В ваших руках мировой бестселлер - ироничный и остроумный роман-травелог о годе жизни 27-летнего британца Пола Уэста в Париже. Приехав в Вечный город по контракту для открытия сети английских чайных, герой очень быстро понимает, что с ленивыми французскими служащими следует держать ухо востро. Впрочем, как и с девушками, которые не прочь научить его премудростям французской любви…
Книга наверняка придется по вкусу как франкофилам, так и франкофобам, тем более что во избежание возможных санкций (включая применение грубой физической силы со стороны кого-либо в костюме от Yves Saint Laurent и Christian Dior!) автор изменил имена всех действующих лиц!
Содержание:
СЕНТЯБРЬ: Les Deux… и вместе им не сойтись 1
ОКТЯБРЬ: Одной ногой в дерьме 9
НОЯБРЬ: Располагайся Chez Moi 16
ДЕКАБРЬ: Да хранит Господь французскую кухню! 23
ЯНВАРЬ: Maison за городом 30
ФЕВРАЛЬ: Make Amour not war 39
МАРТ: Удовольствие, которое могут доставить суппозитории 44
АПРЕЛЬ: Свобода, Равенство, Пошел прочь с моего пути! 51
МАЙ: 1968 год, и все такое 57
Примечания 60
Стефан Кларк
Боже, спаси Францию! Наблюдая за парижанами
Merci.
Во Франции полно людей, в которых ни на йоту нет лицемерия, медлительности или коварства. Нетерпимость, склонность к супружеской измене или чрезмерная сексуальность также не являются их неотъемлемыми качествами... Но в мою книгу они не попали.
Особенность этого издания не в изысканной литературной форме или исключительной пользе приводимых здесь фактов, но в абсолютной правдивости изложения событий, которые имели место в действительности. Я лишь слегка их приукрасил. За ту же цену, кстати говоря…
СЕНТЯБРЬ: Les Deux… и вместе им не сойтись
Почему французы недоверчиво относятся ко всем англоговорящим людям, а в особенности к тем из них, кто не знает французского (например, moi )
Новый год начинается не в январе. Это известно каждому французу. И только бестолковые англичане думают, что он начинается в январе.
На самом деле новый год начинается в первый понедельник сентября.
Именно тогда парижане возвращаются на работу после отпуска длиной в месяц и, удобно устроившись в своих рабочих креслах, принимаются за размышления, где бы им провести праздники, выпадающие на середину ноября.
Кроме всего прочего это время, когда абсолютно любой замысел, созревший в умах французов - будь то новая стрижка или строительство атомной станции, - начинает претворяться в жизнь. Вот почему в девять часов утра в первый понедельник сентября я стоял в сотне метров от Елисейских Полей, наблюдая за тем, как окружающие беспрестанно целуются.
Мой близкий друг по имени Крис отговаривал меня от поездки во Францию.
- Насыщенная, интересная жизнь, - сказал он, - великолепная кухня, и женщины, которые не знают, что такое "политкорректность", зато их нижнее белье восхитительно. Но, - предупредил он меня, - жить с французами - это ад кромешный.
Крис три года проработал в лондонском представительстве одного французского банка.
- Все бритты попали под сокращение штата на следующий же день после вылета французской сборной из очередного этапа чемпионата мира по футболу. И совпадение в данном случае абсолютно исключено, - выдал он мне информацию.
По его мнению, французы ведут себя, как отвергнутая женщина.
- Давай вспомним, как в 1940 году они пытались заверить нас в своей любви, но мы лишь потешались над их акцентом и носатым Шарлем де Голлем. С тех пор ничего не изменилось: мы по-прежнему травим их своей отвратительной кухней и делаем вид, что французского языка не существует. Теперь ты понимаешь, почему они построили лагеря беженцев в нескольких сотнях метров от въезда в тоннель под Ла-Маншем и до сих пор отказываются от нашей говядины, несмотря на то что она уже давным-давно признана безопасной для потребления?
Мой ответ был таков:
- Извини, но я должен поехать и собственными глазами увидеть это нижнее белье.
Думаю, если при смене места работы вами в основном движет интерес к нижнему белью местных барышень, катастрофа неизбежна. Но в моем случае начало деятельности по годовому контракту было очень даже многообещающим.
