Это было сказано самым доверительным тоном. Холмс до того расчувствовался, что дружески похлопал Уордена по плечу.
- Я буду здесь, когда вы вернетесь, сэр, - сказал Уорден каким-то замогильным голосом.
Проследив, как Холмс пересек двор, Уорден снова присел к столу, чтобы подождать возвращения Маззиоли. Даже теперь, решившись на такое дело, он не хотел оставлять канцелярию без присмотра.
На пути в штаб полка Уорден подумал, что Карен Холмс может и не оказаться дома, но потом решил, что в такую отвратительную погоду она вряд ли рискнет куда-нибудь выйти. Достав из-под плаща документы, Уорден проверил, не намочило ли их дождем. Это были письма, которые Холмс должен был бы подписать, прежде чем уйти. "Надо быть всегда готовым ко всяким неожиданностям", - подумал Уорден и хитро усмехнулся.
Войдя в здание штаба полка, Уорден задержался у висящей в коридоре доски объявлений. На той ее части, которая была отведена для "постоянных" документов, красовалось отпечатанное красным шрифтом произведение Маккрея, озаглавленное "На полях Фландрии". Рядом с текстом на нолях машинописного листа были нарисованы измученные фигуры солдат в плоских английских шлемах времен первой мировой войны. Под этим листком висело прикрепленное кнопками стихотворение "Ветеран войны", написанное неизвестным отставным генералом, участником первой мировой войны. Автор рассказывал в нем о старом солдате-служаке, сравнивая его с конем пожарной команды, который резво скачет всякий раз, как только услышит звон набата.
Рядом со стихотворением висело обращение полковника Делберта к солдатам, в котором он благодарил их за доблесть и отвагу и поздравлял со спортивными достижениями, явившимися, по его словам, результатом высокого морального духа, поддерживаемого полковым капелланом и лекциями по вопросам половой гигиены.
Уорден прошел через вестибюль и уже начал было спускаться по лестнице на противоположной стороне, как заметил двух полковников из штаба бригады, которые стояли в неосвещенной части коридора и тихо о чем-то разговаривали. Уорден надеялся, что никого не встретит здесь, и вдруг эти двое. Ему хотелось проскочить незамеченным, но его окликнули.
- Эй, сержант! - позвал один из них. - Подойдите сюда.
Уорден поднялся обратно па три-четыре ступеньки, подошел к полковникам и взял под козырек. Он едва сдерживал желание взглянуть на свои часы.
- Где полковник Делберт, сержант? - спросил высокорослый полковник.
- Но знаю, сэр. Я его не видел.
- Он был сегодня здесь? - хрипло спросил другой полковник, ниже ростом и полнее. Он достал носовой платок, вытер вспотевший лоб и расстегнул смоченное дождем пальто из лоснящегося габардина. Высокий полковник был одет в пальто точно такого же покроя, но цветом поярче.
- Я не знаю и поэтому не могу ничего сказать, сэр, - ответил Уорден.
- А разве вы не здесь служите? - спросил высокий, внимательно вглядываясь в лицо Уордена.
- Нет, сэр, - быстро соображая, ответил Уорден. - Я служу не здесь, а в роте.
- В какой роте? - прохрипел низкорослый.
- В первой роте, сэр, - солгал Уорден. - Сержант Дидрик из первой роты.
- А мне казалось, я знаю вас. Я считаю обязательным для себя знать всех сержантов бригады. А вас я, значит, не запомнил, - прохрипел опять низкорослый.
- А вы знаете, сержант, что, появляясь в штабе, вы должны представиться старшим? - раздраженно спросил высокий.
- Так точно, сэр, но я спешил сюда по делу и… не заметил вас. Извините, сэр.
- Это не оправдание, - резко прорвал его высокий. - Вы давно в звании сержанта?
- Девять лет, сэр, - ответил Уорден.
- Идите, сержант, и впредь будьте более внимательны, - строго сказал высокий.
- Есть, сэр, постараюсь.
Взяв под козырек, Уорден быстро направился к лестнице, не дожидаясь, чтобы заговорил низкорослый. "Жена Холмса, может, собирается идти куда-нибудь, - думал про себя Уорден. - Не хватает еще того, чтобы из-за них я не застал ее дома…" Уорден улыбнулся при мысли о том, что сказали бы эти два полковника, если бы узнали, что он сейчас собирается делать.
- Он, несомненно, просто торопился, - донеслись до него слова низкорослого полковника.
- Господи, - отвечал высокий, - они все теперь какие-то сумасшедшие… Раньше сержанты были совсем другие…
- Гм… Дидрик - замкнутый парень, - заметил его собеседник. - Я припоминаю. От него ни слова не добьешься.
- Просто стыдно за современную армию. В старое доброе время за такую недисциплинированность сержанта разжаловали бы в рядовые. Раньше было совсем по-другому.
- А где же все-таки Делберт? - прохрипел низкорослый.
Посмеиваясь в душе, Уорден спустился вниз но внутренней лестнице и вышел к двустворчатым чугунным воротам, которые оставались открытыми до вечерней поверки.
