- Как-то, Дашута, не похожа ты на девицу из детдома, однако. Ни по манере поведения. Ни по построению речи. Ни по вежливости, однако…. Что скажешь?
"Верно подмечено", - соглашается с шаманом Костька. - "Детдомовские ребята, они на лесных волчат здорово похожи. На тех, которые знакомы с регулярным голодом и прочими мрачными обстоятельствами. Постоянно скалятся. Сквозь зубы сплёвывают. Косо посматривают…. Да и молчаливые они все - поголовно. А если и говорят, то, в основном, с использованием классических матерков и полублатного сленга…. На кого похожа эта славная девчонка? На молоденькую барышню из приличной и обеспеченной семьи. Вот, на кого…".
- Я только три с половиной месяца прожила в "пятьдесят втором" Детском доме, - тяжело вздохнув, признаётся девчушка. - Вернее, пряталась я там. Под чужими именем-отчеством-фамилией. Никакая я ни "Дарья". Да и ни "Петрова". Так, вот, получилось. А теперь, увы, снова пришлось в побег отправляться…. Впрочем, так "Дашей" меня и называйте. Привыкла я уже. Да и не хочется о прошлой жизни - лишний раз - вспоминать. Страшно, честно говоря…. Поможешь, дедушка Ворон?
- В чём, однако?
- Спрятаться мне надо. Очень надёжно. А ещё лучше - покинуть Камчатку на долгое время. Но не навсегда…
- Помогу, однако, - помолчав, произносит старик. - Как не помочь? А ещё ты меня и дедушкой назвала. Причём, несколько раз.…. Дедушкой? Странно, однако, слышать. И непривычно. Но очень приятно…. Рассказывай, Дашутка. Всё-всё рассказывай. Сперва - про Ивнэ. Когда она умерла? Как? От какой болезни? Что поведала тебе перед смертью? А уже потом, однако, и про всё остальное расскажи. Про жизнь свою. Про родителей. Про Детский дом. Про врагов, однако…. Договорились? И на "ты" ко мне обращайся. Как между своими, однако, и полагается.
- Всё рассказать? - сомневается Даша. - Можно, конечно. Только, вот, ваша…, извини, твоя спутница…
- При Красаве можешь говорить всё, однако. Я верю…э-э-э, этому человеку, как самому себе.
- Красава?
- Ну, да, - улыбается Костька. - Что, имечко не нравится?
- Нравится, - непонятно посматривая на Олега, заверяет девчонка. - Хорошее имя. Замечательное. Нередко встречается у коряков. Особенно у прибрежных…. Так как? Рассказывать?
- Давай, однако.
- Только пообещай, дедушка Ворон, что не будешь излишне волноваться. Не надо…. Обойдёмся без дурацких инфарктов. Хорошо?
- Неплохо было бы, однако. Обещаю.
- Про бабушку Ивнэ все уже давно забыли. Знали, что она родила мою маму в 1960-ом году, в Москве, определила в интернат при КГБ СССР, а после этого исчезла…
- Подожди-ка, д-девонька, однако, - громко сглотнув слюну, просит Ворон. - Когда, говоришь, р-родилась твоя мама?
- Семнадцатого июля 1960-го года, дедушка.
- Действительно, однако, дедушка. Продолжай, внученька. Продолжай, родимая…
- Мама выросла. Окончила Высшую школу профсоюзов. Встретила папу, полюбила его и вышла замуж. Потом их отправили работать - по профсоюзной линии - в Петропавловск-Камчатский: мама, как-никак, имела непосредственное отношение и к корякам, и к ительменам…. В 1985-ом году родилась я. Потом началась Перестройка. Родители ударились в бизнес: грузовые и морские перевозки, торговля продовольствием, спиртным и товарами народного потребления, строительство. Начинали, как водится, со скромного кооператива, а потом доросли и до трёх крупных разнопрофильных компаний, про которые и в краевых газетах частенько писали…. А два с половиной года тому назад к нам приехала бабушка Ивнэ. Вернее, прилетела. Как снег на голову, без предупреждения. Умирать, по её же собственным словам, прилетела. Рак поджелудочной железы - совсем и не шутка…. Ей уже совсем мало оставалось, всего-то три недели. Мама и папа были плотно заняты своим бизнесом. Поэтому с бабушкой я, в основном, сидела. Ивнэ рассказывала, а я слушала. Слушала и запоминала…. Оказывается, она всё это время, начиная с 1961-го года, проработала русской разведчицей. На Алеутских островах, штат Аляска, Соединённые Штаты Америки. Там располагается какая-то жутко-секретная американская военная база. Вот, она там и трудилась. Сперва старательно вживалась ("по легенде"), в среду местных алеутов. Потом устроилась на работу при базовой кухне. Для начала - посудомойкой. Потом - помощницей повара. Несколько раз выходила замуж. Последний раз (для пользы дела), за американского офицера. Только детишек у неё больше не было. Информацию об американской базе все эти годы старательно собирала и передавала - куда надо…. А потом, как я уже говорила, началась "горбачёвская" Перестройка. И всё. Никому заслуженная разведчица стала не нужна. Даже все каналы связи перестали работать. Свинство и скотство самое натуральное…. От расстройства, как я думаю, бабушка Ивнэ и заболела. Трудно жить с такими тяжкими думами, мол: - "Как же жизнь быстро прошла. Как же быстро. И бездарно, если смотреть правде в глаза…". Она и в Россию прилетела по своим американским документам, получив - в официальном порядке - трёхмесячную туристическую визу. Мол, Ахсину-х Томпсон, американская подданная…. Дедушка, ты плачешь?