Я добрался до конторы своего нового работодателя - шикарнейшего здания девятнадцатого века, высеченного из камня молочного цвета, чуть отливающего золотом, - и ринулся в самый центр кипучей офисной жизни.
Стоя у лифта, люди не переставали обмениваться поцелуями. Напротив автомата по продаже напитков они также приветствовали друг друга поцелуями. И даже девушка-администратор перегнулась через стойку, чтобы чмокнуть кого-то в щеку, - этим кем-то оказалась женщина, вошедшая в здание прямо передо мной.
"Ничего себе, - подумал я, - если вдруг разразится эпидемия лицевого герпеса, им придется натягивать презервативы на голову".
Я конечно же знал, что французы - любители приветственных поцелуев, но не до такой же степени! И теперь уже всерьез размышлял, не требование ли это компании - принимать лошадиную дозу экстези, прежде чем отправиться на работу.
Не торопясь, я все же приблизился к стойке. Покончив с поцелуями, девушка и женщина оживленно обменивались новостями. Судя по внешности той, что была за стойкой, компания не считала, что красота сотрудниц на ресепшене играет хоть сколько-нибудь значимую роль. Представьте себе особу мужеподобной наружности, от которой вряд ли дождешься приветливой улыбки. Она явно жаловалось на что-то подруге, но я не понимал ни слова.
С энтузиазмом новичка я широко улыбнулся. В ответ - полное безразличие. Следующую минуту я безмолвно стоял на расстоянии, подразумевающем: человек ждет, когда целью его визита наконец поинтересуются. И снова ноль! Словно я - пустое место!
Что ж, сделав полшага вперед, я выпалил пароль, заученный по-французски:
- Здравствуйте, меня зовут Пол Уэст. Я хотел бы увидеть месье Мартена.
Среди беглой болтовни двух дам мелькнуло слово "déjeuner" - "ланч", насколько мне известно. Потом они обменялись еще как минимум полудюжиной жестов, обозначающих "созвонимся", прежде чем девушка-администратор соизволила бросить на меня взгляд:
- Месье?
Ни слова извинения. Им, значит, можно было расцеловать друг друга, а я… могу и подождать.
Я снова повторил пароль. Вернее, попытался.
- Здравствуйте, меня… - Нет… Голова уже гудела от еле сдерживаемого гнева и языковой мешанины. - Пол Уэст, - сократил я, - месье Мартен. - В конце концов, чему глаголы? Мне даже удалось еще раз непринужденно улыбнуться.
Девушка за стойкой - бейджик на ее одежде подсказывал, что ее зовут Марианна (а по сути - Ганнибал Лектер), - неодобрительно фыркнула в ответ. Прочесть ее мысли было нетрудно: "И слова не может сказать по-французски! К тому же наверняка считает, что у де Голля большой нос. Ублюдок!"
- Сейчас я позвоню в его приемную, - надо полагать, произнесла она.
Сняв трубку, Марианна - Лектер принялась нажимать на клавиши; одновременно она не спускала с меня оценивающего взгляда, будто сомневалась, достоин ли я встречи с ее боссом.
"Неужели и вправду все так паршиво? - пришла мне в голову неутешительная мысль. - А ведь старался одеться настолько элегантно, насколько подобает выглядеть британцу в Париже…"
На мне был лучший темно-серый костюм от Paul Smith (единственный в моем гардеробе от самого известного модельера Британии). Рубашка настолько белая, словно шелк для нее получили от шелкопрядов, вскормленных на отбеливателе. От взгляда на изумительный галстук от Hermes захватывало дух - казалось, стоит только сунуть его в розетку, и он тут же наэлектризует все парижское метро. И даже трусы-боксеры я надел из черного шелка - ну, это в качестве сокрытого от глаз посторонних способа придать себе пущей уверенности. Француженки не единственные, кто умеет извлекать выгоду из нижнего белья!
И уж никоим образом я не заслуживал такого - теперь уже испепеляющего - взгляда, если сравнить меня с большинством из вошедших в это здание. Мужчины походили на Дилберта, героя комиксов об офисной жизни; женщины были одеты в однообразные юбки из каталога женской одежды; почти все - в чересчур разношенной обуви.
- Кристин? J'ai un Monsieur… - произнесла Марианна.
Это был сигнал к действию, но какому?
- Votre nom ? - Марианна закатила глаза от отчаяния, вызванного моей непроходимой тупостью.
- Пол Уэст.