* * *
Варин дом отдыха находился близ Городца, на высоком берегу Волги. Был теплый апрельский день. Артём вышел на железнодорожной станции и уговорил шофера попутки доставить его до места. Тёма был в своей "генеральской" форме и сделать это было не трудно. А надел ее для того, чтобы произвести впечатление на Варю. Надеялся, что служебные успехи будут способствовать их примирению.
Варю он нашел на волейбольной площадке. Играла она, как всегда, с азартом и очень здорово, была полностью захвачена игрой и не сразу его заметила. А когда увидела, то не выказала ни огорчения, ни радости. Лишь сказала что-то товарищам по команде, набросила на плечи спортивную куртку и, не подходя к нему, пошла по направлению к своему корпусу. Артём понял, что она не хочет объясняться с ним при свидетелях, и сопровождаемый любопытными взглядами, поспешил ее догнать.
- Ты чего от меня убегаешь? - мягко спросил он, поравнявшись с ней. - Неужели нам уже и поговорить не о чем? Выходит, зря я проделал такой большой путь?
- Зачем ты приехал? - остановившись, с горечью спросила его Варя. - Чтобы снова мучить меня? Былого уже не вернуть! Ты сам все разрушил...
Говоря это, она отворачивалась, но Тёма заметил, что глаза ее полны слез.
- Варенька, ты должна простить меня, - пылко произнес он, сознавая, что если не убёдит ее сейчас, то расстанутся они уже навсегда. - Да, я был неправ, предложив пожить отдельно, и очень сожалею об этом. Но ты знаешь, зачем было это надо. Не мог я вновь надеть на себя хомут, не проверив себя и тебя!
- Ну и как, проверил? - по-прежнему не глядя на него, глухо отозвалась Варя.
- Да, себя я проверил, - горячо заявил, взяв ее за руки Артём. - Никто мне не нужен, кроме тебя, Варенька, и я готов идти в загс хоть завтра! - он крепко сжал ее ладони и попытался заглянуть в глаза. - Вот и приехал узнать, выдержала ли испытание ты. Твоя мать сказала, - он нахмурился, отстраняясь, - будто у тебя завелся кто-то еще...
- А ты думал, что я всю жизнь буду страдать в одиночестве? - обратила на него Варя свои дивные серые глаза, из которых двумя ручейками потекли слезы. - За столько времени ни разу не позвонил! Вот я и решила, что тебе не нужна...
- Так мне же было не продохнуть! - с жаром стал оправдываться Артём, начиная верить в удачу. - Сперва защита, потом новое назначение. Было не до личных дел! Да и должно было пройти время... - он снова нахмурился и настойчиво спросил: - Но я так и не понял, что у тебя... с этим, серьезно? Если так, то...
- Не продолжай! Ничего серьезного, - поспешно перебила его Варя. - Но вот так, сразу... не могу тебе ответить. Знаешь, Тёма, оставайся переночевать! Здесь очень красиво. Я покажу окрестности. Погуляем вместе, поговорим. Как ты не понимаешь, - она улыбнулась сквозь слезы, - я ведь уже отвыкла от тебя.
Оформить сутки пребывания в доме отдыха оказалось несложно. Ему дали комнату, которая оказалась не нужна. Эту ночь они с Варей, разумеется, провели вместе. Нагулявшись и облегчив душу, любили друг друга с такой страстью, как в самом начале их знакомства. А на утро, сразу после завтрака, Варя досрочно выписалась, и они вместе вернулись домой.
* * *
Забрав от матери свои вещи, Варя вновь принялась хозяйничать на Чистых прудах, как ни в чем ни бывало. Старущка-соседка лишних вопросов не задавала, так как знала, что уже поданы документы в загс. В их маленькой комнатке снова стало чисто и уютно. Бытовые заботы, естественно, у Артёма отпали, и он смог наконец целиком сосредоточиться на работе. Ситуация в руководстве института складывалась непростая. Возникали такие проблемы, что порой он терялся, не зная, как поступить.
Главной из них было противостояние, возникшее в руководстве института между военными: начальником, генералом Макаровым, и его замом по летной части, маршалом авиации Балобановым - с одной стороны, и гражданскими: первым замом по науке Ковачем и секретарем парткома Дорофеевым - с другой. Внешне это выглядело, как конфликт "отцов и детей", но ученый секретарь Наумов быстро убедился, что за всем этим кроется дурно пахнущая интрига.
Конфликт проявился на заседаниях президиума Научно-технического совета института. В состав президиума входили начальник, его заместители, секретарь парткома и ученый секретарь, который не только вел и оформлял протоколы, но и участвовал в голосовании. Вот как раз последнее и создавало для Артёма неразрешимую проблему.
Под огонь "молодых" попал маршал, руководивший летно-испытательным отрядом. Ковач и Дорофеев постоянно подвергали его необоснованной критике и отвергали все, что тот предлагал. Но Балобанов был не только прославленным военачальником, командовавшим в Отечественную дальней авиацией. Это был знаток летной службы, образованный и интеллигентный человек. Макаров его поддерживал и, таким образом, все решал голос Ученого секретаря.