- Так, внученька, совсем немного, однако. Бывает…. Где похоронили мою Ивнэ?
- Бабушка была очень предусмотрительной женщиной и заранее, ещё на Алеутских островах, составила завещание, по которому моя мама назначалась душеприказчицей: именно ей должны были вручить - после кремации - урну с прахом, а уже она имела полное право поступить с этой урной по своему усмотрению…. Мы так и сделали. То есть, полетели всей семьёй в Палану и подхоронили урну к могиле мамы Ивнэ Жуковой. Как покойная и просила перед смертью…
- А про меня, однако…. Про меня Ивнэ вспоминала?
- Конечно же, дедуля, - мягко улыбается Дарья. - Очень часто. Она к тебе очень хорошо относилась, поверь. Любила, наверное, всю жизнь.
- Почему же, однако, Ивнэ не дала мне знать о своём приезде? - недоумевает Костька. - Я бы сразу же примчался. Тут же, однако.
- Она очень плохо выглядела. И стеснялась этого…
- Как зовут твою мать? Мою, однако, дочь?
- Звали. Её звали - "Мария". Так решили в московском интернате.
- Она погибла?
- Её и папу убили, - голос девушки дрожит. - А всё бизнес этот, будь он неладен…. По этой весне папа что-то не поделил с авторитетным человеком Аркадием Палием по кличке - "Бугай". Они приехали поздним вечером, на двух чёрных джипах. Сразу же застрелили нашего сторожевого пса, папиного телохранителя и старенькую кухарку. Папу долго били: и кулаками, и ногами, и бейсбольными битами, и железными прутьями. Они его до смерти забили…. А с мамы сорвали одежду и принялись её насиловать. Но она умерла. Наверное, остановила сердце усилием воли. Дочь шамана, как-никак…
- Ты поплачь, внуча, однако, - советует Ворон. - Обязательно поплачь, легче станет.
- Не могу, дедушка, извини. Разучилась. Вот, когда порву Бугаю и его подельникам глотки - тогда и поплачу…. Я же всё это время под кроватью сидела и всё-всё слышала. А потом, когда стало ясно, что папа с мамой мертвы, не выдержала: выскочила, выпрыгнула в окошко и побежала. Бандиты, конечно, стреляли в меня, но промазали. И догнать не смогли, морды толстощёкие…. Было понятно, что меня будут искать. Свидетельница нескольких убийств, ничего не попишешь. Искать, чтобы убить, естественно. Целенаправленно и упорно искать…. И тут мне откровенно повезло. Есть в Петропавловске-Камчатском неформальный район под названием - "Капай": беспорядочная частная застройка, где очень удобно прятаться. Там и заброшенные бараки, оставшиеся ещё с советских Времён, встречаются. И различный современный "недострой". Вот, в одном из заброшенных домов я и повстречалась с бичами. Приличные такие дяденьки и тётеньки, в отличие от бомжей. Почти все с высшим образованием. Доценты с кандидатами и, образно выражаясь, идейные бродяги…. Среди них была и Дарья Петрова. Её родителей (законченных наркоманов), лишили родительских прав, а Дашку направили - в сопровождении женщины социального работника - в козыревский Детский дом. Но по дороге Петрова сбежала, мол: - "Свобода, она дороже всего…". А Свидетельство о рождении и направление в Детский дом при ней остались. Дарья мне и предложила - принять её "личину", мол: - "Настоящему бичу документы не нужны. Наоборот, только мешают…". А я, подумав хорошенько, это предложение приняла…. Нормальный, между нами говоря, вариант. Дельный. Бугай (мне про него бичи рассказали), дядька серьёзный и настойчивый. Нашёл бы он меня в Петропавловске - рано или поздно…. Дальше всё было просто: доехала я на попутках до посёлка Мильково, пробралась незаметно на баржу со стройматериалами, да и доплыла на ней до Козыревска. Там, естественно, явилась в "пятьдесят второй" Детский дом, мол, так и так: - "Встречайте, дамы и господа, новую воспитанницу. Надоело мне что-то бродяжничать…". План был простой. Во-первых, спрятаться. Во-вторых, паспорт получить в положенное время. А дальше - посмотрим. Как получится…. И всё, вроде, нормально шло. И руководство Детского дома мне поверило. И я уже привыкла быть Дарьей Петровой. И в коллектив воспитанников полноценно влилась. Но полторы недели назад к нам нагрянули телевизионщики - снимать передачу про "счастливое детдомовское детство". Я, уж, и так вертелась, и этак, чтобы в кинокамеру не попасть. Да, куда там. Позавчера передача вышла по краевому телеканалу, а в ней и моя мордашка, как назло, засветилась…. Нет, думаю, наверняка, кто-нибудь из "бугаёвцев" разглядит. Нагрянут сворой - со всеми вытекающими. Вот и подалась в бега. И, как выясняется, не напрасно. Засекли, твари наблюдательные, не иначе: раз даже у полигонного патруля моя фотка имеется…. Поможешь, дедушка Ворон?