* * *
Но дождь в ту ночь так и не пошел. Не было его и с утра - лишь тучи нависали с неба в каком-то тревожном ожидании. Они были похожи на набухшие веки, из которых вот-вот польются слезы.
Наш третий день, последний перед ее отъездом, начался на Воробьевых горах. Аня хотела посмотреть МГУ и его окрестности.
Мы шли вдоль железного забора, за которым располагалась университетская территория, и разговаривали на отвлеченные темы. Как будто не было вчерашнего поцелуя. Я думал, может, он мне причудился. Каждый новый день с Аней словно начинался заново. Странное ощущение.
За забором высились университетские корпуса. Здешняя обстановка была мне знакома. Моя первая девушка ходила на подготовительные курсы при экономическом факультете, и я часто за ней сюда заезжал.
- Смотри, сколько студентов, - сказала Аня. - Странно. Сейчас же каникулы.
Мимо нас проходили группки ребят и девушек, у корпусов также наблюдалось небольшое столпотворение.
- Так это не студенты. Абитуриенты, - сказал я. - Сейчас же вступительные экзамены проходят.
- Ах, да! Сразу не сообразила. Вон многие с родителями.
Видимо, в этот день проходили экзамены сразу на нескольких факультетах. Скверы у корпусов были оккупированы абитуриентами и их родными. По многим лицам юношей и девушек было видно - здесь решается их будущая судьба.
- Как я их понимаю, - сказала Аня. - Сама поступала - тряслась от страха. Но умудрилась поступить. Ни за что не согласилась бы пройти через это снова. Хотя…
Она на секунду задумалась и сказала:
- Хотя сейчас я бы выбрала другую специальность, другой факультет. А может, даже другой вуз. В Питере - но другой.
- Жалеешь о своем выборе?
- Нет. Что сделано, то сделано. Просто я считаю, неправильно в 17 лет заставлять человека делать подобный выбор. Это ведь твоя будущая профессия. А что знаешь о жизни в 17 лет? Сейчас, когда мне уже 20, я созрела для серьезного выбора. А в 17 лет у меня в голове была одна каша из чужих мыслей и чужих мнений.
- Но ведь никогда не поздно сменить профессию - если выбор оказался ошибочным, - сказал я.
- Думаешь? Не все на это способны. Мы же привыкли идти по дорожке, раз и навсегда выбранной. А если еще и деньги хорошие платят… Так и становятся юристами и экономистами, хотя в душе хотят быть поэтами.
- Может потому, что сейчас - время юристов-экономистов?
- Это время было всегда - и пятьсот, и сто лет назад. Просто ты должен выбирать сам. За тебя не должно выбирать ни время, ни деньги, ни родители, ни общественные стереотипы.
Перед нами возвышалось главное здание МГУ. Аня сказала:
- Хотя что я… Сама такая. Поддалась стереотипам, а не внутреннему стремлению. Потому что мне было всего 17 лет. Как и всем им.
Она посмотрела на вчерашних школьников. Мы обошли главный корпус и направились к смотровой площадке.
Отсюда открывался знаменитый панорамный вид на Москву. Мы стояли на холме, над леском, зеленым одеялом спускавшимся к реке. Широкая дуга реки, похожая на основание боевого лука, огибала асфальтно-природный массив, в котором сразу приковывал к себе взгляд серебристый овал стадиона "Лужники". Вдалеке были видны "сталинские" высотки, строящиеся многоэтажки. Высокие трубы далеких заводов источали белый дым - белее серых туч, продолжающих угрюмо стелиться по небу. Солнце прорывалось сквозь них редкими струйками лучей.
- Хорошо… - сказала Аня. - Как у нас, с Исаакия.
С левого края речной дуги показался большой катер. Он лениво передвигался по водной глади, внося оживление в статичную картину.
- Помнишь тот мой список "что я люблю" и "что не люблю"? - спросила Аня.
- Да. Помню.
Я вдруг вспомнил то, что она не любит, когда целуются с открытыми глазами. Вчера мы целовались с закрытыми глазами. Никогда не задумывался о таких вещах раньше.
- Я написала, что не люблю прокуренную одежду. Мой первый парень был заядлым курильщиком. Его одежда казалась насквозь пропитанной табаком. Но я была с ним. Только сейчас понимаю - я способна мириться с вещами, мне неприятными, ради чего-то. Ради кого-то.
С реки подул ветер - Аня придержала рукой взлетевшую прядь волос. А я вспомнил фотографии, с которых все началось. Там ее волосы так же красиво развевались.
- Ты как-то писал, что собираешь этикетки от пивных бутылок.
Я кивнул.
- Много собрал? - спросила она.
- Около ста пятидесяти.
- Здорово.
- Наверно.
Катер, наконец, скрылся за поворотом. Река замерла.
