составил целую коллекцию лингвистических шуток, а теперь вот сам стал источником одной из них.
- Над чем они смеются? - спросила рыжая.
- Надо мной.
- Вы знакомы?