И уже довольно скоро все прилавки города ломились от наплыва роликовых и простых коньков – ядреных, из непривозного чугуна.
Ежополяне лишь руками разводили, а особенно дотошливым туристам объясняли: "Царь-компьютер – это ж чудо нашей мысли. Вот он в мысль и вышел. Весь".
В свете грандиозных перспектив и прочих ускорений интересной жизни, в одночасье узаконенных в столице, город Ежополь надумал перестроиться совсем.
А как?
Что-то популярное и вроде подходящее отцы города в газетах и журналах иногда читали и даже с обстановкой на планете приблизительно были знакомы.
И тогда мэр Ендюк, продумав целую неделю, вдруг смекнул: повсюду нынче есть особые безъядерные зоны, даже где-то по соседству с бывшей Абиссинией, а вот чтоб дома учудили эдакое – как-то не слыхать.
Так, может, достославному Ежополю той самой первой ласточкой и предначертано судьбою быть? Всем – в пример, всем – в назидание…
"Какая зона? Где живете?! – простонали из столицы. – И какие еще ласточки?! Куда лететь надумали?"
"Так… никуда", – ответили конфузливо отцы, но мысль засела крепко.
И тогда, презревши гласность и цензуру, они просто тихой сапой побратались с Антарктидой, где, как всем известно, вроде бы спокойно, а местный хладокомбинат именовать отныне стали вовсе не казенно и с отеческой любовью: "Логово мира".
И всех горожан обязали есть мороженое трижды на день.
Благо ничего другого местные прилавки толком предложить и не могли…
Вот о том, как горожане поголовно любят сласти, все-таки столицу известили. Мол, такая жизнь пошла, так хорошо, покой – везде!..
Отцам города давно уже мозолил глаз пустырь, что на окраине Ежополя.
Собственно, на деле никому он не мешал – пустырь как пустырь, хоть и пригаженный изрядно.
Но, поскольку Ежополь был город несравненный и по всем статьям передовитый, дорогих гостей его хотелось бы встречать какой-нибудь особой красотой, способной потрясти воображение, а тут – пустырь…
Отцы города были наслышаны, что где-то во Франции, кажется, в Лувре, под землей, среди двора, отгрохали дворец – и все туристы от него балдеют.
Ну, дворцов в Ежополе хватало – чего стоили одни вокзалы! – но вот так, чтоб под землей, да с выходом наружу, да с невиданным размахом…
Надобно заметить: мысль, случайно залетевши в головы отцов города, уже не вылетала никогда.
Проблема заключалась лишь в одном: что лучше строить?
После долгих препирательств порешили: Ежополю необходим какой-нибудь торговый центр, а ежели точнее – новый гастроном, поскольку старый, в бывших городских коровниках, совсем уж обветшал.
И чудо из чудес – воздвигли.
Впрочем, просто так его заметить было невозможно, даже подойдя почти вплотную.
Потому что все сосредоточилось в земле: аж на шестнадцать этажей в глубь распростерся гастроном!
Умопомрачительные лифты на две сотни погруженцев разом, скоростные эскалаторы, простые лестницы, но – в мраморе, с ковровыми дорожками, отделанные мрамором же пандусы, кругом – павлины и поющие фонтаны, золоченые скульптуры несравненных сказочных героев из истории Ежополя, лианы, пальмы, фикусы, бананы, кипарисы, кактусы с колючками и без – чего там только не было, все радовало глаз своей посконной скромностью и, как газеты сообщали, исключительной национальной простотой.
Вход сделать, правда, не сумели: не хватило средств.
Столица, очумев от эдаких затрат, в поставке новых денег отказала на ближайший век.
Пришлось поставить деревянную кабинку вместо вестибюля с колоннадой, а на сэкономленном листе фанеры, водворив его на крышу, крупно и с размахом написали: "Гастроном "Подземный мiръ"".
Чуть погодя добавили: "Mezdunarodny". Отчего и цены заломили – дикие, дурные.
Надо ж было как-то покрывать расходы на сооружение шедевра!
Ну да ведь не вход определяет истинное чудо века!
Чудо – в содержимом, а такое содержимое, естественно, – прилавки, как должно быть в настоящем гастрономе.
Всюду в мире – только так, и не иначе.
А Ежополь уважал планетные порядки, хоть и почитал себя спешащим впереди прогресса.
Тут, однако, вышел некий казус.
Оказалось, что продуктов на шестнадцать этажей в Ежополе и днем с огнем не сыщешь. На один этаж – и то со скрипом наскребется.
Да и горожане по такой цене не слишком собирались раскошеливаться, благо уровень их жизни хоть и прирастал, но с особливой стороны.
И разные заезжие туристы как-то чересчур уж долго маялись и мялись подле непонятной им кабинки, прежде чем войти.
Затея явно прогорала.