- Хорошо, когда есть какое-нибудь хобби. Это как-то дисциплинирует, да и вообще… А я в школе коллекционировала обертки от жвачек "Love is…" Помнишь, они продавались в каждом ларьке? Жутко фанатела от всего этого. "Love is having only his name in the addressbook".
Она вновь запустила руку в волосы.
- Подумать только - я и впрямь так делала.
- Что?
- Love is having only his name in the addressbook…
Она склонила голову чуть набок. Сказала:
- Что-то я вновь ударилась в воспоминания. Может, из-за погоды? А может, я так с ними прощаюсь.
- С чем?
- С воспоминаниями.
Ветер пронесся, образовывая рябь на реке. Я взял Анину ладонь. У нее были холодные пальцы.
- Пойдем к набережной? Спустимся на фуникулере, - сказал я.
- Хорошо.
И она поправила растрепанные волосы.
* * *
Спустившись на фуникулере и дойдя до Андреевского моста, мы направились к Ленинскому проспекту, и, немного поплутав, нашли вход в Нескучный сад. Пройдя по главной дороге, увидели тропинку, ведущую в лес. А пробравшись вглубь, обнаружили большое поле со столами для пинг-понга, огороженное зеленой сеточной оградой. Веселый перестук белых шариков, радостные возгласы игроков - здесь царило оживление.
Как и в случае с кино, желание возникло спонтанно. И я, и Аня одновременно захотели сыграть в настольный теннис.
Ракетки, мяч и сетку можно было взять напрокат. Взяв необходимое, мы нашли свободный стол. Я закрепил сетку. Аня сняла курточку, повесила сумочку, взяла ракетку. Сказала:
- Сто лет не играла. А ты?
- Лет пятьдесят.
- Вспомним молодость.
Играла Аня неплохо. У нее была необычная техника: брала не ловкостью, а интуицией. Побегать мне пришлось изрядно. Через полчаса и она вся раскраснелась. Но выглядела абсолютно счастливой.
- Слушай, давно мне так хорошо не было, - сказала она. - Определенно, спорт - великая вещь.
- А ты хорошо играешь, - заметил я.
- Да ну. Куда уж мне против тебя.
- В свое время я играл лучше. Даже в лагере второе место занял.
- Это чувствуется.
Я выиграл две партии, а потом проиграл - тоже две. Но Аня догадалась, что я сделал это специально.
- Ты зачем мне поддаешься? - спросила она.
- Это ты прибавила.
- Врун.
Пятую партию я тоже проиграл. Аня укоризненно на меня посмотрела. Волосы она убрала назад, чтоб не мешались, часики положила на середину стола, у самой сетки. В голубой футболке она была похожа на участницу спартакиады из старых советских хроник.
- Мы с братом в детстве играли дома, - сказала она. - В качестве игрового стола использовали обычный письменный стол. А сетку заменяла стопка книг. Я была маленькой, и Пашка мне тоже поддавался.
Аня постучала ракеткой по столу:
- Но сейчас мне не десять лет. И притом - я старше тебя на год. Забыл?
- А я и не знал.
- Ну-ну.
Мимо наших ног прокатился чужой шарик. Аня подняла его и отдала прибежавшему вслед игроку. Потом повернулась ко мне.
- Играем в полную силу, - и погрозила мне ракеткой.
Шестую партию выиграл я. Аня смахнула пот со лба, подошла ко мне. Стояла вплотную - радостная, доверчивая, близкая.
- Боевая ничья, - сказала она. - Давай отдохнем?
- Давай.
Мы сели на скамейку. Мимо нас пробежал, помахивая ракеткой, подросток в бейсболке. Народу стало больше, а в перестуке теннисных шариков слышался веселый аккомпанемент неизвестного марша. Тучи продолжали хмурить небо, но ветра совсем не было. Да и сам воздух как будто весь спрятался под землю.
Аня достала из сумки бутылку воды. Сказала:
- Что-то душно.
- Наверно, будет дождь.
- Ага. И наверно - очень сильный.
Мы одновременно взглянули в небо. Но небо не хотело раскрывать своих тайн. Тучи упорно хранили молчание.
- Какой необычный досуг у меня здесь получается. У тех, кто приезжает в Москву, маршруты другие. Красная площадь, Третьяковка, Большой театр… А я что подругам буду рассказывать, когда вернусь в Питер? Играла в пинг-понг?
Аня задумчиво глядела на шарик, который вот уже с минуту белым мотыльком летал с одного края стола на другой.
- Я бы никогда в жизни не побывала там, где была в Москве с тобой. Ни на Болотной площади, ни в кино, ни в том странном дворе. Совершенно не думала, что буду играть здесь в настольный теннис, в который с детства не играла. Удивительно, что все так получается. Не зря говорят - "все самое лучшее случается неожиданно".
Она взглянула на меня и спросила:
- А ты веришь, что все в жизни предопределено?