Кто-то окликнул его из пивной, но он лишь помахал в ответ рукой, вышел из ворот, пересек авеню Вайанас и направился к офицерским домам. Он шел под дождем, пока не оказался на аллее позади углового дома, в котором жил Холмс. Укрывшись от дождя под большим старым вязом, Уорден остановился. Он подумал, что выбрал очень удачный день и, поднявшись по ступенькам крыльца, постучал в распахнутую дверь.
В освещенном проеме дверей затемненной гостиной скользнула темная длинноногая тень. На какое-то мгновение перед взором Уордена промелькнули резкие очертания обнаженных женских ног… От предвкушения удовольствия у него захватило дух.
- Госпожа Холмс, - позвал он негромко, еще раз постучав в дверь.
Тень в гостиной снова бесшумно пошевелилась. Уорден сразу узнал Карен…
Глава десятая
Присвоение Блюму звания рядового первого класса не явилось для седьмой роты неожиданностью. Еще с декабря прошлого года все знали, что его повысят сразу же, как только откроется первая вакансия. До того как в прошлом году Блюм неожиданно стал первой перчаткой в роте, а затем и в полку, а потом одержал еще четыре победы на гарнизонном ринге, он был весьма посредственным солдатом. Теперь он превратился в рядового первого класса, то есть стал одним из тех, кого старина Айк всегда вызывал из строя командовать отделением и из кого растил капралов. Солдаты, не имевшие никакого отношения к боксу, ненавидели этих выскочек-спортсменов и открыто выражали свое негодование по поводу столь очевидного фаворитизма. Капитан Холмс удивился бы и даже возмутился, если бы узнал, какое действие оказало повышение Блюма на большинство рядовых его роты. Но до Холмса дошли лишь самые приглаженные и причесанные слухи.
Спортсмены роты, хотя никто из них не был закадычным другом Блюма, приняли его в свою компанию радушно и даже энергично защищали от нападок противников. Собственно, иначе они и не могли поступить, потому что надо же было как-то сохранять свое привилегированное положение и славу первосортных солдат, которую они всегда использовали, чтобы заткнуть рот недовольным, застрявшим на самой низшей ступени служебной лестницы.
Бывший служащий магазина Гимбела, заядлый картежник коротышка Маггио волновался и негодовал больше всех.
- Если бы я знал, - сказал он как-то Прюитту, своему соседу, по койке в отделении Чоута, - если бы я только знал, как это делается в армии!.. Они не нашли в нашей роте никого лучше Блюма, чтобы присвоить звание рядового первого класса!.. И все только потому, что он хорошо дерется на ринге!
- А что же ты хотел, Анджелло? - с улыбкой спросил его Прюитт.
- Да он и в рядовые-то не годится! - досадовал Маггио. - У него просто крепкие кулаки, и ничего больше. Я новобранец с месячной подготовкой, но солдатские обязанности знаю куда лучше его.
- Но его повысили вовсе не за хорошую службу, Анджелло.
- А должны повышать за это! - возмущенно продолжал Маггио. - Подожди, дай мне только отслужить… Будет призыв или не будет, меня потом и армию не затянешь.
- Чепуха, - засмеялся Прю. - У тебя все задатки будущего сверхсрочника. Стоит на тебя только взглянуть - сразу видно, что ты бравый солдат.
- Пошел ты ко всем чертям! Я ведь серьезно говорю, - раздраженно огрызнулся Маггио. - Ты мне хоть и нравишься, но тоже ничего не понимаешь… Солдат на тридцать лет! Нет уж, это не для меня! А если уж мне и придется прислуживать какой-нибудь офицерской свинье, так пусть хоть как следует платят за это. Понятно?
- И все-таки ты останешься на сверхсрочную. Вот посмотришь, останешься! - подзадоривал его Прю.
- Остаться на сверхсрочную! - повторил Маггио. - Да что я, осел, что ли? Уж если кого и надо было повысить в нашей роте, так это тебя. Ты у нас лучший солдат и вполне заслужил повышения.
На занятиях в казарме во время дождливого сезона Маггио убедился, что Прю - душевный парень и хороший солдат. От проворных и наблюдательных глаз Маггио не ускользнула уверенность, с которой Прю обращался с винтовкой, пистолетом и пулеметом. Когда же Маггио узнал, что в двадцать седьмом полку Прю считался не только хорошим солдатом, но и отличным боксером и что, несмотря на это, не согласился здесь выступать за команду Холмса, он пришел в восторг от этого парня. Поведение Прю, конечно, очень удивляло Маггио. И во время службы у Гимбела, и теперь, в армии, он привык к тому, что каждый, по море своих сил, старается подмять под себя других, и опираясь на них, подняться повыше, занять местечко получше… Прю же почему-то не хотел этого делать. Маггио отдавал должное Прю как хорошему солдату, а когда познакомился с ним поближе, то искренне предложил ему свою дружбу.
- Даю голову на отсечение, что, если бы ты согласился драться за Дайнэмайта, вакансия была бы наверняка твоя, - сказал он Прюитту.
Прю улыбнулся в знак согласия, но ничего не сказал. Да и что он мог ответить Маггио?