Капитан Холмс был потрясен всем услышанным. Ему рассказали о новой силе, которая основывается на принципах неотразимой логики, а не па каких-то там ничего не стоящих сентиментальных принципах моралистов. Он знает теперь о силе, имеющей огромные потенциальные возможности поднять человечество на более высокую ступень развития, хотя массы и не поймут этого, может быть, никогда. Эти размышления вызвали у Холмса спазматическое сокращение мышц на животе и непреодолимое мальчишечье желание завопить благим матом. И как это Слейтер смог так просто отключиться от всего этого?
Холмс неожиданно почувствовал, что сомневается в том, что услышал и усвоил здесь, и испугался этого еще больше.
"Для Слейтера это все уже привычное дело, - подумал Холмс, - поэтому он с такой легкостью может отключаться. А для тебя это ново. Кроме того, ты имеешь дурную привычку во всем сомневаться, вот и все. А интересно, Слейтер сомневался хоть сколько-нибудь, когда узнал все это впервые? Конечно же сомневался, - уверял себя Холмс. - А кто его знает? Может, у Слейтера это не вызвало ни малейшего сомнения? Что тогда?" Холмс подумал было спросить Слейтера, не сомневался ли тот в этой теории, но почувствовал, что боится: такой вопрос, несомненно, выдал бы его неверие и сомнения.
И тут Холмс неожиданно понял, что сомневается не в этой теории, а в самом себе. Он сомневается в своей способности в чем-то не сомневаться. Вот в чем дело. А может быть, Слейтер просто ошибся в нем?
Но если Слейтер ошибся в нем, то, следовательно, есть ошибки и в его теории, в его логике. Холмс почувствовал, что под его ногами разверзается все та же бездонная пропасть, а твердая почва снова уходит куда-то в сторону.
А что, если бы его жена не отказалась приготовить для него обед и не побежала па какое-то свидание?
А что, если бы Джейк Делберт предупредил его заранее, что сегодня здесь будет генерал? Тогда Холмс мог бы как-то подготовиться к этой встрече и воспринял бы все иначе.
А что, если Слейтер на самом доле хорошо относится к Делберту и все это была только шутка?
Капитан Холмс совершенно ясно представил себе, что все произошло бы иначе. Когда Слейтер подал ему стакан с освежающим напитком, рука Холмса сильно дрожала.
- Пошли, - сказал, улыбаясь, Слейтер. - Они все там, в задней комнате.
- Да, да, - рассеянно произнес Холмс и последовал за ним, надеясь, что тот не заметил дрожания его руки.
Холмса интересовало, вспомнит ли Слейтер обо всем этом завтра. И почему он сделал его как бы своим доверенным лицом? И почему все-таки земля у него под ногами такая неспокойная, почему невозможно крепко опереться на нее?
"Нет, Холмс. Ты был на неизвестно куда ведущей дороге. Эта дорога привела тебя сюда. Дело в том, что надо верить. Ты должен верить. У тебя должна быть вера. Вот в чем заключается ответ. Единственный ответ".
Он посмотрел на Слейтера и поверил. Он посмотрел на веселящегося Слейтера из Шибойгена испуганно и в то же время с надеждой, как женщина смотрит на мужчину, лежащего рядом с собой, которому она позволила соблазнить себя, которому отдалась, но который отвернулся от нее и захрапел. Холмс понимал, что где-то во всем этом должна быть логика. Не могло же все это произойти чисто случайно.
Завтра он обязательно купит в гарнизонной лавочке новый миксер и поставит его на кухне к приходу жены. Когда она выйдет, то первое, что увидит, будет миксер. Это ей понравится.
Он встал и, слегка покачиваясь, пошел в соседнюю комнату.
Глава двадцать третья
Побывав в заведении миссис Кайпфер, Прю убедился, что провести ночь с Лорен ему не удастся. Он опоздал. В связи с получкой к ней уже сформировалась солидная очередь посетителей.
"Тебе необходимо было помнить об этом, - с горечью подумал Прю. - Винить здесь некого. Это система. Чего же еще можно было ожидать в день получки? Она просто-напросто занята своим делом, вот и все. Должна же она зарабатывать себе на жизнь? Это система, и никто здесь не виноват… Единственное, что тебе остается, - это напиться до чертиков, чтобы забыться и не думать ни о какой Лорен…"
"Да, - продолжал размышлять Прю, - пойду-ка я в ресторанчик "Ву-Фэт", он здесь рядом, за уголком… Спущусь в бар в подвальчике, напьюсь в свое удовольствие и посмотрю, что из этого выйдет. Хуже от этого не будет. А потом сяду на автобус и рвану в "Уайкики". Маггио сказал, что он будет там".
Прюитту не пришлось ехать в "Уайкики" и разыскивать там Маггио. Когда Прю вошел в переполненный бар "Ву-Фэт", первым, кого он увидел там, был сидящий у стойки Маггио, а первое, что он услышал на фоне общего гула голосов, был звонкий голос друга, возбужденно спорившего с барменом на итальянском языке.
- Привет! - крикнул Анджелло, заметив вошедшего Прюитта. - Я здесь, Прю! Иди сюда.
С трудом протиснувшись через толпу, широко улыбаясь, Прю подошел к Маггио.
- Что, никак не доберешься? - радостно встретил его Анджелло. - Давай, давай, иди сюда. Забирайся на мой стул, отсюда все видно. И дышать здесь легче.