И тогда бессменный мэр Ендюк, весь поседев от умственных борений, порешил: "Черт с ним, с подземным этим гастрономом! Жили без него – и дальше проживем!"
В коровниках ассортимент и впрямь смотрелся как-то лучше – попонятней, что ли.
Да и не было вопросов насчет свежести продуктов. Есть – и ладно.
После этого столицу с помпой известили: денежки не просто в землю закопали, но – с невиданным умом. Отныне в городе Ежополе откроется Музей Продуктов, какового в мире больше не сыскать.
И уже вскорости на всех шестнадцати подземных этажах прилавки ломились от роскошных продуктовых муляжей, играла радостная музыка, и бодрые экскурсоводы с просветленными улыбками водили группы посещения, рассказывая им историю чудесных экспонатов.
"Еду руками не трогать!" – висели строгие таблички на каждом этаже.
"Наша съестная Оружейная палата", – с горькой гордостью шептались горожане.
По причине изобилия еды на стендах, в буфете продавали только сухари и чай грузинский, смешанный с овсом. Красивый ценник сообщал: "Напиток чайный крупного помола "Утренняя радость"".
Поэтому народ, являвшийся на выставку на целый день, с собой прихватывал и разные закуски, чтоб не голодать.
И постоянно – в залах, в коридорах, в необъятных лифтах и на лестничных площадках – можно было наблюдать, как целые семейства либо одинокие ценители прекрасного, расположившись кто на ковриках, а кто и просто на газетках, пьют, едят и отдыхают в окружении роскошных застекленных стендов с замечательной, непривозной, музейной пищей.
Здесь же, в ходе трапез, возникали новые знакомства, трепетно влюблялись с первых же взаимоугощений и справляли разные значительные даты в жизни посетителей.
Короче, сидя на полу, жуя и созерцая экспонаты под стеклом, ежополяне приобщались к миру удивительного и, по уверенью городских газет, "испытывали чувство безграничного восторга перед славным будущим своей страны".
По такому случаю на крышу дощатой кабинки намертво приладили неоновую надпись: "Food Museum. Superunderground".
Она сияла вечером по выходным и по большим народным праздникам. Народ ее любил.
Что касается неприбранного пустыря, то он, как был, так и остался. Разве что кабинка появилась посреди него.
Но он уже не раздражал своим присутствием отцов Ежополя, поскольку они знали: на поверхности – лишь видимость одна, пусть люди глупые ее в расчет и принимают. Главное же, самое прекрасное – надежно спрятано под землю, где и будет, несомненно, пребывать века.
Как в Лувре – в отдаленной Франции.
Там, вроде бы, хранятся разные скульптуры и картины, ну, а здесь – еда.
Одно другого стоит.
Ведь и там, и здесь: приходят люди – и глядят. А приобщение к прекрасному – везде едино…
Памятуя о своей глубокой, первозданной древности и просто не желая в свете мировых свершений выглядеть отсталым городом, Ежополь порешил и у себя отгрохать что-нибудь такое, отчего во всех концах земли, ошеломясь, придут в неописуемый восторг.
Но чем очаровать прожженную Европу и ее заокеанских сателлитов?
Возвести какой-то удивительный, во всем передовитейший завод?
А вдруг столица засекретит?
Взять и поставить возле пустыря с торговым центром статую Свободы – только в девять раз длиннее, чтоб американцы поперхнулись у себя?
Опять же, могут не понять в столице: дескать, почему такое чудо именно в Ежополе? Выходит, что в самой столице – никакой свободы нет?
Да и ядреного тоннеля наподобие того, что продолбили под Ла-Маншем, не построить – нет в Ежополе Ла-Манша, обделила матушка-природа.
Можно, разумеется, Великую Китайскую Стену продлить до городской околицы, но где взять столько кирпичей? К тому же – не на год затея, даже не на десять лет.
А исключительно хотелось побыстрее, чтоб еще при жизни откусить от пирога всемирной славы…
Над проблемой бились лучшие умы – и лично отцы города, и их обильная родня.
И тут начальник городской управы по культуре, председатель благодетельной Массонской ложи, вдумчивый Аркаша Писоедов как бы между прочим предложил: "Зачем нам дорогое и большое? Все равно в казне финансов нет. И не дождемся. Лучше уж по-скромному, но – с истинным размахом. Так, как принято в Ежополе, как отцы-деды завещали".
Эта формула насторожила отцов города, однако и ободрила: вдруг они что-то, между делом, не учли?
А мысль была и впрямь не из простых – опоясать весь Ежополь эдакой Аллеей Мировой Культурной Славы. Или некой Линией Культуры, за которой – черт-те что, зато внутри… И всюду – для естественного камуфляжу – обустроить скверики первичных технологий, вообще не ведомых на свете никому. Короче взять в железное кольцо, которое враг нипочем не одолеет.