* * *
Уже в конце лета, в середине августа, в один из тех жарких солнечных дней, и в тот самый послеполуденный час, когда пропеченный и пропыленный за лето город совершенно пустеет, когда все прячутся от жары кто куда, Николай по сложившемуся у него обыкновению довольно бесцельно бродил в лабиринте нагревшихся, дремлющих на солнцепеке безветренных переулков, не встречая ни единой живой души; он шагал, и не видел никого, кто бы шел навстречу; повернув голову, ни разу не встретился глазами с кем–нибудь, нагоняющим его; он даже не чувствовал чьего–либо присутствия до тех пор, пока они не возникли, будто в жарком бреду, прямо перед самым его лицом.
Встреча эта должна была рано или поздно произойти, и она произошла. Братья появились настолько близко, что при желании могли, бросившись на него, схватить; он, однако же, знал, что - нет, не посмеют.
- Чего надо? - довольно грубо спросил он.
- Поговорить, - ответил нерыжий.
- Говорите.
- Ну… в общем, что ж дальше в прятки играть - ты ведь, наверно, понял, откуда мы?
Он не отвечал, безучастно глядя на нерыжего брата.
- По онял, - протянул тот. - Так вот: ты совершенно ничего не понял.
Николай чуть удивился, и удивление это, похоже, на лице его против воли отразилось, потому что брат стал говорить заметно горячее:
- Ничего, совершенно ничего не понял, ты - что ты мог понять, кто бы тебе позволил?
Николай при этих словах снова потерял всякий интерес к разговору и уже было хотел повернуться и идти.
- А, конечно, этот старый конспиролог! - с горечью проговорил нерыжий. - Он, небось, тебе рассказывал про организацию, да? Дурак он старый и негодяй - он ведь тебя использует!..
И не дав Николаю разозлиться или даже просто осмыслить сказанное, стал убеждать:
- …а мы предлагаем действительное излечение: - ты же болен - посмотри на себя. В зеркало–то давно на себя глядел?
Николай вспомнил, что - точно, давно. Так давно, что лучше сказать…
- Вот поэтому там у него зеркал–то и нет, заметил? Не просто ведь так…
- А вы откуда знаете? - стал он - снова против воли - втягиваться в разговор.
- А ты думал - правда, что мы ничего об этом вашем чердаке не знаем? Это он тебе рассказал? - мол, идиоты, мол какие–то там свойства особенные? А ты поверил?
- Да… - уже растерянно ответил Николай.
- Старик сам, небось, в это верит, - неожиданно вступил в разговор стоявший в стороне рыжий.
- Да, похоже, - покосился на него брат. - Но какая разница - его–то, - он мотнул головой в сторону Николая, - он угробит ведь.
- Как пить дать, - отозвался рыжий, - дело далеко зашло уже.
- Далеко. Слышь, - обратился нерыжий снова к Николаю, - мы потому и вернулись, что дело–то твое плохо повернулось. Мы тебя оставили тогда в покое, потому как - ну, живут другие с этим, и ничего страшного - мы наблюдаем, конечно… Вреда особенного нет никому. И тебе не было бы, если б не этот твой "специалист".
- Он - ты пойми - сам толком не соображает, что делает, - добавил рыжий, - догадываешься, почему?
Николай не отвечал. Он был не то чтобы смущен - нет, но… Но какой–то червячок стал глодать его изнутри: вот тоже ведь - что–то знают, говорят разумно, хотя и будто…
- Он сам такой, - продолжал рыжий, не дожидаясь его ответа, - мы за ним уже много лет наблюдаем - то есть, не мы лично, - поправился он, - ну… наши, кто постарше; лечили его даже, думали - вылечили. А у него - рецидив.
- В общем, проглядели мы это дело, - понизив голос, снова вступил нерыжий. - Это - серьезное нарушение, понимаешь? А если еще ты у нас, не дай Бог, помрешь, или даже просто - если сильное ухудшение будет - ты ведь мало, что себя, еще народу вокруг погубишь кучу. Нам тогда не то что влетит - а под суд могут… Ну, слушай, мы тоже - люди, это старик твой только за идиотов нас держит… Вот нам ничего и не осталось, как снова тебя искать, да уговаривать - мы же насильно не можем тебя лечить…
Задумавшийся Николай продолжал молчать. Нерыжий продолжал каким–то раньше ему не свойственным, очень человеческим тоном:
- Послушай, будешь жить, как все люди. Нормальные люди - это только для старика твоего - все идиоты. Но ты ведь для этого должен нам доверять - сам подумай: мы тебя не ловили насильно, руки не крутили; не хочешь - не надо. Но просто ты же погибнешь так…
- Но - как, - наконец заговорил Николай, - ведь я это сам чувствовал, да и старик очень разумно все объяснял, а дом наш ночью - действительно странное место… Нет, что–то здесь не сходится.