- А я думал, что ты отправился в "Уайкики" сегодня, - заметил Прю.
- Я поеду туда. А это небольшая подготовка. А ты не хочешь подготовиться, дружище?
- Ну что ж, можно и подготовиться, - ответил Прю, все еще проталкиваясь к стойке.
- Эй, шеф! - крикнул Анджелло, обращаясь к бармену. - Дай-ка вот этому пижону что-нибудь покрепче. Это мой лучший друг. Ему нужна хорошая подготовочка.
Бармен радостно кивнул головой и, слащаво улыбнувшись, взялся за бутылки.
- Он старый служака, - сообщил Анджелло, кивнув в сторону бармена. - Сражался вместе с Гарибальди. Я рассказывал ему о замечательном памятнике Гарибальди, воздвигнутом американцами на площади Вашингтона.
- А откуда у тебя взялись деньги, Анджелло? - спросил Прю. - Насколько мне помнится, сегодня утром у тебя не было, ни цента, ведь вся твоя получка ушла на покрытие долгов?
- Правильно. Честное слово, не было ни цента. Но я случайно встретил парня из пятой роты, который проиграл мне пять долларов. Правда, отдал он мне только половину. Прежде чем ехать в "Уайкики", я могу позволить себе маленькую подготовочку.
- А ты но привираешь?
- Ты что, но веришь? Посмотри мне в глаза. Хоть немного похоже, что я вру? Эй, шеф, подойди-ка сюда, - обратился он к бармену. И, обращаясь к Прюитту, сказал: - Вот, спроси у него. Он скажет тебе правду, мы с ним вместе воевали в отряде Гарибальди.
- Какой еще Гарибальди? Что ты плетешь? Когда жил Гарибальди, вас еще и в помине не было. Я вижу, ты уже порядочно "подготовился". - Прю улыбнулся.
- Ну и что же? - удивился Анджелло, - Это не имеет никакого значения. Тс-с, он подходит к нам, - продолжал Анджелло шепотом, кивая на бармена. - Послушай-ка, дружище, - обратился он к нему, - ты знаешь, какой это замечательный памятник? Просто грандиозный.
- Да, да, - согласно закивал бармен. - Хотелось бы посмотреть па него хоть одним глазом.
- Как бы мне получше описать тебе его, - продолжал Маггио. - Когда я работал в подвале у Гимбела, то, бывало, после каждой получки в субботу клал у его подножия венок из цветов. До чего хорош памятник!
- Гарибальди был хороший человек, - сказал, улыбаясь, бармен. - Мой дедушка воевал в его легионах.
- Ну что, видишь, - торжествующе обратился Анджелло к Прю. - И вот этот пижон тоже высоко ценит Гарибальди, - сказал он бармену, показывая на Прю.
- Послушай-ка, Анджелло. А ты голубиный помет счищал с памятника, когда клал венок?
- Нет, - гордо ответил Анджелло. - Эту работу выполнял мой помощник.
- Гарибальди боролся за свободу, - заметил бармен.
- Правильно. - А как только бармен отошел в сторону, зашипел на Прю: - Не суй свой нос куда не следует. Ты что, хочешь все испортить мне? Я стараюсь заговорить хозяина, чтобы выпить за его счет, а ты, черт возьми, мешаешь мне.
А, пошли ты его ко всем чертям. У меня есть тринадцать с полтиной, и мы можем все это истратить на подготовку.
- Э-э! - радостно воскликнул Анджелло. - Это другое дело! Что же ты не скапал об этом раньше?
- Мне надо оставить только центов пятьдесят на такси. Если я не вернусь к побудке еще раз - мне несдобровать.
- Ох уж эта армия, - сокрушенно пожаловался Анджелло. - Ты знаешь, меня просто тошнит от этой казармы. Пот Гарибальди - это да! Или возьми Джорджа Вашингтона, или Абрахэма Линкольна, или Франклина Рузвельта, Грэя Купера… Сравни это все с пашей армией…
- А генерал Макартур, это тебе не армия? - спросил его Прю. - А его сын, генерал Макартур…
- Правильно, правильно, - поддержал его с иронией Анджелло. - Скажи мне еще о Декларации независимости, о конституции, о правах человека и всякой другой чепухе… Нет, ни слова об этой проклятой армии…
- Ну тогда давай еще по маленькой, - предложил Прю.
- Правильно. Надо как следует подготовиться. Послушай-ка, Прю, а почему бы и тебе не поехать со мной в "Уайкики"? Эти тринадцать с полтиной не бог весть какие деньги, и ты быстро их промотаешь.
- Может быть, и поеду, - уклончиво ответил Прю. - Давай только выпьем еще. Не люблю я этих твоих друзей. Так и хочется им морду набить.
- А, брось ты. Ничего страшного в них нет. Просто они немного странные, вот и все. Зато пить дают, сколько хочешь.
- Ты надеешься, что и для меня найдешь одного? - спросил Прю с отвращением.
- Конечно. Старина Хэл найдет тебе какого-нибудь. В самом деле, почему бы тебе не поехать?
- Да поеду, - раздраженно проговорил Прю, осматриваясь вокруг. - Я уже давно решил, что поеду. Я хотел выпить здесь, а потом поехать в "Уайкики" к тебе. А что он наливает нам? - спросил он, кивая на стаканы.
- Джин с имбирем.