Только теперь Артём понял, в результате какой интриги получил высокую должность. "Дорофееву и Ковачу нужен был "свой" ученый секретарь, чтобы взять верх в президиуме совета. Это ясно. Вот друг Володя и протолкнул мою кандидатуру, - резонно рассудил он. - Они с Ковачем рассчитывают, что я буду послушно идти у них в фарватере".
Однако Артём никак не мог понять, чего они добиваются, пытаясь свалить Балобанова. И лишь когда на партсобраниях стали открыто нападать на него, якобы, за развал летной службы и критиковать начальника института, который по дружбе смотрит на это сквозь пальцы, до него, наконец, дошло, какую цель преследуют Дорофеев с Ковачем. Не привыкший кривить душой, Артём пришел в партком и выждав, когда они с секретарем остались одни, спросил его напрямик:
- Скажи честно, Володя, почему вы хотите свалить Макарова? Ведь именно этого вы с Ковачем добиваетесь, хотя кампания, вроде бы, ведется против маршала. Чем плох наш генерал? Неужто ты считаешь, что Ковач или кто-то другой лучше.
- Почему ты так решил? В отряде непорядок, а он - лицо нашего института. Пора освобождаться от этих замшелых пней, несмотря на их прежние заслуги, - попытался уйти от прямого ответа секретарь парткома, прикрывшись обычной демагогией. - Их должны сменить молодые кадры.
- Брось, я же все вижу, - прервал его Артём. - Только не пойму идеи. Если хотите сменить Макарова, почему гоните маршала? Кто лучше него будет руководить летной службой? Объясни, если тебе нужна моя поддержка.
- Ну, ладно, - неохотно согласился Дорофеев. - Объясню, хоть и считаю, что ты меня и так обязан поддерживать. Мы же друзья, разве не так? - он сделал паузу и коротко объяснил: - Не убрав маршала, Макарова не свалить. Крепко держится, и у Балобанова сильные связи. А так мы убиваем сразу двух зайцев, - по-свойски подмигнул он Артёму. - Убираем из-под генерала эту подпорку и дискредитируем его в глазах коллектива и начальства.
- Каким же образом? - не понял Артём. - Он поддерживает маршала по делу.
- Это не имеет значения, - усмехнулся Дорофеев. - Все знают, что Макаров командовал дивизией в воздушной армии Балобанова, и их связывает фронтовая дружба. Генералу не спустят, что покрывает приятеля в ущерб работе. Об этом уж я позабочусь. Не забывай - у нас всем командует партия!
- Но тебе-то какая корысть от этого, Володя? - недоуменно воззрился на него Артём. - Чем для тебя лучше Ковач? Он же нечестный и наглый. Вспомни, что о нем говорили в МАИ!
- А что о нем болтали на самолетном факультете? - с любопытством спросил Дорофеев. - Ты же знаешь, я кончал моторный.
- Он учился старше меня на курс, и их, парней, было там всего пять человек. Все - сынки больших людей, спасавшиеся от фронта. Те еще жеребцы. А про него говорили, что расковырял себе ухо, чтобы не забрали в армию, - Артём рассказывал то, что помнил. - Да и сейчас, как ты знаешь, он назначен замом лишь потому, что женат на дочке какого-то кремлевского деятеля. - он недоверчиво посмотрел на секретаря парткома. - Неужели, Володя, ты хочешь, чтобы институт возглавил такой скользкий тип? Он же его развалит... А генерал Макаров приносит пользу.
- Ну, что ж, давай тогда на прямоту, - решил сбросить маску Дорофеев. - Не хуже тебя знаю, чего стоит Рудольф Ковач. Не годится он в начальники института, хотя спит и видит себя в этом кресле, а его тесть вовсю копает под нашего генерала. Я в курсе. Рудик со мной делится, - он усмехнулся, - как с другом.
- Но как ты можешь с ним дружить, Володя, если знаешь ему цену! - не выдержав, воскликнул Артём. - И тем более помогать в достижении грязной цели!
Большой и тучный Дорофеев снисходительно усмехнулся.
- Зеленый ты еще, как стручок, Тёма. Пора бы тебе поумнеть, если хочешь сделать карьеру. В политике нет друзей, есть лишь интересы! Это не я сказал, а кто -то из великих. И моя дружба с Рудиком - чистая политика.
- Так объясни мне, зеленому, в чем ее смысл, - обиженно бросил Артём.
- А сам не догадываешься? Ты же шахматист, - с шутливым укором взглянул на него Дорофеев, - даже меня иногда обыгрываешь. - Артём промолчал. Секретарь парткома опасливо посмотрел на дверь, как бы проверяя не подслушивают ли их, и открыл ему свой замысел. - Наш генерал неплохо рулит институтом, но он стар и не способен поднять его на более высокий уровень. Рудик слаб в коленках. Нужен молодой, но более сильный начальник, - Дорофеев откинулся в кресле, выпятив грудь. - Теперь ты догадываешься, кто должен сменить Макарова?
- Вот оно что. Не хило задумано, - до Артёма, наконец, дошел смысл интриги. - Ты хочешь руками Ковача и тех, кто за ним стоит, свалить генерала, а затем отвести его кандидатуру, чтобы самому возглавить институт. Разве не так?
Дорофеев широко улыбнулся.