- Он тебе чепуху про какие–то трансцендентальные сущности рассказывал? - устало ответил нерыжий брат, - Ну, конечно, рассказывал.
Он потер лицо обеими ладонями, вид у него был, как у врача, столкнувшегося со знакомым, но тяжелым диагнозом.
- Ну, есть - есть тут реальная подоплека - мы сами точно не знаем, какая. Что–то же доводит до такого вот состояния… Не сквозняк же… Да и на окружающих воздействие - ведь тут энергия нужна. Изучаем. Но вот что ты "чувствовал", так это - ты уж извини - кислота…
- Что? - не понял Николай.
- ЛСД, - пояснил рыжий, - слыхал?
- Для убедительности, так сказать, - добавил его напарник.
Внутри у Николая стало что–то нехорошо.
- Сам–то он больше коксом пробавляется, - продолжал тем временем нерыжий, - видал, силища какая? Я думал, он нас убьет тогда на хрен стульями этими, - вспомнил он весенний еще эпизод.
- Но зачем? - почти взмолился Николай.
- Ну, так я же говорю - для убедительности, нужно ведь как–то поддерживать все эти сказки про "сущности"…
- Да нет, - перебил Николай, - зачем ему - это всё?! я, и… ну, вообще - всё это?
- Ну, я говорю же: вбил себе в голову - тогда еще, давно; ты, наверно, в детский сад ходил, - с досадой в голосе ответил брат, - стал считать всех идиотами…
- Сам он больно умный! - заорал он неожиданно. - Слушай парень, ну сам подумай, ну кто ему дал право такое - а?! Он что - лично знаком, что ли, со всеми, умственные способности измерял хренометром каким–нибудь своим?! Или он только лучше всех знает, что людям нужно?! Он и нам–то всем душу вымотал смыслом своим, будто бы смысла в нас никакого нет! Поэтому–то и обратили не него внимание в свое время! Он и тебе этим–то смыслом своим голову заморочил! А ты ему нужен, чтобы и других с ума сводить - вот это для него смысл!
- Ты посмотри вокруг, - продолжал он уже спокойнее, - радость, счастье, девушки красивые, детишки, солнышко светит, ну, посмотри, посмотри - какой еще смысл тебе нужен? Жить и радоваться, вот - смысл. А в том, чтобы ради какой–то заоблачной, или хрен ее там знает, какой сущности - которой, между прочим, никто, включая старика твоего, никогда не видел - подохнуть, так в этом смысла нет никакого. Ты вот уже ради этого, непонятно чего, девушку свою бросил - ведь чудо, что за девушка, и любила тебя - в этом, как по–твоему, смысл есть какой–нибудь?
Возразить на это было нечего.
Некоторое время они молчали. Николай только сейчас заметил, что вокруг них нет не только ни одного человека, но даже вездесущие воробьи куда–то подевались, казалось, даже мухи ни одной не кружилось в тающей на солнце, августовской тяжести набравшей листве. Было совершенно тихо, ленивые блики отраженного в стеклах солнечного света медленно ползли по мостовой.
Он закрыл глаза, будто надеялся, что все это - просто жарой навеянный морок - и растворится он в густом, как сироп воздухе. Но открыв глаза снова, увидел, что, конечно же, ничего не изменилось - братья стояли в двух шагах перед ним, и участливо наблюдали за его смятением.
Подождав еще минуту, рыжий сказал:
- Он тебе - и про то, что твоя безопасность связана с участием в этой его афере?
И снова Николай промолчал, однако про себя подумал, что знают братья до странности много про то, кто, кому и что говорил. Подозрительно это…
- Но ты сам подумай, - принял эстафету нерыжий, - ну, как - как это может быть связано?! Вот опасность для тебя - это точно - прямая. Тем более в случае, если что–то там такое есть - а оно есть, я тебе говорил уже - я ведь ничего не скрываю…
И реплики этак ловко друг другу передают, будто сговорились; может, конечно, и впрямь обо мне - да и о себе заодно - заботятся, но что–то здесь, воля ваша, не сходится…
- Ты верующий? - продолжал брат. - Ты в церковь хоть раз сходи; какие там еще сущности! От лукавого все это. Ты подумай - чем это все может оказаться… И поверь, - он снова понизил голос, - наши данные говорят - именно об этом самом и речь…
- Вот что ребята, - совершенно неожиданно для себя перебил его Николай, - я вам не верю. Я не знаю, о чем там идет речь - от лукавого это, или от какого - но не верю я вам. Вы уж простите, - вдруг добавил он, сам не понимая, зачем.